добраться до лазарета, — я давал последние инструкции, привычно осматривая своё оружие. — Это на другом конце базы, но сейчас быстрее будет пройти пешком, чем отстыковаться и искать шлюз ближе. Идём быстро, ни на что не отвлекаемся. Я первый, Магнус замыкающий. Свободный огонь разрешается, но только в случае, если не будет иного выхода. Постарайтесь всё же обойтись без стрельбы. Всё, вперёд!

Да, здесь царила совсем не та атмосфера, что встретила нас на «Навуходоносоре». Там изначально было понятно, что корабль мёртв и необитаем (почти), там всё буквально кричало об этом — от едва горящих лампочек до спёртого, едва-едва обновляемого, воздуха.

«Василиск» был живым. По крайней мере, ещё недавно он точно был живым. И сейчас станция продолжала функционировать по инерции, несмотря на то что скорее всего уже сутки не получала никаких указаний от своего персонала.

Со временем, конечно, это даст о себе знать — накопятся ошибки в не обновляемых данных, забьются фильтры, которые никто не меняет, где-то вылетят от перегрузок предохранители, обесточивая целые цепи… И станция станет такой же пустой и заброшенной, каким был «Навуходоносор».

Хотя нет, не станет. Раньше, намного раньше, чем всё это случится, сюда прибудет корабль Администрации, чтобы проверить, почему станция так давно не выходит на связь.

И нам бы по-хорошему отсюда свалить раньше, чем это произойдёт. Потому что объяснить, что мы, несанкционированно пристыковавшиеся, тут делаем, в окружении трупов администратов, мы не сможем. По крайней мере, так, чтобы это объяснение устроило и нас и их.

Я шёл по «Василиску» совсем не так, как двигался по «Навуходоносору». Там я не отрывал щеки от приклада, а глаз — от прицельной марки, потому что это было правильным поведением для тех коридоров. При их узости, они целиком помещались в область моего обзора и даже если бы кто-то неожиданно выскочил из-за угла, я бы успел довести на него ствол, и выжать спуск.

В этих коридорах это не работало. Тут они были широкие, рассчитанные на то, что по ним будут ездить тележки с грузом и ходить люди в броне. Надеяться на то, что успеешь довести ствол на цель, появившуюся с другой от тебя стороны — уже не приходится. Тут будет правильнее перевести бластер в режим сплошного луча и нести его в походном положении, чтобы при появлении опасности просто перечеркнуть коридор по диагонали, неприцельно, больше по наитию и чутью.

Мы двигались вдоль правой стены, и, когда добрались до мёртвого администрата, я сделал короткий жест, показывая, что надо остановиться. Я быстро осмотрел труп и убедился, что смерть наступила от разрыва спинного мозга из-за свёрнутой шеи.

Обыск на скорую руку показал, что у него при себе было всё, что должно быть у работника подобной станции — несколько карт допуска, пара пропусков, пятнадцать юнитов на карте, и, конечно, личный терминал.

Забрав себе карты и пропуска на всякий случай, я повертел в руках терминал, попытался вскрыть биометрический пароль пальцем хозяина, но, конечно же это не сработало — он уже был слишком холодным, чтобы терминал вообще понял, что его пытаются активировать.

Жаль, конечно, но ничего. Думаю, нам по пути попадётся ещё немало возможностей узнать хотя бы часть правды о том, что здесь произошло. Потому что нам попадётся ещё много трупов.

И я оказался прав. В следующем же коридоре, в который мы свернули, стремясь попасть к лазарету, трупов было уже шесть. И, в отличие от первых увиденных, эти были убиты намного более изощренными способами.

Одного, самого интересного, с двумя красными офицерскими полосками на плече, прикололи к перевёрнутой антигравитационной тележки каким-то заострённым ломом, явно вырванным из конструкции этой самой тележки.

Второй застрял головой между створками раздвижной двери, по которым тянулись потеки уже засохшей крови.

Третий труп внешне не имел никаких повреждений, он просто лежал на полу, свернувшийся практически в кольцо, причём в ту сторону, в какую спина человека не способна сгибаться.

Четвёртый лежал на полу, обугленный до хрустящей корочки, настолько прочной, что она зафиксировала несчастного в том положении, в котором он был в момент смерти — приподнявшимся и вытянувшим вперёд руку, словно в мольбе о помощи.

Пятый сидел возле стены. Он был крайне похож на предыдущий, с той лишь разницей, что корочку на себе он явно делал сам, с помощью вытянутого из стенной панели высоковольтного провода, который он сначала как-то разрезал пополам, а потом засунул оба конца себе в рот.

И наконец шестой. Из всех здесь присутствующих он выглядел максимально по-нормальному, если такое вообще можно сказать про труп.

Он лежал точно на углу, там, где коридор изгибался, причём головы его не было видно — скрывалась за стеной. Зато по телу можно было с уверенностью сказать, что помер он от попаданий из обычного огнестрельного оружия. Так как никакой брони на нём не было, выходные отверстия в спине были такого размера, что я видел их даже за десять метров.

— Кайто… — предостерегающе начал я, оглядывая это царство смерти. — Только не блевать…

— Я… Я… — сдавленно пропыхтел азиат за спиной. — Я нор… мально…

По голосу не было похоже, что он нормально, но, по крайней мере, сразу блевать не стал, и то хорошо.

Мы, не торопясь, двинулись мимо трупов. Первых двух, обгорелых, я проигнорировал — у них и смотреть-то нечего было, всё в пепел превратилось.

Следующих, более или менее уцелевших, уже обыскал, и с одним мне даже улыбнулась удача. Тот самый офицер, что был пришпилен к тележке ломом, перед смертью, пытался разблокировать свой терминал, судя по кровавым отпечаткам пальцев на приборе. И у него это даже получилось, потому что экран терминала светился, ожидая команд, и, судя по оставшемуся заряду в батарее, как раз примерно сутки он и светился.

Я подобрал терминал и всмотрелся в то, что было открыто на дисплее. Это была папка с тремя файлами, все звуковые.

— Кажется, что-то есть, — произнёс я. — Внимание.

Пока остальные заняли круговую оборону, держа оружие наготове, я открыл первый файл и включил терминал на полную.

— Отчёт двадцать дробь двадцать два, — заговорил терминал. — Приборы зафиксировали вспышку энергии неизвестной природы недалеко от станции. «Синий семь» отправился на разведку. Предположительное время достижения цели — четырнадцать часов. Связь с кораблём устойчивая, отчёт будет дополняться.

Дальше последовала небольшая пауза, и тот же голос продолжил:

— Отчёт двадцать дробь двадцать три. «Синий семь» добрался до указанной точки