И все же ты прячешься за спинами других.

Мой восторг испарился, как туман перед восходом солнца. Ужас был прав. Мой враг послал своих самых сильных людей, чтобы принести мне его голову, и вот я здесь, в ловушке, под защитой женщины, которую я даже не знала. И я была не одна. Я втянула в свою борьбу своих друзей. Свою борьбу. Не их. Они не хотели в этом участвовать. Они определенно не заслуживали последствий моих действий.

Я прислонилась к прутьям своей камеры, собрав волю в кулак, чтобы завязать петлю на шее.

— Мои преступления касаются только меня, — сказала я. — Эти двое не имеют к ним никакого отношения. Они не участвовали в войне. На их руках нет крови. — Интересно, была ли когда-нибудь произнесена бо́льшая ложь.

— Эска… — Хардт начал что-то говорить, но я не расслышала. Я не могла этого слышать. Мне не потребовалось бы много усилий, чтобы изменить свой курс. Но я не хотела, чтобы его судьба была связана с моей.

Сильва развернулась на стуле и пригвоздила меня взглядом, зеленым, как первые весенние цветы. «Ты признаешься в своих преступлениях?» — печально спросила она.

— Я — оружие, — прошептала я вслух мантру, чтобы набраться храбрости. Я кивнула. — Хардт и Тамура не имеют к этому никакого отношения.

— Тамура? — спросила пахт, наконец отводя взгляд от двух солдат.

— Привет. — Тамура помахал пахт, чувствуя себя совершенно непринужденно, несмотря на пристальный взгляд стольких людей. — Преследуемый туманом, таким густым, что он окутал вчерашний день.

— Я вижу, ты все такой же безумный, как и всегда. — Пахт покачала головой и бросила опасный взгляд на двух терреланских гвардейцев. Даже раненая, с жизнью, висевшей на волоске, я почувствовала, как во мне разгорается любопытство. Я почти ничего не знала о Тамуре, и отчасти это объяснялось тем, что он, казалось, так мало знал о себе. Если пахт знала его, встречалась с ним раньше, возможно, она смогла бы пролить свет на тайну его прошлого.

В изумрудных глазах Сильвы была грусть. Я думаю, она бы боролась за меня, доказывала свою правоту. Я думаю, если бы я просто держала рот на замке, ей удалось бы спасти меня, но я, дура, никогда не умела держать язык за зубами. Я провела всю жизнь, сражаясь в каждой битве, независимо от того, кому это могло навредить по пути. Я принимала решения, которые обрекали моих друзей на смерть или что-то похуже. Но там, в камере, когда речь шла не только о моей собственной жизни, но и о жизни Хардта и Тамуры, я почувствовала необходимость взять на себя ответственность и принять свою судьбу. Я верю, что Сильва как-то повлияла на мое решение. Думаю, я не хотела казаться ребенком в ее глазах. Я не понимала почему, но ее мнение обо мне имело значение. Я хотела, чтобы она увидела, что я беру на себя ответственность. И, возможно, даже больше того, я хотела вернуть себе контроль. Мне надоело быть взаперти. Даже если это означало идти навстречу собственной смерти, я хотела принимать решение на собственных условиях.

— Вы принимаете эти условия, Прена Нералис? — спросила Сильва, отворачиваясь от меня.

Прена кивнула.

— У каждого из них свои преступления. Но я бы хотела предупредить вас, Аспект Сильва, что все трое — преступники. Они подняли бунт в своей тюрьме и убили нескольких охранников, прежде чем совершить побег. Но я здесь только из-за Хранителя Источников Эскары Хелсене. Остальные со временем получат причитающуюся им справедливость.

Сильва посмотрела на пахт:

— Есть возражения, Коби?

Пахт фыркнула, и ее усы дернулись:

— Я бы позволила им убивать друг друга на улицах. Тарены вытерли бы кровь, и нам не пришлось бы переживать эту скуку. — Учитывая все обстоятельства, она на удивление хорошо говорила на языке землян, хотя ее акцент показался мне странно мелодичным.

Сильва покачала головой:

— Мы несем ответственность за поддержание мира на улицах.

Пахт зарычала и, оттолкнувшись от стены, направилась к дверному проему. «Итак. Скука». Двое терреланцев быстро встали, загораживая дверь. Они оба возвышались над более низкорослой пахт, но, когда она протиснулась между ними, оба мужчины отлетели в стороны, как будто Хардт пробежал между ними со всех ног. Коби всегда намного сильнее, чем кажется, независимо от того, какую кожу она носит в данный момент.

Сильва подождала, пока двое мужчин придут в себя, прежде чем одарить их улыбкой, а затем повернулась к Прене:

— Я должна извиниться за свою сестру.

Хардт положил руку мне на плечо и осторожно развернул к себе. Это было больно. Он знал, что это больно. Он сделал это нарочно, ничто не сравнится с болью, чтобы привлечь твое внимание:

— Не так, Эска.

Я покачала головой. «Это уже сделано». Мой голос дрогнул. Признаюсь, до меня начали доходить последствия. Я вдруг поняла, что только что пожертвовала своей жизнью ради них. Прена собиралась убить меня раньше, в этом не было никаких сомнений. Только то, что я споткнулась о собственные ноги, спасло меня. У нее не было приказа возвращать меня обратно. Я была последним оставшимся в живых Хранителем Источников Оррана, ей было приказано покончить с ними раз и навсегда. Увидеть меня мертвой и положить конец любому восстанию до того, как оно начнется. Вот и весь терреланский закон, запрещающий смертную казнь. Неужели я действительно только что пожертвовала своей жизнью?

Не забывай о маленькой жизни внутри. Меня осенило, когда в моей голове зазвучал насмешливый голос Сссеракиса. Мой ребенок! Если я умру, то и мой ребенок умрет.

— Ты готова? — Сильва стояла у решетки с маленьким ключом в руке, в ее глазах были печаль и понимание.

Хардт никогда не позволял мне уйти одной. Ни когда я отталкивала его, ни когда пыталась ускользнуть. Он всегда следовал за мной навстречу опасности и делал все, что было в его силах, чтобы вытащить меня оттуда, даже против моей воли. «Она беременна», — прорычал он испуганным голосом. Я возненавидела его за эти слова. И, одновременно, полюбила.

Это был первый раз, когда кто-то упомянул об этом. До этого момента, когда я была заперта в камере и ожидала своей казни, мы все просто делали вид, что этого нет. Мне хотелось ударить Хардта за эти слова. Странно, но я хотела причинить ему боль за то, что он сказал это вслух. Не за то, что он, наконец, поднял эту тему, а за то, что так чертовски долго набирался смелости и ждал, пока