видит, мама моя?! От неё же даже потом не воняет, если это феромоны какие-то! От меня-то в тот момент воняло всем, чем только можно придумать, метров на пять даже сквозь халат.

В итоге, мы набрали воды и он привёл нас на другой эскалатор, который на четвёртый уровень, и провожал там Веру так, будто свою возлюбленную на масковский фаллоимитатор, летящий на Марс, сажает. Мне, со своей тележкой, даже завидно стало и потому, когда мы ехали на эскалаторе, я, наконец, не выдержала и, сняв маску, спросила:

– Вера, а его как зовут?

Вера тоже сняла маску и ответила, улыбнувшись:

– Максим.

– А-а-а, – сказала я, сделав лицо овцы. – Ну, тогда понятно.

– Это просто гипноз, Тань, – сказала Вера. – Нас этому тоже учат.

– Понятно, – кивнула я. – И как часто ты им пользуешься?

– С тобой не пользуюсь, – ответила Вера, глядя мне в глаза. – Почти ни с кем не пользуюсь. Ты же понимаешь, что при длительном взаимодействии это невозможно?

– Как же меня задолбало это твоё взаимодействие! – не выдержала я. – Взаимоотношение это, взаимоотношение, понимаешь?

– Не соглашусь, – сказала Вера. – Взаимоотношение, это то, что каждый предполагает, а взаимодействие, это то, что с каждым происходит. Абсолютно разные вещи. Взаимодействие объективно, а взаимоотношение субъективно.

Я не придумала, что тут возразить и надела маску обратно. Вера тоже надела маску и сказала:

– Лучше нет, когда взаимоотношение и взаимодействие совпадают.

– А так бывает? – спросила я, злая, как собака.

– Обычно, практически нет, – сказала Вера. – У нас с тобой, практически да.

Вот жеж сука какая у меня сестричка.

Внизу нас встретили двое охранников. Здесь Вера даже и не пыталась ничего предпринять для того, чтобы пойти на уровень, а охранник сразу сказал:

– Сверху звонили, но здесь абсолютно закрытая зона, езжайте сразу назад, – и он указал рукой на вторую полосу эскалаторе, идущую вверх.

– Мы в курсе, – спокойно сказала Вера. – Он же старший? – спросила она, указывая на второго охранника, виднеющегося за стеклом охранной будки.

Охранник тоже оглянулся на будку и кивнул.

– Вот, покажи ему, – Вера протянула охраннику какую-то бумагу или карточку.

Охранник карточку взял и ушёл в будку.

– Сейчас ничему не удивляйся, – сказала мне Вера.

А чему я уже могла удивляться? Она останавливает грузовики, усыпляет водителей, водит КАМАЗы, прыгает, как человек-паук, сильна, как подъёмный кран, всеми манипулирует, предвидит всё на свете, материться, как сапожник, ничего не боится, владеет гипнозом… Она даже могла бы всех тут перебить голыми руками, я сама такое видела, или со всеми переспать, правда, такого я не видела… И тут раздался выстрел.

Из будки вышел охранник, убирающий пистолет в кобуру. В будке я ничего не увидела, когда посмотрела туда сквозь стекло.

– Идите, – сказал охранник. – На уровне никого нет. У вас пятнадцать минут. Потом я объявлю тревогу.

Вера схватила меня за руку и мы побежали. Так быстро я ещё не бегала. Даже на соревнованиях в школе. Маску с себя я, конечно же, сорвала и она болталась у меня на шее. Мы несколько раз куда-то круто сворачивали, я с трудом за Верой поспевала и мне было непонятно, это я сама так бегу и мне Верина рука только мешает, или это Вера так меня тянет, что я едва успеваю переставлять ноги, но когда Вера наконец-то отпустила мою руку и сама с разбегу уселась на стул перед каким-то пультом, я, согнувшись и уперев руки в колени, едва могла дышать.

Что там делала Вера, я совершенно не видела, но вскоре она потянула меня за халат к пульту:

– Смотри сюда. Я тебе махну рукой и надо вот здесь набрать вот эти цифры, вот на бумажке написаны, и нажать вот эту клавишу, а потом вот эту. Таня, видишь? Вот здесь и здесь.

– Я не смогу, Вера, – выдохнула я. – Я не понимаю…

– Дай мне вилку. Вилку дай. Где она у тебя?

Я судорожно сунула руку в карман халата и вытащила вилку. Вера взяла вилку, опять схватила меня за руку и куда-то потащила.

Уже в другом помещении она снова отпустила меня и стала открывать какой-то металлический настенный шкаф.

– Смотри сюда. Видишь вот эти жёлтые провода? Ты в перчатках, не бойся. Держи вилку. Вот так держи, двумя пальцами. Вон окошко стеклянное, видишь? Видишь? Мы сейчас только там были, это пульт, видишь?

Я кивнула.

– Я тебе махну оттуда рукой вот так и ты вилку вот сюда прислони. Вот сюда и сюда, хорошо? И не бойся. Током тебя не ударит. Здесь 24 вольта всего. На жёлтое. Хорошо? Сможешь? Таня?

Я уже маленько отдышалась.

– Вера, смогу! Иди! Смогу! Обещаю…

Это "обещаю" у нас было уже как заклинание. Она очень быстро поцеловала меня и убежала и через несколько секунд я увидела её сквозь стекло за пультом. Я махнула ей рукой, но она может даже ничего и не заметила. Даже не присев, она склонилась над пультом и принялась там что-то делать. Потом она подняла голову, держа руки где-то там, на кнопках, увидела меня и сильно кивнула головой – "Давай!"

Я протянула руку с вилкой в пальцах внутрь щитка, прицелилась поточнее в жёлтые клеммы, прислонила к ним вилку, замкнув их, и тут меня обильно вырвало съеденным накануне чапхэ.

6

От появления никуда не денешься. Если не рассказать, что я вдруг появилась там, где меня ещё секунду назад не было, то ничего не получится. Нужно въехать на бричке в город N, нужно материализоваться на Патриарших, откуда-то взяться нужно, родиться где-то и приехать или прямо и жить-быть в нужное время и в нужном месте, как те старик со старухой.

Наверное, тысячу раз я читала или видела в кино, как герой выплывает из небытия и его мутный взгляд блуждает в тумане, где неясно темнеют непостижимые силуэты. Какое-то время спустя над героем проявляется незнакомое лицо, а он вслух или мысленно вопрошает "Где я?", или "Кто я?", или ещё что-нибудь подобное, что, якобы, должно прояснить ситуацию.

У меня ничего такого не было. Ниоткуда я не выплывала в окружении туманных силуэтов. Просто ноги у меня подкосились и мгновенно накатили такая тошнота и такой позыв по-большому, что пока я