чётко читалось, что с одной стороны он готов вышвырнуть её за борт, а с другой стороны — он прекрасно понимает, что её вины в этом нет.

А с третьей стороны ему самому стыдно за то, что он допускает мысль о том, чтобы сорваться на Пиявке и выставить её виноватой в этой ситуации. Просто потому, что это быстро и удобно — объявить виноватым ближайшего человека.

Капитан громко вдохнул и выдохнул, приводя мысли в порядок.

— Так… — медленно произнёс он. — Ладно. Какие у нас есть варианты?

— Не самые лучшие, — Пиявка покачала головой. — Я могу ослабить часть симптомов, но лишь ослабить, а не убрать полностью. И лишь часть. Я не могу гарантировать, что она выживет, простите, капитан. Нам нужна «иммуноза», без неё дать гарантии просто невозможно.

— Но у нас нет «иммунозы»! — процедил капитан, явно едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. — Думай, Пиявка, думай! Кто у нас тут корабельный врач⁈

— Я! — закричала на него в ответ Пиявка, сжимая кулаки. — Но я не могу в одиночку придумать то, что не могли десятками лет придумать сотни других, более умных, более образованных и опытных людей! Это невозможно!

— Прекратите орать, — поморщился я. — Я думаю.

Они, будто совершенно забывшие о том, что я тоже тут есть, замолчали и уставились на меня с удивлением на лицах. Я воспользовался наступившей тишиной, чтобы прикинуть пару моментов, додумать мысли, и выдать:

— Сколько нам ещё лететь до той станции… Ну, куда мы летим сейчас.

— «Левиафан»? — капитан на мгновение задумался. — Суток трое. А что?

Я проигнорировал его вопрос и повернулся к Пиявке:

— Каковы шансы, что Кори не ум… Переживёт эти три дня?

— Не берусь судить, — Пиявка покачала головой. — Это лотерея, у которой каждый раз один и тот же шанс на проигрыш — один к пяти. Но, чем дольше она находится в таком состоянии, тем выше вероятность того, что она… Не выживет.

Последние слова Пиявка произнесла сипло, глядя куда-то мимо меня. В уголках её глаз заблестели маленькие капельки.

— А сколько вообще длится приступ? — не отставал я.

— Не угадать. От нескольких часов до нескольких суток, — всё так же глядя мимо меня, ответила Пиявка. — Самый долгий зарегистрированный длился почти неделю. Человек выжил, кстати, но судорогами ему переломало много костей. Говорят, остался инвалидом.

Пиявка явно ещё много чего могла бы рассказать об этом случае, и о других подобных — лишь бы не говорить о том, что происходит прямо сейчас с близким ей человеком.

Лишь бы не говорить о том, чем это всё может закончиться.

Поэтому я поднял ладонь, прерывая рассказ Пиявки, и снова повернулся к капитану:

— Есть ещё один вариант. В этом секторе есть ещё одна база, и от нас до неё лететь меньше суток. Если дадим форсажа, то вообще в десять часов уложимся. Там точно будет «иммуноза», это я гарантирую. Но добыть её будет непросто… И это я тоже гарантирую.

— Что за база? — нахмурился капитан. — Я почему-то ничего не знаю ни о какой другой базе, кроме «Левиафана» в этих краях.

— А это потому, что вам и не положено знать, — вздохнул я. — Это засекреченная структура, о существовании которой знает, наверное, пара тысяч человек на весь космос… Сейчас, может, больше.

— Так что за база, не томи!

— Называется «Василиск тридцать три», — насилу вспомнив название, ответил я. — И это малая перевалочная военная база Администрации.

Глава 15

«Малая перевалочная база» — это, по сути, небольшая станция, всего на полсотни человек постоянного экипажа. Она существует для того, чтобы боевые корабли Администрации, несущие в секторе дежурство, имели возможность где-то пополнить запасы, если вдруг произойдёт что-то непредвиденное. Или наоборот — предвиденное. Если, например, понадобится гнаться за нарушителем, после чего он будет взят на абордаж, то его доставят к этой самой перевалочной базе, откуда уже потом его заберут куда надо. А корабль в это время продолжит своё дежурство, не отвлекаясь на такие мелочи, как дальнейшее конвоирование.

Конечно, подобные структуры были совершенно секретными (кроме тех, которые невозможно было скрыть из-за их расположения в местах с высоким уровнем трафика), потому что они были довольно уязвимы. Являясь, по сути, просто большими складами, набитыми всем подряд, что только может понадобиться кораблю в рейде, перевалочные базы чаще всего имели довольно слабую защиту. Их защита базировалась на секретности.

Но все равно, даже будучи «малой и перевалочной», это всё ещё была база Администрации. Какие-то охранные системы у неё были, и их вполне хватило бы, чтобы разобрать на запчасти такую мелочь, как «Барракуда».

Но у меня был план.

— После замены главного компьютера мы являемся, по сути, новым кораблём, — объяснил я капитану. — За нами нет никаких преступлений, и никто нас не ищет. Мы чисты перед Администрацией, и нас даже не в чем подозревать. При этом мы объективно выглядим потрёпанными, да причём настолько потрёпанными, что нам точно требуется помощь. Поэтому мы просто начинаем транслировать сигнал о чрезвычайной ситуации, и летим к базе. Если они остановят нас, завяжут разговор, будем отвечать всё то, что ответил бы на нашем месте обычный гражданский корабль. Ведь мы, по сути, им и являемся. У нас даже нет на борту никакого груза, который нам нужно было бы скрывать.

— Кроме робота, — капитан выразительно поднял брови. — Не забывай, что у нас на борту есть Жи.

— Это не проблема, — я махнул рукой. — Робот может переждать снаружи, на обшивке. На радаре, даже если кому-то придёт в голову взять такой крупный масштаб, он будет виден лишь как очередной обломок корпуса, и не более.

— Ладно! — капитан кивнул. — Это может сработать.

— Это обязательно сработает! — уверил я его. — Не ответить на сигнал о помощи они не могут, это обязательно всплывёт потом, как минимум из автоматических логов, и им будет плохо. Но при этом от нас будут пытаться избавиться как можно скорее, и желательно так, чтобы мы увидели и узнали как можно меньше. База-то секретная.

— Вот-вот! — усмехнулся капитан. — Это была следующая тема, которую я хотел бы обсудить. Откуда ты, Кар, знаешь про эту самую секретную военную базу?

— Помнится