Чем платить за квартиру, еду, за лекарства, за визиты доктора?

От этих мыслей Габриэль стала плохо спать по ночам, ворочаясь и перебирая в уме разные варианты. Страх поселился где-то в глубине души, не давая думать ни о чём другом, она стала рассеянной и грустной, и промучившись так несколько дней, наконец, поняла, что победить его можно только так, как она побеждала все свои страхи. Встретиться с ним лицом к лицу. И набравшись смелости, она стала изучать объявления в газетах о работе.

Экономки, гувернантки, горничные, помощница в лавку бакалейщика…

Глаза пробегали по строчкам, а мысли тут же возвращались к пруду в саду синьора Таливерда.

…«Вас ждет участь чьей-нибудь приживалки — экономки богатой родственницы, живущей на мизерное жалованье. Либо жены торговца тканями, посудой или бакалейщика».

И снова слова Форстера снова и снова звучали в её ушах, как сбывшееся предсказание.

Как же она ненавидела его в такие мгновенья! Хотя, по сути, он был прав, и всё это было ожидаемо, только…

С тех пор, как они переехали в Алерту, никто, кроме Фрэн, её не навестил. За всё время они получили лишь два неименных приглашения на балы. Один устраивал университет в честь юбилея, а второй был благотворительным в пользу приюта для сирот, и на него звали всех без разбору, потому что нужно было платить за вход. Она бы и так никуда не пошла, потому что к балам прилагаются траты на наряды, а ещё расспросы о том, как же она теперь поживает, ну и сплетни, само собой.

Но понимать, что семью Миранди словно вычеркнули из списков всех приличных людей, было обидно. За эту зиму их круг общения сократился до нескольких университетских друзей отца, лавочников и старого аптекаря.

…«И как скоро общество, за которое вы так цепляетесь, с его этикетом и приличиями, вышвырнет вас наружу?»

Слова мессира Форстера преследовали её теперь неотступно. И то, что он оказался прав — ужасно её бесило. И не из-за самой правды, с ней она в душе была согласна, а из-за его вечной усмешки и выражения лица, на котором легко читалось: «А я вас предупреждал!», из-за его подачек в виде корзины продуктов, предложения одолжить денег или визита доктора, и его замечаний о «дыре, в которой они живут». Всё это было ужасно унизительно.

…«…но сейчас у вас только один выход, Элья — смирить свою гордость и продать подороже то, что у вас ещё осталось: вашу молодость, красоту и родовую кровь, чтобы удержаться на поверхности. И если вам удастся сделать это не за «дюжину шляпок» — я искренне извинюсь перед вами за все свои слова».

К счастью, в квартире на Гран Орсо мессир Форстер больше не появлялся. Синьор Миранди говорил, что встречал его ещё пару раз в городе, и они даже выпили по чашке чаю, но от приглашения их навестить, он деликатно отказался. А Габриэль подумала, что всё просто — такой франт, как этот гроу, брезгует посещать их промозглую маленькую квартирку. Не зря же он в прошлый раз так внимательно осматривался и упомянул про сырость и клопов. Наверняка подумал, что у них тут клопы бегают прямо по потолку.

…Ну и слава Богам! По крайней мере, ей больше не будет так стыдно.

В один из дней, когда у отца было особенно хорошее настроение, Габриэль решилась поговорить с ним о том, что начала искать работу. Пока, конечно, попытки её не увенчались успехом. Гувернантки требовались с постоянным проживанием, но Габриэль не хотелось надолго оставлять дом, да и смотрели на неё почтенные матроны с неодобрением и почти все отвечали, что подумают.

Что с ней не так? Она не знала. Вроде бы она умна и образована, умеет играть на пианино, и знает языки, скромно одета, приветлива и много не просит…

В экономки её тоже не взяли. Синьора, которая с ней беседовала, выразилась недвусмысленно, что такая молодая и красивая экономка — это как персик, свисающий через забор на улицу: его потрогает всякая мужская рука, и рано или поздно кто-то да сорвёт. А ей не нужно, чтобы у её забора отирались толпы мужчин.

Габриэль смутилась и ушла. И назавтра решила сходить к аптекарю, да ещё пройтись по лавкам — поспрашивать, кому нужна помощница.

Но отец её идею не поддержал, более того, сильно разгневался, сказав, что он пока ещё жив, и пока ещё глава семьи, и не позволит, чтобы его дочь торговала в лавке луком или капустой. Чтобы не волновать его больное сердце, Габриэль быстро согласилась, что искать работу больше не будет. А на самом деле просто решила отложить этот разговор до лучших времён.

Единственное, что хоть немного радовало — синьор Миранди как-то снова воспрял духом. Может, причиной тому стала весна, что наконец-то, пришла в полную силу, а может, микстуры доктора помогли. Ну, или спаржа, которую Форстер присылал исправно…

Но перемены были налицо, и вскоре синьор Миранди стал возвращаться из университета весёлый, совсем забросил своих вечерних студентов и стал воодушевлённо говорить о каком-то новом проекте.

Габриэль рассеянно слушала его рассказы об останках саблезубого тигра, которые нашли в горах Трамантии, о бивнях неведомого зверя и наскальных рисунках в пещере под Эрнино, но мысли её были заняты поисками работы. Аптекарь предложил взять её в ученицы, разумеется, бесплатно — резать и сушить травы, толочь, мыть, развешивать…

Ну, а уж потом, когда она сможет самостоятельно готовить микстуры, он обещал, что освободится место и он назначит ей жалованье. Благо аптека была напротив их дома, и Габриэль решила согласиться на это втайне от отца. Отец весь день в университете, он даже не узнает. По крайней мере лекарства для него теперь обойдутся им в разы дешевле.

Только в первый же день Кармэла вытащила её из аптеки — синьор Миранди явился домой раньше обычного, радостный и почти счастливый, со стопкой бумаг в руке и бутылкой вина.

— Итак, моя милая Элла, больше тебе не нужно думать о том, чтобы стать чьей-то гувернанткой! — он потряс бумагами. — Мы уезжаем!

— Уезжаем? Куда же, синьор Витторио? — спросила Кармэла, спешно завязывая фартук.

— В Трамантию!

— В Трамантию? Пречистая Дева! Да это же край земли! — воскликнула служанка, осеняя себя охранным знаком.

— Не такой уж и край. Не видела ты краёв! — ответил синьор Миранди с улыбкой.

— Но… почему в Трамантию? Зачем? — спросила Габриэль, присаживаясь на краешек стула.

— Ты разве не слышала, что я рассказывал в последнее время о находках в Эрнино? Про пещеру и саблезубого тигра? Про рисунки? Элла, ты точно витаешь в облаках!

— Да, да, я слышала, и что?

— Университет получил большой грант на исследование этих находок. Так что… мы едем туда на всё лето! — воскликнул синьор Миранди. — Меня назначили руководителем экспедиции.

— Но… как же всё здесь? — спросила Кармэла недоумённо, обведя руками гостиную.

— Вы хотите провести жаркое лето в этой тесной квартире? — ответил синьор Миранди, нахмурившись.