закружилась голова. Я испуганно отшатнулась. Решила, что от усталости и спёртого воздуха теряю сознание. Присела на корточки. Приготовилась заблаговременно лечь на пол, чтобы, упав в обморок, не расшибиться, однако слабость ушла.

Сердце билось ровно, ноги не подкашивались, и я привстала на цыпочки. Кое-как надавила на бугор под потолком. Меня опять повело. На сей раз я поняла, что голова в действительности не кружится, но почувствовала, что буквально проваливаюсь в стену. Вновь отпрянула и краем глаза уловила едва приметное движение.

– Гам… – прошептала я. – Насть…

Увлечённые поиском рычага, они меня проигнорировали.

– Гам! Насть!

– Чего?

– Идите сюда!

Я всем весом навалилась на стену, и её кусок, бывший, по сути, потайной дверью, начал медленно вдавливаться внутрь. Настя прислушивалась к моему пыхтению. Хотела пошутить, но шутка, едва сорвавшись с губ, оборвалась.

Настя увидела.

И Гаммер увидел.

Они упёрлись в стену по сторонам от меня. Мы с натугой сделали несколько шагов в глубь горной породы. Я уже не сомневалась, что обнаружила проход. Обошлось без защёлок и рычажков, но Смирнов явно вдохновился описанием подобного прохода в «Золотой цепи». Дверь шла на удивление плавно, без посторонних звуков. В напряжённой тишине раздавались лишь наше взволнованное дыхание и шарканье наших подошв.

Настя и Гаммер мешали мне разглядеть, как далеко мы продвинулись, и я отскочила назад. Поняла, что мы высвобождаем полноценный проём метра два в высоту и полтора в ширину. Нижний край двери был волнистый и повторял несложный контур порога, а края по бокам и сверху были рваные, с щербинами и зубцами – их чередование совпадало с обратным чередованием щербин и зубцов на откосах. Верни дверь на место, и не различишь её изогнутого контура, петляющего между буграми стены́. Она входила в проём, как идеально подобранная деталь пазла.

Настя с Гаммером продвинулись ещё на пару шажков, и я заметила, что под ними поблёскивает десяток массивных направляющих реек, по которым катились невидимые нам колёсики. Рейки были притоплены в камень и смазаны белёсой смазкой. Поскользнувшись, Гаммер упал на колени, но тут же вскочил, и вскоре откосы проёма обнажились на добрый метр. Между ними и дверью обозначились тёмные щели. Настя и Гаммер буквально выталкивали кусок стены в соседнюю галерею.

Когда щели достаточно расширились, дверь застыла. Как бы Настя с Гаммером ни упрямились, она больше не сдвинулась ни на сантиметр, но, стоило им шагнуть назад, плавно пошла за ними, и Гаммер подпёр её спиной. Убедившись, что он без особого труда справляется один, Настя метнулась ко мне.

– Карта не обманула, – прошептала я, словно открывшийся проём был миражом, способным развеяться от первого громкого слова.

– Ага, – так же тихо ответила Настя.

Зачарованные, мы помедлили секундочку-другую, затем схватили тяжеленный рюкзак Гаммера. Пропихнули его в щель справа. Пропихнули и свои рюкзачки. Хотели и сами протиснуться следом, но вспомнили о Вихре и увидели, что она стоит бледная и растерянная. Или такой её сделал белый свет налобного фонаря?

Я побоялась, что мы не справимся без Вихры с её верёвками и крюками, но заставила себя сказать:

– Можешь вернуться домой…

– Я с вами.

– Уверена?

Вихра схватила свой рюкзак. Бросила его в щель слева. Задержалась помочь Гаммеру и позволила нам с Настей первыми миновать дверной проём. Обменявшись возбуждёнными взглядами, мы смело шагнули в неизвестность.

Глава десятая

На грани

Гаммер торопливо перешагнул сваленные рюкзаки. Зацепился ногой за лямку и повалился на пол. Обернувшись, с удивлением обнаружил, что дверь не спешит закрыться. Не заметил, что Вихра удерживает её за скобы-ручки, позволявшие вытягивать дверь из проёма и так высвобождать путь к шахтёрскому складу.

Мы с Настей помогли Гаммеру оттащить рюкзаки и отряхнуться. Паясничать и шутить не порывались. Любая шутка сейчас прозвучала бы неуместно. Одно дело – спуститься в книгохранение библиотеки или пробраться на туристический маяк, другое – угодить в неисследованное подземелье, совершенно не представляя, какие опасности оно таит.

