что-то себе навоображала. Может, семью? — он запредельно холодно улыбнулся, издевательским тоном произнеся последнее слово.

— Я?! Отлично же у вас это всё получается, — я тоже хмыкнула.

— Что именно?

— Переворачивать всё с ног на голову. Вы всех сотрудниц «приводите в чувство» поцелуями, от которых едет крыша? — последний вопрос совершенно бессовестным образом слетел с моих губ, и я прикрыла рот, испуганно глядя на босса.

Акулов набрал воздуха в грудь и хотел было сказать нечто, видимо, обличающее меня с его позиции, но не стал.

Вместо этого он встал, дёрнув меня за руку, поднял на ноги и, глядя мне в глаза, хрипло спросил:

— Чего ты хочешь?

Я упрямо не отвечала. Вместо этого встала на цыпочки и потянулась к нему. Он словно ждал этого и вновь впился удушающим поцелуем мне в губы, его руки пробежались по моим позвонкам, и я едва не лишилась чувств, сжав колени вместе. Я почувствовала запах его чистой кожи с едва уловимыми нотками парфюма и буквально впечаталась в него.

Михаил Александрович взял меня на руки и отнёс наверх.

Глава 33

От лица Кати

Отпустил с рук только на втором этаже, возле его кабинета. Через приоткрытую дверь я могла видеть портрет. Я отвернулась, чтобы не видеть дамы на нём, до ужаса напоминающую меня.

Босс притянул меня к себе, положив руку на затылок и смотря, то в один глаз, то в другой. Как будто видел меня впервые.

Я подрагивающими кончиками пальцев подцепила низ футболки и медленно провела ноготками по торсу, тут же сократившемуся. Он шумно вобрал воздух через сомкнутые зубы и надавил на мои щёки ладонями.

— Если ты хочешь что-то сказать, говори сейчас, — хрипло прошептал он мне в губы.

— Если мы сейчас заговорим… — начала было я, но Михаил Александрович не дал мне продолжить.

Его губы нежно тронули мои, горячий язык умело прошёл по ним, медленно и по-свойски раскрыл, неторопливо вторгнувшись, заставив меня прижаться к нему и переместить руки с плоского твёрдого торса на спину. С удовольствием отметила про себя, что он задрожал, сильнее смыкая на мне руки, переместившиеся с лица на талию.

А я падала и падала в ощущения ласки его языка, ввинчивающегося в мой рот, затем отпускающего, жадно завладевающего моими губами, и рук, которые были буквально везде. Они обжигали меня. Тело и разум. Я сошла с ума.

Я последовала за ним, и это было похоже на танец. Вальс. Несколько шагов, и мы оказались на его кровати. Меня размазало от его поцелуя, от упругих касаний рук и ног. Нежных и нетерпеливых касаний. Я готова была задохнуться от ощущений.

Акулов не дал. Медленно отстранился и поцеловал глаза.

— Дыши, — хрипло проговорил он, и я с закрытыми глазами ощутила улыбку, тут же осевшую на моих губах.

Сказал, но сам же не дал вздохнуть. Оттянул мою нижнюю губу, поймав мой плывущий, мутный взгляд. Как же он вкусно целовал! Можно понять всех этих женщин, что постоянно вились возле него. Если он мог так целовать, то только это одно приковывало к нему, если не навсегда, то надолго.

Меня уносило, и я покорно взобралась на его кровать, на белое покрывало. Меня окружили запахи. Его.

Он не спешил, хотя я и могла заметить его нетерпение и дрожь.

Он помог мне снять платье и жадно смотрел на моё обнажённое тело, прикрытое лишь полупрозрачным куском материи внизу. Мягкий неяркий свет спальни скрадывал мелкие детали, но и только. Я была как на блюде.

Михаил снял футболку и брюки медленно, дав собой полюбоваться. Мощным торсом, широкими плечами, крепкими руками в жилах, узкими бёдрами, длинными ногами и вздыбленным пахом. Его член показался мне просто монстром и был настолько напряжённым, что его красная головка с проступившей на ней вязкой каплей эякулята, касалась пупка. Улыбнувшись и также не спеша мужчина приблизился ко мне.

Вновь поцеловал, а я почувствовала, как его ладонь спустилась ниже, ребром потирая промежность. Сомкнуть ноги я не смогла физически и вновь простонала, чувствуя, как внизу разгорается пожар.

Акулов не давал мне опомниться. Голову кружило так, что я схватилась за его жилистые предплечья, боясь упасть. То, что происходило сейчас, можно было назвать одним словом.

НЕПРАВИЛЬНО

Все мои установки и границы, его неоднозначность в отношении меня, наши контрактные обязательства. Всё это перемешалось для меня и размылось в том удовольствии, что я испытывала, когда он ласкал меня.

Просто хотела, чтобы он меня целовал, трогал меня так, чтобы я превращалась в один натянутый нерв, в чистый эндорфин, в тактильные ощущения, в звук моих стонов, грозивших стать неприличными. Слишком громкими и очень неприличными.

Он аккуратно переместил меня на спину, и я даже не заметила, как мои бёдра распахнулись под давлением его ладони. Слишком широко, бесстыже. Неправильно?

Босс целовал меня. Бесконечно. Не прерываясь. И точку внизу, лаская которую он словно бы бросал меня в море, и я тонула в его волнах.

— Ты такая мокрая. Как очень плохая девочка, — прошептал он сипло мне в губы, — если бы я не видел простынь… Ты же красотка, — лёгкий поцелуй в губы, ожидания от меня ответа, — такие как ты, первыми оказываются в постели. Как так получилось?

Но какой там! Если его палец кружил по клитору не переставая…

— Я… я… просто было некогда… учёба…ох…о-о-о-о-о, — простонала я, напрочь забыв о том, что надо ответить, когда Акулов медленно ввёл палец во влагалище.

— Больно? — спросил он и хотел было остановиться, но я придержала его руку, поймав поплывший, тёмный от вожделения мужской взгляд, прошептала ему в губы, — наоборот, хорошо… сладко.

Он усмехнулся и ввёл палец до конца, насадив меня на него полностью.

— А ты сладкоежка, детка, зато теперь будешь знать, что такое хороший секс, иногда медлить не так уж и плохо, — его взгляд стал настолько горячим и откровенным, что я, покраснев, отвела свой.

Он вернул наш зрительный контакт и легко поцеловал в губы.

— Будь смелее, мне нравятся раскованные девочки, — вновь прошептал он мне в губы, — я хочу тебя, хочу почувствовать твой вкус, вкус твоей сладкой дырочки. Не ласканную. Смотри, как течёшь, почувствуй. Давай…

Он медленно облизал мои