Гостя сопровождал слуга барона. Когда русский увидел фазана и поднял ружье, слуга прошептал:

– Это Александр, любимый фазан барона. Господин барон никогда не стреляет в Александра.

Через несколько минут он заметил ещё одного фазана и снова приготовился к выстрелу. Но слуга не унимался:

– Это Делия, любимица госпожи баронессы. Господин барон никогда не стреляет в Делию.

Когда гость увидел третьего фазана, то даже не поднял ружье, но слуга торжественно кивнул:

– Можете стрелять, это Виктор. Самый нелюбимый фазан господина барона. Господин барон всегда стреляет в Виктора.

Гроссмейстер Андрюша

История шахмат в ХХ веке мистически связана с политической историей. Противостояние Бобби Фишера с советскими гроссмейстерами – одна из кульминаций холодной войны. Война Карпова и Каспарова не случайно совпала с болезненным периодом перестройки и распада СССР. Каждый эпизод в истории шахмат вызывает споры вплоть до пощёчин и разрыва старых друзей. Лишь две истины невозможно оспорить: русская советская шахматная школа была сильнейшей и наиболее массовой, а венгерская красавица Юдит Полгар – сильнейшая шахматистка всех времён и народов.

Детство дуайена

Живёт в современном Будапеште шахматист, который обыгрывал Ласкера, Капабланку и Алехина – чемпионов мира по шахматам, второго, третьего и четвёртого в истории. А также Эйве, Ботвинника и Смыслова – чемпионов, в хронологическом порядке, пятого, шестого и седьмого. Вообще-то его зовут Андор, но с тридцатых годов он отзывается на ласковое русское имя «Андрюша», а советская паспортистка его записала на французский лад: «Андрэ». На все эти имена он отзывается – и мы будем называть его на разные лады. Андрэ Лилиенталю девяносто восемь лет, весь ХХ век он провёл за доской, он – дуайен мировой шахматной семьи. У этого удивительного человека две Родины – Россия и Венгрия.

Его мать была певицей, отец – инженером и заядлым автогонщиком. Не случайно в мире шахмат гроссмейстер Лилиенталь отличался авантюрным артистическим характером. Лаура Лилиенталь имела успех не только в Венгрии и Австрии, но и на российской сцене. В судьбе Лилиенталя каждый эпизод связан с Россией.

Отец шахматиста, Арнольд Лилиенталь, накануне Первой Мировой войны (и задолго до Остапа Бендера и Адама Козлевича!) участвовал в автопробеге «Москва – Санкт-Петербург» и занял призовое второе место, чем очень гордился. Андор родился в 1911-м году, и не где-нибудь, а в Москве! Родители работали в России: родив сына, мать продолжила оперную карьеру в императорском Большом театре. Накануне войны Лаура Лилиенталь с младшими детьми, родившимися в России (у двухлетнего Андора была четырёхлетняя сестра Маргит), отправилась в Будапешт. Она намеревалась забрать у бабушки своего старшего сына Кароя и шумной большой семьёй вернуться в Россию, к кулисам Большого и московской публике. Но началась Первая Мировая – и Арнольда Лилиенталя, как подданного Австро-Венгрии, сослали из Москвы в Оренбург. Лаура с детьми осталась в Будапеште. От мужа не было ни строчки, ни весточки. Переживания отняли у Лауры Лилиенталь оперный голос. Из певиц она переквалифицировалась в портнихи. Пройдёт несколько лет – и Арнольда Лилиенталя найдут в Вене. Но к семье он не присоединится, отделавшись скромной денежной помощью детям. У него была новая жена – русская, с которой Арнольд познакомился в Оренбурге. «Некрасивая, но с идеальной фигурой», – отметит в воспоминаниях Андор.

В Будапеште Лилиентали жили на улице Доб, 34. В школе Андрэ быстро заслужил репутацию отпетого хулигана. Директор школы был уверен, что Андор «закончит свои дни на виселице». Он учился в одном классе с Яношем Кадаром – крупнейшим венгерским политиком ХХ века.

Много лет спустя он не без азарта вспоминал о детских проказах: «Рассказывая о своём детстве, я забыл упомянуть об одном «доблестном» поступке, совершённом мною тогда. Однажды около нашего дома в Будапеште на улице Доб проезжал автомобиль (тогда автомобиль был редким явлением), где сидели два пассажира, дама c господином, и шофёр. Я взял большой шмат лошадиного навоза и бросил его прямо им на головы! Шофёр и сидевший рядом с ним господин выпрыгнули и побежали за мной. Я со своей хромой ногой очень рисковал, поэтому быстро спрятался под ступени, где стояли мусорные ящики. Они побежали искать меня дальше. Но, слава Богу, я спасся. Вот каким “очаровательным” мальчиком я был!»

В шахматных кафе

Шахматами Лилиенталь увлёкся в Будапеште. В середине двадцатых годов он был учеником портного. Призрак коммунизма бродил тогда по Восточной Европе – то и дело венгерские рабочие объявляли забастовку, сидели без работы и фабричные портные. От нечего делать они сражались в шахматы. Юноша оказался способным учеником портного – и вскоре на фабрике достойных соперников у него не осталось. Он играл в будапештских кафе, выигрывал сытные обеды и ужины и подумывал о карьере профессионального игрока. Что и говорить, профессия авантюрная, Шахматная лихорадка привела его в Вену, а позже – в Париж. Там, в кафе «Режанс», он сразится со знаменитыми гроссмейстерами, и сам чемпион мира Александр Алехин благословит его словами, которые Андрэ Арнольдович помнит по сей день: «Молодой человек! Вы прекрасно ориентируетесь за доской, но нужно работать над собой». А ведь в «Режансе» Лилиенталь победил Алехина! Русский чемпион мира предложил тогда молодому Лилиенталю сыграть четыре партии блиц. Три партии выиграл Лилиенталь, одну – Алехин. Лилиенталь вспоминает: «Александр Александрович покраснел и сказал: «Давайте ещё сыграем четыре партии». Я ответил: «Доктор! Я больше с Вами не хочу играть. Хочу оставить этот результат на вечную память!» А. Алехин только засмеялся и не обиделся, несмотря на то, что по характеру он был очень нервный. Можно сказать, он со мной даже подружился».

В наши дни старейший гроссмейстер мира Лилиенталь признаёт Алехина лучшим шахматистом ХХ века и – вспоминает, вспоминает… «У него была кошка, которую Алехин возил по всему свету. Звали её Чесс – шахматы. Однажды кошка пропала, и Алехин был в панике. Даже турнир прекратили. Оказалось, Чесс занималась любовью и пришла обратно через положенное время, но уже вместе с котятами. И все поздравляли Алехина, хлопали, радовались…

Алехин – чемпион мира и Франции, но оставался человеком русским, даже в Париже при оккупации. Так получилось: некуда было ехать. И потом, когда стали писать против него письма, я был среди трёх шахматистов, их не подписавших. Так тогда и сказал: против друзей писем не пишу. Он был другом: как-то ещё давно надо было играть в Париже в блицтурнире, а денег у меня не было. Алехин внес за меня залог, и тот турнир я