– Я жду. Иди ко мне. Приходи в наш лодочный сарай.

– Т-ты там? – заикаясь, спросила я.

Молчание. Во мне все ныло от желания увидеть его, прикоснуться к нему.

– Ральф? Не уходи!

Звонок сорвался. От разочарования я даже вскрикнула, затем включила на телефоне фонарик и, спотыкаясь, выбралась на поросшую травой обочину. Я проковыляла через проход между двумя сараями, пока не выбралась на открытый галечный берег. Тут же на меня набросился ледяной ветер. От его порывов я постоянно моргала, не в силах открыть глаза. Скользкие мокрые камни шуршали под ногами, но я, хотя и с трудом, продвигалась в сторону знакомого лодочного сарая.

– Ральф? Это ты?

Ветер сразу же унес мой слабый голосок.

Я не сдавалась. Кроссовки промокли, ноги стали мерзнуть. В ушах звенело от шума волн. Измученная борьбой с галькой и ветром, я тяжело дышала.

Через приоткрытую дверь лодочного сарая наружу пробивался слабый свет: тонкая дуга в темноте. Призрачная. Потусторонняя.

Раскинув руки, я бросилась бежать.

– Ральф?

Протиснувшись в дверь, я заморгала, ослепленная, и остановилась подождать, когда ко мне вернется зрение.

В нос ударили острые запахи бензин, смола и лак… они мгновенно вызвали воспоминания о Ральфе, о том, как мы занимались здесь любовью. Поставили лодку на место и щедро делились теплом своих тел, чтобы согреться.

Лодка на раме стояла у дальней стены. Перед ней узкий деревянный верстак с вереницей зажженных свечей. Ральф обожал свечи. Дрожа и озираясь, я подошла ближе, хотя меня всю трясло.

Собравшись с духом, я вглядывалась в углы, заваленные походным снаряжением и рыболовными снастями. Смутно угадывались очертания детского велосипеда – свечи не могли пробить мрак.

Я вернулась к верстаку и осмотрела его. На нем стояла бутылка вина, рядом – два бокала. Разумеется, вино было открыто. Из одного бокала уже пили, но давно: он успел высохнуть. Другой на треть был наполнен вином.

Рядом лежала записка:

Выпей за нас. Затем найди меня. Я жду, любовь моя.

Я провела кончиками пальцев по строчкам. Каракули Ральфа. Я бы узнала их при каком угодно освещении. Настроение поднялось. Где-то глубоко затеплилась надежда. Могло ли так быть на самом деле? Я рассмеялась – надо же, как тщательно он подготовил сцену.

Типичный Ральф. Тост за нас. Страсть к театральным эффектам всегда была ему свойственна.

Гадая, видит ли он меня, я взяла бокал и подняла его.

– За нас, Ральф, любовь моя! За счастье!

У вина был горьковатый привкус, но я выпила его до дна, затем подошла к двери, широко распахнула ее и уверенно шагнула в темноту.

– Ральф? Ты здесь?

Дверь за моей спиной качнулась и захлопнулась, погасив слабый свет из лодочного сарая. Над пляжем сгущалась тьма. За ним, на едва различимой поверхности шумного моря, поблескивал призрачный лунный свет.

Спотыкаясь, я поковыляла вперед, не зная, в какую сторону надо идти. Дыхание участилось. В животе было горячо от алкоголя, по телу разливался огонь. Я пыталась представить, как меня обнимают сильные руки Ральфа, и чувствовала от этого облегчение.

– Ральф? – От нервного напряжения мой голос сорвался в пронзительный крик. Его звук пугал меня.

Где же он? Зачем он играет со мною в прятки?

Я приближалась к морю. Хотела остановиться и отдышаться, но порывы ветра гнали меня дальше. Руки и ноги налились свинцом, я почти не чувствовала их. Стояла на берегу, крошечная, одинокая фигурка, песчинка по сравнению с морем. Дрожа и оборачиваясь, я щурилась в темноте, пытаясь отыскать его взглядом.

Внезапно на меня нахлынули воспоминания. Хелен с решительным видом тащит по гальке шлюпку. Двое полицейских, сидя бок о бок, потягивают кофе и смотрят на море. И Ральф, Ральф, Ральф… Я помотала головой. Я схожу с ума. Что я здесь делаю, стоя в темноте? Он мертв. Я точно знаю это. Его тело уже давно сгнило, вздулось и лопнуло на куски от соленой воды.

Вдруг, ближе к узкому волнорезу, похожему на спящего дракона, я заметила движение. Будто кто-то, пригнувшись, затаился там.

– Ральф! Неужели?..

Я подняла руку, собираясь помахать, но фигура уже исчезла.

Но я же видела… Мне определенно не показалось.

Я заставила себя бежать к волнорезу, поскальзываясь на осыпающихся камнях. Мои волосы, подхваченные ветром, разлетались во все стороны. Мне казалось, что я бегу бесконечно долго и никак не могу добежать. Ноги отказывались слушаться. Изо всех сил я старалась продолжать двигаться, держать голову прямо и не закрывать глаза.

Впереди темнота изменилась.

– Ральф, это ты? В моем голосе звучало отчаяние.

На фоне камней теперь уже точно вырисовывался силуэт.

Почему он не идет мне навстречу?

Я с трудом продвигалась вперед, каждый шаг стоил неимоверных усилий. Мне казалось, мои ноги, потеряв чувствительность, стали толстыми, как бетонные столбы, к моему телу они не имели никакого отношения.

Фигура выступила вперед, и я с криком вскинула руки. Не для того, чтобы обнять, – чтобы отогнать, защищаясь.

Тот, кого я видела, не принадлежал к миру живых. Передо мной в лохмотьях стоял мужчина, весь мокрый, руки безвольно свисали по бокам. С лохмотьев ручейками стекала вода, собираясь в лужи у его ног. Мокрые волосы прилипли к голове, по лицу также бежали ручейки. Его кожа была мертвенно-бледной.

Мое зрение затуманилось. Ральф… Неужели эти синие губы – те самые, что я когда-то целовала, открывая их кончиком языка? Налитые кровью выпученные глаза, не мигая, уставились на меня.

Не в состоянии больше держаться на ногах, я рухнула на камни. Пляж закружился. Крик застрял у меня в горле.

Все кончено.

Глаза закрылись.

Чернота.

Часть 2

Хелен Глава 37

Я подумала, учителя решат, что в этом году, после всего что случилось, у меня не хватит наглости прийти на вечеринку в честь окончания учебного года. И именно поэтому решила пойти.

Все знают, на что похожи эти вечеринки. Рассадник сплетен. И в этом году, понятное дело, будут сплетничать о мисс Диксон и о Ральфе, а значит, косвенно обо мне.

Пойти или не пойти – для меня это был вопрос чести. Я посещала все школьные мероприятия и имела репутацию активного родителя, готового всегда прийти на помощь. К тому же я читала с детьми.

Беа, обычно избегавшая подобных мероприятий, согласилась пойти со мной хотя бы на час, чтобы поддержать морально. Мы договорились о стратегии: приходим поздно, уходим рано.

Мы встретились на стоянке и пошли в паб. Беа держалась рядом, пока мы пробирались сквозь толпу завсегдатаев к банкетному залу в дальней части помещения.