– Да, но лишний раз лучше не светиться, и… В общем, зелёные кружочки на плане – это камеры.

– Почему зелёные? – поинтересовалась Настя.

– И ещё. – Гаммер проигнорировал вопрос. – Книгу из библиотеки просто так не вынесешь. Запиликаешь на выходе. Чтобы не пиликать, надо сорвать сигнальную метку, то есть чип на семнадцатой странице. Обычно он выглядит как металлическая полоска. Лучше…

– Почему на семнадцатой?

Гаммер приготовился ответить Насте, однако я его перебила:

– С ((Таинственным похищением» я пойду к библиотекарю. Сделаю вид, что нашла книгу на полке в отделе обслуживания, и оформлю её на свой читательский билет. Вырывать ничего не потребуется.

– Прихвати парочку редких изданий! – предложила Настя. – В подвале должны быть редкие издания! Иначе зачем городить столько дверей, решёток? Потом продадим их на чёрном рынке!

– Хочешь, мы тебя продадим на чёрном рынке?!

Это прозвучало грубо, но я устала от замечаний и шуточек Насти.

Мы чуть не поругались, и Гаммер на всякий случай убрал со стола пластилиновый макет. До драки не дошло, а под конец мы, рассмеявшись, повалились на диван.

– Когда начинаем? – спросил Глеб, невозмутимо наблюдавший за нашей ссорой.

– Завтра! – ответила я.

Мы всё подготовили. Распределили роли, запаслись бутербродами, дважды пробежались по этапам операции, но вскоре убедились, что пробраться к замаскированной под телефонную будку двери в жизни сложнее, чем на макете.

Спрятаться за экраном проектора нам с Настей не удалось. Он скрывал нас только по пояс, и наши ноги торчали из-под него, как в какой-нибудь глупой комедии. От идеи проползти под стеллажом мы отказалась. Нет, я бы протиснулась под ним, но привлекла бы к себе внимание всех, кто находился в помещении. В итоге мы с Настей подошли к стеллажу и минут тридцать просматривали книги под буквой «W». Андреа Вандель, «Ein Freund fur Marie». Эдгар Вуппер, «Die Dorfindianer». Кристоф Вортберг, «Die Farbe der Angst»… Дверная ручка была совсем рядом. Я изобразила задумчивость и привалилась к двери. Глеб заметил это и попросил библиотекаря выдать ему набор карточек «Шпрахмемо». Библиотекарь повела его к платяному шкафу, обклеенному серебряными звёздочками.

– Давай, – скомандовала Настя.

Мне вдруг стало жарко. Я начала задыхаться и, открыв рот, задышала так громко, что, наверное, меня через стенку услышали в старшем отделе. Настя ущипнула меня за бок и что-то прошептала. Я не поняла ни слова. Увидела, что за нами наблюдает какой-то парень, сидевший неподалёку, но надавила на ручку двери и потянула её на себя.

Дверь оказалась заперта.

Я оттолкнула Настю.

Выскочила из иностранки и повалилась на диванчик под розовым облаком с надписью «Центр комиксов». Слева облако обнимал Росомаха, справа облако грыз енот – или ёж? – а я смотрела на них невидящим взглядом, и меня трясло.

Подождала Настю с Глебом и сказала им, что наш план – безумие. Помещение иностранки было слишком открытым. Нам бы потребовалась мантия-невидимка, чтобы проскользнуть в лифтовую комнатку незамеченными. Потом я вспомнила про Гаммера, ждавшего моей команды в актовом зале. Написала ему и попросила ждать нас на улице.

Два вечера подряд мы поднимались в отдел литературы на иностранных языках, и каждый раз история повторялась. На третий вечер дверь оказалась незапертой, из замка даже торчал ключ, но читателей в помещении собралось много, и я была уверена, что у нас опять ничего не получится. К тому же у комиксистов намечалось какое-то мероприятие, а вход в «Центр комиксов» располагался как раз напротив входа в лифтовую. Всё же Настя надавила на ручку, потянула дверь на себя и проскользнула внутрь. Это произошло так быстро, что я не успела испугаться. Шагнула вслед за Настей и услышала голос библиотекаря:

– Вы куда?!

Библиотекарь подметила наш нездоровый интерес к стеллажу с буквой «W» и висевшему рядом немецкому флагу. Заподозрив неладное, поглядывала за нами, и никакой Глеб не смог ослабить её бдительность.

– Вы куда, говорю?!

Я не сомневалась, что вопрос обращён к нам с Настей, однако не остановилась. Сделала ещё один шаг и очутилась в крохотной лифтовой комнатке. Закрутилась в темноте, будто хотела немедленно нырнуть в шахту и отправиться в книгохранение вниз головой – что угодно, лишь бы оторваться от погони. Не сообразила, где тут лифт. Даже не разобрала, насколько тесной была комнатка, не запомнила её стен. Ослеплённая страхом, ухватилась за Настю, и тут дверь в лифтовую распахнулась. Мы, как два нашкодивших котёнка, прижались друг к другу и залепетали нечто невразумительное про то, как заглянули сюда в надежде найти Шекспира. Ну, ведь телефонная будка британская! И корона британская… Нам бы на случай такого стремительного разоблачения заранее придумать легенду повнушительнее! В любом случае библиотекарь не разозлилась. Только сказала, что делать нам тут нечего, и показала, где стоит Шекспир. Потом демонстративно закрыла дверь на ключ и вернулась за свой стол.

Наш план провалился. Наверное, мы бы сдались и выкинули из головы загадки «я таджика», однако Настя созвала внеочередное собрание детективного отдела. Ей хватило пяти секунд в лифтовой комнатке, чтобы обнаружить лазейку, о которой мы грезили последний месяц. Гаммер и Глеб поначалу слушали с недоверием, но постепенно оживились. Долго изучали план третьего этажа, спорили и наконец признали, что Настя совершила невероятное – отыскала чуть ли не единственный путь в книгохранение. Отдел литературы на иностранных языках со всеми схемами и фотографиями отправился в мусорную корзину. Я не сомневалась, что красная телефонная будка с жёлтой короной и надписью «Telephone» будет являться мне в кошмарах, но пластилиновый макет сохранила на память.

Два дня мы провели в библиотеке, а на третий день, то есть сегодня, сбежали с последнего урока, чтобы быстрее добраться до Бородинской. Заняли исходные позиции. Глеб и Гаммер остались в холле у подвесного кресла-гамака. Вахтёр привыкла к ним и не слишком ими заинтересовалась. А мы с Настей поднялись на третий этаж, миновали проклятую дверь иностранки, проскочили вдоль стены из стеклоблоков и стоящего под ней чёрного пианино и вошли в дверь с табличкой «Отдел обслуживания учащихся 5-П классов».

Старший отдел давно стал мне родным, но сейчас напугал меня. Он словно превратился в подземелье одного из тех тевтонских замков, где так любили мучить несчастных пруссов. Журнальный стенд на колёсиках почудился хитроумной подставкой для пыточных инструментов, а сетчатый стенд «Лучшие детские книги» – дыбой, на которой растягивали провинившихся читателей вроде нас с Настей. Впрочем, подземелье нас ждало впереди. Точнее, внизу. Пока что мы скорее попали в сторожевую башню, и на посту был очень даже симпатичный стражник – Лена.

Поздоровавшись