же не сводил с меня своего тяжёлого взгляда, настолько острого и жаркого, как чёрные угли. Ух, аж мурашки поползли по коже…

Соболев широко улыбнулся и я тоже. Как могла. Чарующе. Так что во взгляде Антона зажёгся однозначный интерес.

— Привет, Катюш. Присаживайся, пожалуйста, — сладко пело следователь и галантно отодвинул стул возле его стола.

Я потянулась к Соболеву и чмокнула его в щёку, вовремя уйдя от его протянутых рук. Села напротив также присевшего Акулова. Мрачного, как скала. Его взгляд как бы испытывал меня. Но меня несло.

— Антон, прошу прощение за вчерашнее. Но у нас вчера с Михаилом Александровичем возникло недопонимание, — выразительно вернула взгляд боссу.

Акулов склонил голову, и его губы дрогнули в лёгкой усмешке. Ему стало интересно, что же я скажу.

— Правда? — заинтригованно спросил Антон, сев за свой стол, — и что же?

— Он подумал, что я недостаточно горю… его делом, недостаточно подготовилась к следующему проекту… — надула губки, безбожно флиртуя.

— Каков тиран! — подтвердил мои слова Антон, — ну мы же обязательно потом встретимся, Катенька?

Каков кобель! Но, взглянув в лицо босса, ответила:

— В любое свободно от работы время.

Соболев рассмеялся.

— Миш, ты всё же тиран.

Акулов взглянул на друга и поднял бровь:

— Давай, ближе к делу.

Соболев посерьёзнел и кивнул другу соглашаясь:

— Выйди, у меня сейчас будет допрос свидетеля.

Босс не сдвинулся с места.

Антон сдержанно вздохнул.

— В этом кабинете твоя компетенция как работодателя заканчивается. Выписаны все повестки. Какие претензии?

Михаил Александрович поджал челюсть, но кивнул. Он знал, что его друг — профессионал, несмотря ни на что.

Когда дверь закрылась. Антон потянулся к пачке с сигаретами.

— Не против?

Я отрицательно мотнула головой.

Соболев чиркнул колёсиком зажигалки и прикурил, неотрывно смотря на меня. Не торопился говорить, сделав затяжку, пыхнув сигаретой, выпустив в сторону едкий дым.

— Расскажи-ка о себе, Екатерина Волкова, — следователь выдался вперёд, внимательно осматривая моё лицо.

Наверняка уже изучил меня и мою жизнь из сухих официальных источников, но хотел слышать, что я расскажу о себе. Я не утаила ничего и говорила честно, не обмолвилась словом, только о контракте и взаимоотношениях с Акуловым, рассказала даже о смертельной болезни мамы.

Антон долго молчал.

— Я тебя понял. Несладко тебе приходится, но, может, я чем и могу помочь, — Антон подмигнул, улыбнувшись, и тут же вновь становясь серьёзным, — а пока выйди-ка в коридор, Катюш. Подожди там, я оформлю бумаги, и ты подпишешь свои показания. Боссу своему скажи, чтобы зашёл.

Я кивнула и вышла из кабинета. Вот вроде на меня никто не давил, и бояться мне нечего, я ведь ничего преступного не делала, а всё равно полегчало. Акулов сидел в коридоре и вопросительно взглянул на меня.

— Следователь ждёт вас, — села рядом.

Акулов скрылся за дверями кабинета друга.

От лица Михаила

— Ну и? — спросил я, плюхнувшись на стул перед Соболевым, курившим не переставая, едкий дым кружился в воздухе и забивал лёгкие, — как ты можешь курить такую дрянь… — кашлянул.

— Меня заинтересовало дело с бутылкой виски. Хочешь знать почему? — Соболев не обратил внимание на мою ремарку.

— А что в нём такого особенного? — спросил я, — никто не пострадал, больше вещества не были обнаружены нигде. Клуб никак не связан с торговцами. Меня ты знаешь…

— Знаю. Но я обеспокоен, и вот почему. Дело в том, что бутылка виски предназначалась для ТВОЕГО столика. Ты обожаешь и предпочитаешь именно этот сорт виски и периодически бываешь на своих вечеринках. Сидишь именно за этим столиком, пьёшь именно этот сорт. В тот злополучный вечер ты вынужден был прийти, я вызвал тебя с помощью Кати. За твой столик принесли бутылку виски, которую ты предпочитаешь выпивать.

— И? — я не понимал к чему клонит Соболь.

— А то, что эту бутылку должен был выпить ты один, Акула, конечно, не всю, но должен был. Один. То, что из неё пили и я, и Волкова, случайность. Случайность, что спасла тебе жизнь, Миша, — он просто убил меня этой информацией.

— То есть… — я похолодел всем телом, мигом догадавшись, что мне хотел сказать Антон.

— То есть, если бы ты в тот или какой-либо другой вечер выпил немного больше того, что выпил, разделив пойло с нами, то, вполне возможно, я бы сейчас расследовал дело об убийстве, отравлении…

— Чёрт… — пробормотал я, — кто? — жёстко.

— Под подозрением обслуживающий персонал ресторана, который ты нанял для обслуживания вечера, именно оттуда поступила бутылка. Им может быть кто угодно, но я узнаю.

— Ну ты же понимаешь, что, найдя исполнителя, ты, вполне возможно, не найдёшь заказчика, — хладнокровно, слишком.

— Кому нужна твоя смерть? — спросил Антон и вцепился свои испытующим взглядом в меня.

— Знать бы… — я чувствовал, что адреналин бурлил у меня в крови.

— Катя знает? — спросил я.

Соболев удивлённо вскинул брови, но медленно мотнул головой из стороны в сторону.

— Мы тебе ещё нужны? — кажется, я облегчённо вздохнул.

— Подпишись тут и позови Катю для подписи, — я быстро подписал необходимые бумаги и вышел.

Указал подбородком на кабинет Соболя и сухо проговорил:

— Я отпустил водителя, жду тебя в машине.

От лица Кати

Попрощавшись со следователем, я выскочила из здания следственного комитета с огромным облегчением, а усевшись в автомобиль, получила от Акулова поцелуй такой силы, что перестала на секунду дышать.

Глава 32

От лица Кати

Я попробовала его оттолкнуть… Нет. Надо быть честной хотя бы с самой собой. Я не пробовала оттолкнуть босса от себя. После того как я обрела дыхание, то прижалась к нему настолько близко, насколько позволяла теснота салона.

Поцелуй был грубым, застигшим меня врасплох, выбившим из моих лёгких весь воздух.

Акулов, заметив, что я не оказываю сопротивление, слегка отодвинул меня от себя. И мы вдвоём хватали воздух открытым ртом. Он смотрел на меня так, словно я была последней женщиной на Земле. Отчаянно.

Затем вновь приблизился ко мне, и теперь