— Приласкай себя. Я научу. Отпусти себя. Но только не закрывай глаза, не стесняйся, — хрипло рычал мне на ухо Акулов.

Да сейчас! Чтобы я закрыла глаза и перестала любоваться его шикарным телом?! Ни за что! Это то, что добавляло такую бешеную эротику в происходящее, что уверена, я могла бы кончить только от одного его вида.

Михаил надавил на мои пальцы и покружил ими по клитору, удовлетворённо рыкнув, когда я простонала, запрокинув голову, и почувствовала град обрушившихся на мою шею и грудь поцелуев. Задрожала, когда его губы смыкались то на одном, то на другом соске, сосали, втягивали в себя, выпускали, дули воздухом, кусали на той тонкой грани, когда ещё чуть-чуть и будет больно, терзали рукой, пропускали сквозь пальцы.

Его пальцы умело подсказывали мне, как двигать свои.

— Твои трусики намокли, — с этими словами он без труда разорвал ткань и откинул их.

Теперь к моим пальцам на клиторе, присоединился и его. Он медленно вошёл во влагалище, так что меня просто заколошматило от ощущений. Я прислушивалась к его движениям, настроилась на его темп и лад. Меня всю трясло, сжимало, растягивало от удовольствия.

— Ты завелась, детка, — прошептал он, словно змей-искуситель мне на ухо, хрипло, грубо, — Отпусти себя. Ты на грани. Дай себе кончить, — не на миг не остановившись, продолжая двигать пальцем внутри меня, давя сверху, чтобы и я не сбавляла темп.

Я слышала, какой стала влажной, сочной, чавкающей. Как хрипел Акулов, наслаждаясь моим подступающим всё ближе пиком. Он перестал осторожничать. Он трахал меня пальцем, грубо, неистово, как будто даже злясь на меня.

Я не узнавала себя. Мне нравилось чувствовать себя раскованной и без стеснения идущей на расширение своих личных границ. Где-то на периферии сознания вспыхнула мысль о том, а будут ли эти границы с мужчиной, которого я вожделела с такой силой, что под его одобряющий взгляд сама насаживалась на его палец, сама летела в пик.

И я громко простонала, почти проорала, выгнувшись, на миг прикрыв глаза, увидев под веками цветные разводы, уцепившись за его поддержавшие меня предплечья. Напряжение отпустило меня, взорвавшись внутри бешеным удовольствием.

Акулов вынул из меня палец и присел на колени возле моих разомкнутых бёдер, удерживая ноги и быстро целуя щиколотки. Его член коснулся моей киски, потираясь, вызывая отголоски прошедшего оргазма, заставив вновь сокращаться от удовольствия, перемешивая наши смазки.

— Скажи мне, да, — глухо прорычал Акулов.

— Что? — я подобралась и опёрлась сзади о локти, сфокусировав на нём размытый от похоти взгляд.

Босс ни на минуту не забывал о нашем контракте.

— Скажи мне, да, — повторил он, направляя член в моё лоно, но не входя, медля, ожидая моего разрешения.

Я положила ему ногу на грудь и упёрлась в неё большим пальцем.

— Скажите мне, вы целовали и ласкали сейчас меня или Полину?

Глава 34

От лица Михаила

До меня не сразу дошёл смысл её фразы. Я настолько желал молодую женщину перед собой, что не понял значения её вопроса. Едва смог сфокусировать свой взгляд на Волковой, на её губах, на соблазнительно поднятой, стройной длинной ноге, пальцем которой она упиралась мне в грудь, не пуская двинуться дальше.

Потом отрезвило. По её глазам я понял, что явно не в ту сторону, что она бы хотела услышать. Неглупая девочка, ведь поняла. Только не то. Она могла подумать не то.

Я впал в ступор, а потом в тихий гнев. Встал, отстранившись от неё, явно обломав весь кайф девушке. Да и себе. Она, так же как и я, жаждала продолжения. Вот только его не будет. Хватит. Не надо больше играть ни с чьими чувствами. Тем более с чувствами этой не опытной и упрямой, но явно неглупой девушки. А то ведь всё придёт к катарсису, к тому, что мне придётся бросить, уйти, забыть.

Всех девушек можно разделить на две категории. Первые хотят хорошо устроиться в этой жизни за счёт тебя. Вторые, на самом деле могут испытывать чувства. Настоящие чувства по отношению к тебе. Даже хотят семью, детей… Но их ничтожно мало…

Я взял от этой девочки всё, что мне нужно. Хватит с меня. Хочу её — да. Но одной ночи вполне достаточно. Было хорошо. Даже очень, настолько хорошо, что я захотел ещё раз. Но, видимо, достаточно.

— Хочешь, чтобы я сказал тебе, что целовал Катю Волкову? — холодно усмехнулся.

В её глазах я видел обрушение здания надежд. Навоображала, поди, себе с три короба. Зарёкся же не встречаться, если не покупаю свидание. Меньше чувств, меньше соплей.

Катя побледнела и с достоинством встала. В глазах огнище. На хрена, Волкова, ты это спросила?! Зачем?!

— Не хочу, — сказала она и остановилась, дерзко задев меня плечом, обжигая.

Охерено красивая, растрёпанная, голая, дерзкая. Загнуть и трахать без перерыва, всю неделю, прерываясь лишь на душ и еду. Так чтобы ходила с трудом потом ещё неделю.

— И не мечтай, — проговорила девушка, я читался ею, как раскрытая книга, допустил к себе близко на свою голову.

— Ты… Не зарывайся. У нас лишь контракт, по нему я могу тебя пользовать с твоего согласия, — начал было я.

— Я всё поняла, Михаил Александрович, хотите указать мне на моё место? — спокойно спросила девушка, затем также спокойно продолжила, хотя я видел, как подрагивали от ярости её губы, — я его знаю. У нас лишь контракт, и по нему вы меня полностью удовлетворили. Можете ли вы такое сказать о себе?

Не просто урыла, а я прям почувствовал над собой метра два свежевыкопанной земли.

И безбожно соблазнительно виляя бёдрами, покинула мою спальню, вновь пробуждая во мне инстинкт размножения.

Ну и похрен! Натянул брюки и прошёл в кабинет. Я налил себе выпить и сел напротив портрета Полины.

Меня ждала долгая ночь.

Наутро чувствовал себя как побитая собака. Катя же, напротив, цвела и благоухала так, что мне хотелось смять её безупречно отглаженную блузу вместе с блузой и размазать по всему лицу красную помаду, целуя и обнимая её.

Вот опять! Прям ломает. Она мне не сказала ни слова, а сломала.

— Сегодня к вечеру жду конкретного