Я думала, что мы вытолкали целую скальную глыбу, но дверь оказалась относительно тонкой. Из стены она вышла в оборудованный для неё металлический короб. Когда Вихра отпустила скобы-ручки, дверь двинулась обратно по направляющим, зашла в проём и, не заполнив собой и половину его глубины, застыла. Снаружи её изломанный контур, конечно, вновь стал неразличимым. Всё как у Грина. «С неистовым восторгом повёл я обеими руками тяжёлый вырез стены на прежнее место, но он пошёл, как на роликах, и так как он был размером точно в разрез коридора, то не осталось никакой щели… Ход исчез. Меж мной и библиотекой стояла глухая стена».

Мы ещё минутку осматривали опустевший металлический короб, затем накинули на плечи рюкзаки и зашагали по галерее. Она напоминала ту, из которой мы только что выбрались. Пол стелился ровный, почти без выбоин. Идти было легко.

Смирнов не соизволил отметить сундук крестиком, пусть бы самым крохотным, и мы не знали, как далеко ведёт карта сокровищ: требуется ли одолеть обе чернильные многоножки или достаточно выйти к центральному разрыву между ними.

Тревожило, что потайная дверь отре́зала нас от возможной помощи – вряд ли Страхил догадается всем весом навалиться на стену. Когда же галерея нырнула в просторный зал, тревожность уступила место предвкушению.

Зал бы громадный. Повсюду лежали серые глыбы камней, и фонари едва выхватывали самые дальние из них, разбросанные под отвесными стенами. Куполообразный потолок вздымался метров на семь-восемь. В нём угадывались глубокие тёмные трещины – прощупать их светом фонарей не удавалось. Дышалось в зале чуть легче, чем в помещении шахтёрского склада, но духота неизменно давила на виски.

Мы спустились по утрамбованной насыпи к первым глыбам. Обернувшись, увидели, что потайная галерея выбита прямиком в стене.

– Невероятно, – прошептала Вихра.

Она слышала о естественных и не потревоженных горными выработками пещерах в Кован Кая, однако сама в них не спускалась и выглядела потрясённой.

– Куда теперь? – Забывшись, Настя задала вопрос по-русски.

Вихра поняла и сказала, что, судя по карте, из первого зала открываются два прохода.

– Нам нужен левый.

Мы не обнаружили ни намёка на оборудованную или хотя бы маркированную тропу. Я ждала, что Вихра достанет верёвку, чтобы связать подобие лестницы, однако она протиснулась в узенькую щель между двухметровыми глыбами, вскарабкалась на естественный уступ, спустилась с него, забралась на соседний, и мы с Гаммером и Настей, снимая наше приключение на смартфоны, пошли следом.

Я крутила головой, высвечивала тяжёлые бугры на потолке. Прислушивалась, не раздастся ли предвещающий их обрушение треск. Готовилась забиться в ближайшую щель и гадала, что лучше: замуровать себя заживо или уж сразу умереть под обвалом. Наконец утомилась от скачущих мыслей и сосредоточилась на сапогах Гаммера. Отмечала, где он находит опору, и старалась в точности повторять его шаги. Настя, замыкавшая цепочку, в свою очередь ориентировалась по моим сапогам, и мы постепенно продвигались вперёд.

Зал не заканчивался, и я заподозрила, что мы ходим кругами, затем Вихра исчезла. Гаммер замер в нерешительности. Повернувшись ко мне, пожал плечами, но мгновением позже Вихра вернулась и повела нас к проходу – одолев последние глыбы, мы проникли в тесный лаз. Шли на корточках гусиным шагом, и я не представляла, как Гаммер, нагруженный рюкзаком, вообще удерживает равновесие. Он ещё и видео умудрялся записывать и вслух комментировать наши неудобства.

Я выдохлась и попробовала ползти на четвереньках. Быстро намяла колени. Вновь поднялась на корточки. Лаз сузился. Я подумала, что мы ошиблись проходом, но увидела, как Гаммер выпрямляется, и вздохнула с облегчением. Мы выбрались в соседний, не такой просторный, однако не менее бугристый зал. Прежде чем штурмовать его, присели отдохнуть и надели перчатки.

Вихра сказала, что мы попали в тектоническую трещину.

– Ты про эту нору? – уточнила я, повернувшись к лазу, через который мы только что протиснулись.

– Я про всю пещеру. Когда-то она была единой громадной трещиной в глубинах Кован Кая. Местами начались обрушения, и низ пещеры забился, а верх расширился. Получились отдельные залы и лабиринт из таких вот лазов. Потом сюда просочились всякие растворимые породы. Видишь?

Вихра посветила в сторону. Я ничего, кроме жутковатых, будто оплавленных стен, не различила.

– И там.

Вихра посветила на потолок, опускавшийся совсем низко