Приняв пятьсот условных шагов за один миллиметр, Илья обозначил на листе миллиметровки разлинованной бумаги стороны света и принялся с помощью транспортира, линейки и циркуля прокладывать пройденный экспедицией маршрут. Примерно через полтора часа кропотливой работы Илья Федорович стал понимать, что странная шестерка альпинистов описывала в своем движении громадное, протяженностью в десятки километров, кольцо. И когда, к трем утра, он наконец завершил свой кропотливый труд, то перед ним лежало изображение корявого, более похожего на шестеренку со сточенными и сломанными зубьями, но явно кольца, правда, не замкнутого…

«Весьма необычная складывалась ситуация, – размышлял он, сидя по вечерам в зале компьютерного архива, – совершенно не типичная для того периода. Внезапное появление немецкой автоколонны в нашем тылу было вполне возможно в начальный период войны, когда зачастую не существовало сплошной линии фронта и немцы смело совершали глубокие прорывы в расположение наших войск. Но прорвавшиеся части двигались в основном на восток. Нечто подобное происходило и позже, во время нашего наступления. Только в этом случае через линию фронта прорывались отставшие части немецких войск, и двигались они теперь на запад. В случае же с броневиком все происходило в полном противоречии с логикой. Немецкие войска всей своей массой рвались на восток, а эта странная автоколонна, напротив, мчалась на запад. Кроме того, непонятно, почему такое рвение для поимки удиравшей колонны проявляли части Смерша. Стало быть, по нашим тылам гуляла не обычная заплутавшая воинская часть, а особое подразделение германского абвера, выполнявшая некое специальное задание. Отсутствие каких-либо документов у убитых немцев и тот факт, что на них были наши армейские сапоги, только подтверждают мою догадку. Стало быть, они заранее готовились к любой ситуации и допускали, что в случае осложнения ситуации им придется уходить пешком и врассыпную. В этом случае довольно легко можно подобрать себе одежду с захваченных или убитых военнослужащих, но подобрать подходящую по размеру обувь в столь экстремальных условиях гораздо сложнее. Таким образом, получается, что наш спецназ гонялся за их спецназом. Но вот зачем? Что привело к нам немцев? Груз автомобиля, его пассажир или что-то иное?»

Ответа на эти вопросы Илья Федорович, сколько ни старался, не находил ни в документах фронтовой разведки, ни в штабных телеграммах, ни в отчетах Главного разведуправления. Только в одном из отчетов, по действиям фронтовой авиации с 10 по 15 июля 2-й воздушной армии Воронежского фронта, он обнаружил объяснительную записку командира второй эскадрильи двенадцатого полка штурмовой авиации. Тот писал, что не сам санкционировал вылет пары самолетов под общим командованием старшего лейтенанта Романа Таранцева, который привел к гибели ведущего и вынужденной посадке второго самолета из-за повреждения мотора. Приказ на облет прифронтовой полосы с целью поиска и уничтожения неприятельской автоколонны поступил к нему от начальника особого отдела дивизии подполковника Черкасова. Поскольку на аэродроме оказалась только одна пара самолетов, то он был вынужден послать их снова в полет, не дав пилотам времени даже на минимальный отдых. Только этот документ и можно было хоть каким-то образом связать с легендой об утонувшем броневике. Тем более что дополнительная проверка показала, что подполковник Черкасов на самом деле был начальником особого отдела и что вторая воздушная армия действительно базировалась в том самом районе, в котором спустя сорок семь лет со дна реки был поднят загадочный автомобиль. Оставалась единственная возможность – попробовать разыскать оставшихся в живых участников или хотя бы свидетелей тех далеких событий. Илья тяжело вздохнул, понимая, какой каторжный ему предстоит труд, но делать было нечего. Желание узнать как можно больше заставляло его вновь и вновь посылать запросы во всевозможные архивы, рыться в картотеках и перечитывать многочисленные военные мемуары, где могли быть описаны события тех июльских дней. Но все его титанические усилия не давали никаких результатов. Тогда Илья Федорович решил действовать иначе. Он принялся как бы между делом расспрашивать своих сослуживцев, в надежде выявить среди них того человека, который бы подсказал ему, как можно найти старых сотрудников Комитета. Именно среди них он надеялся отыскать тех из них, кто в годы войны служил в военной контрразведке и в июле 1943 года мог находиться в районе затопления бронеавтомобиля. Он даже подключил к этим поискам своего тестя, который, казалось, знал всех сотрудников Лубянки поименно. Только после такого отчаянного натиска он получил-таки адрес человека, который совершенно точно должен был хоть что-то знать о событиях на Курской дуге. Тот проживал в небольшом городе Борисоглебске, на улице Чапаева. Илья решил навестить его как можно скорее. Сняв трубку, он заказал по телефону билет на ближайший поезд.

Позвонив в разболтанный, висящий на одном шурупе звонок, Илья приник ухом к черному дерматину, частично покрывающему древнюю двустворчатую дверь.

Кажется, никого дома нет, решил Хромов, поворачиваясь к лестнице.

Вдруг дверь позади него жалобно скрипнула и приоткрылась. Илья обернулся. На него через небольшую щель грустными глазами смотрел старик, одетый в обвисшую застиранную майку и полосатые пижамные брюки.

– Семеновых нет, – глухо произнес он, – уехали вчера к себе на дачу. – Он потянул было на себя ручку двери, но Илья его опередил.

– Да я, собственно, к вам приехал, Станислав Петрович. Я из Комитета, из Москвы, – добавил он, чувствуя, что его собеседник не расположен принимать гостей.

– Неужели из самой московской «конторы» приехали? – удивился старик. – Зачем же я им понадобился?

– Да нет, не им, а лично мне, – сказал Илья Федорович.

Мужчина нерешительно потоптался на месте, но потом все же снял с двери цепочку и распахнул дверь пошире.

– Заходите, коли так, – проговорил он, медленно отступая в глубь коридора.

С трудом протиснувшись в дверной проем, Илья последовал за хозяином по длинному, загроможденному старой мебелью коридору.

– Ну что же, – гораздо бодрее произнес хозяин квартиры, когда они уселись за накрытый малиновой бархатной скатертью круглый стол. – Как мне вас звать-величать?

– Хромов, Илья Федорович, майор Федеральной службы безопасности, вот мое удостоверение.

Он протянул хозяину квартиры свою красную книжечку, но тот отрицательно помотал головой.

– Не надо, молодой человек, я и так вижу, кто передо мной. Чай за сорок восемь лет работы в органах я на вашего брата насмотрелся.

Старик высморкался в скомканный носовой платок и, торопливо спрятав его в карман пижамы, приветливо улыбнулся Хромову.

– Да ты спрашивай, сынок, не стесняйся, память меня, слава Богу, еще не сильно подводит.

Воодушевившись любезным приемом и видя во взгляде собеседника неподдельный интерес к разговору, Илья рассказал загадочную историю о броневике. Закончив рассказ, Илья умолк и вопросительно посмотрел на, казалось, пребывающего в глубоком раздумье хозяина квартиры. Несколько минут продлилось их обоюдное молчание, пока наконец старик не завозился на своем месте и как бы про себя, не обращаясь к гостю, прошептал: