нашел ее на карте города и двинулся туда. Неожиданно встал вопрос: а зачем ему это надо? Он уже знает, где искать военного наставника. А с другой стороны, задание от барда имеет хорошую пользу, пусть даже и в незримом будущем. Ведь три тысячи экспы на дороге не валяются, а значит его квест должен быть в списке текущих дел. Конечно, если он сумеет повторно взять задание, то можно смело отправляться на разведку в обитель арахнидов.

Глава 21

Ермак добрался до главной площади города, к тому времени дождь прекратился. Пару минут спустя, и солнечный диск вновь занял законное место. Золотые лучи озаряли все вокруг, улицы и дороги становились светлее, деревья зеленели пуще прежнего, а небо потихоньку выбиралось из плена туч. Вскоре погода разгулялась, и люди начали выходить наружу, покидая свои дома. На главной площади собралось много народу, магазины и лавки ждали новых посетителей.

Тем временем Ермак прокладывал себе путь через людское море, чтобы добраться до городской тюрьмы. Само сооружение находилось при Черной крепости. Там сидели заключенные. Руки и ноги арестантов закованы в кандалы, и когда преступники передвигались, то множество цепей начинало исполнять звонкую песнь металла. Железные решетки громогласно скрежетали во время прибытия новых людей, преступивших закон.

Пройдя мимо лавок со специями и приправами, охотник убедился, что Лана ему выдала недешевые ингредиенты. Одна унция соли и перца стоила семнадцать и двадцать медяков соответственно. А душицу в таком количестве оценили аж в тридцать пять медяков! К слову говоря, ему крупно повезло, что так сложились обстоятельства, которые привели к приобретению специй, причем совсем даром.

Лану и Эхена можно понять. Они защищали себя и свое имущество. В любом случае Ермак собрался отыскать барда и повторно взять у него задание. Он просто догадывался, что если стражники схватят Грольда, то миссия будет провалена. Так оно и случилось, квест исчез в списке текущих заданий.

Одна небольшая дорога вела прямо к Черной крепости, Ермак вышел на нее и попал к железным воротам. У самых ворот дежурили два стражника, ничем не отличающие от тех, которые охраняли вход в город. На их лицах застыла та же надменность, а в глазах читалось безжалостное отношение к людям, которые взяли грех на свою душу.

Ермак сделал глубокий вдох, выдохнув, направился к ним, чтобы выяснить насчет барда. Он шел по дороге, вымощенной черным камнем, и заметил, что, идя по ней, его тень будто сливалась с ее чернью. Сама крепость воздвигнута на холме и сооружена из черного известняка, будто наглядно подтверждала, что в ней заключены люди, которые очернили свою репутацию.

* * *

Грольд начал корить себя за то, что согласился пойти с охотником в придорожную гостиницу. Еще с самого начала его мучило предчувствие, будто стражники ждали удобного случая, чтобы заключить его худые запястья в кандалы. Когда он скрывался сам, стражникам никак не удавалось выйти на его след. Стоило только втереться доверие к людям, так сразу же получил удар ножом в спину.

«Нельзя людям доверять, никак нельзя», думал бард про себя.

«Нужно верить только себе и слушать свое сердце».

Но время вспять не повернуть, и сейчас кандалы больно натирали его запястья. Сам бард находился в сырой темнице. Когда он шел к месту заключения, то полностью убедился, настолько страшна сама крепость, сделанная из черного известняка.

Все тюремные помещения имели толстые стены, с надежными дверями и маленькими зарешеченными окнами. Даже лучи солнца не могли дать столько света, чтобы полностью озарить комнату. В темнице по-прежнему холодно и сыро. Вместо кровати на земляном полу лежали связки гнилой соломы, пропитанные подпочвенной влагой.

Если судить по уровню осведомленности, что старый бард знал, как питаются заключенные. Еда была скудная, им давали небольшой кусок хлеба и плошку с водой. Пищу приносили раз в день, и то, нужно заслужить ее после тяжелого трудового дня.

Грольду хорошо известно, что всех нищих, бродяг и разного рода преступников отправляют в Змеезубы, там их ждут каменоломня и кирка.

За адский труд заключенный будет вознагражден хлебом и водой. С иронией бард подумал, что таким же успехом он воровал тот же хлеб, пил ту же воду, что из фонтана. Правда, ему придется сравнить насколько вкусна тюремная подачка. Отпашешь как вол, а в награду принесут черствый хлеб и протухшую воду.

В общем, барду оставалось ждать следующих распоряжений. Он задрал голову кверху и увидел сквозь решетчатого окна стаю птиц. Свобода… Она там, за толстыми стенами Черной крепости.

Грольд прекрасно понимал, что на его долю выпало совсем нелегкое испытание, главное, не упасть духом. И старый бард держал себя в руках, изо всех сил, чтобы не казаться слабым на глазах равнодушного надзирателя.

* * *

В крепости Чести полным ходом шла тренировка. Будущие воины, выкрикивая боевой клич, избивали манекены деревянными мечами. От их отточенных движений исходила мощь и сила. Они постоянно размахивали оружием, стараясь наносить точные удары, которые могли бы нанести критический урон настоящим врагам.

Они так же мысленно представляли, что перед ними не безжизненные манекены, а те же воины, ничем не отличающих от них самих. Каждый воин должен защищать своего правителя и свое королевство. Их обучали так, чтобы в них была заложена идеология под названием «За своего короля готовы лечь костьми».

Помимо мечников, в крепости готовили будущих лучников и копейщиков. Они также безостановочно терзали манекены, следовали указаниям военных инструкторов, стараясь избежать грубых ошибок.

Но главный наставник находился внутри крепости, тот неотрывно следил за обучениями с высоты самого высокого дуба. В черном одеянии, подобном кимоно, он стоял возле окна и наблюдал за каждым движением солдат. Оттуда его люди смотрелись как на ладони.

За его спиной неожиданно раздались дробные шаги. К нему засеменил невысокий человек в черной мантии, с узкими плечами и двойным подбородком. На его лице явно застыла маска как у бассет-хаунда. Он выглядел намного старше Полуночного Воина.

Подошел к наставнику и произнес:

— Виконт Гардаль, у меня для вас есть новости.

Тот нисколько не шелохнулся, продолжив наблюдение за будущими солдатами. Через несколько