назвал относится к третьей составляющей человеческой деятельности, которая во многом противоположная первым двум. И цель этой третьей составляющей — иная. Она заключается в изучении мира. — Гласс на миг замолчал, следя за реакцией слушателей. — Да-да, я глубоко убеждён, что наука и искусство — два инструмента исследования Вселенной. Один — числовой и поэтому несколько грубоватый, а второй — образный, и поэтому более точный.

— Ну-у, ты загнул! — протянул Тестер.

— Не согласен? Давай поговорим об этом, …но в другое время! А сейчас о главном — воодушевлённо продолжал Гласс. — Всю свою жизнь мы что делаем? Учимся, чтобы потом работать на высокооплачиваемой работе, работаем, чтобы получать деньги, получаем деньги, чтобы покупать продукты и одежду, чтобы не помереть с голоду и не замёрзнуть с холоду, покупаем лекарства, чтобы не болеть и ходить на работу; покупаем дома и автомобили — и для того, чтобы жить и передвигаться, и для того, чтобы респектабельнее выглядеть. А это уже — чтобы уважали, и чтобы больше платили в конечном итоге. И всё это — исключительно ради поддержания жизнедеятельности и сохранения организма или для гарантии сохранения организма. А также — для удовольствий! Правильно?

Хась и Док синхронно кивнули.

— И где это всё в итоге оказывается? — с «профессорской» интонацией спросил Гласс.

— В унитазе! — со смехом сказал Тестер. — А сам организм — на кладбище, в конце концов!

— Во-от! — удовлетворенно протянул Гласс. — К чему я и веду! Пыль, тлен и дерьмо! А мы тратим на это львиную долю своего времени, своей жизни. А теперь скажите мне, что остаётся после нас в вечности?

Для троих слушателей вопрос был неожиданен (особенно после «пыли, тлена и дерьма»), поэтому привёл их в некоторое замешательство. Гласс не стал ждать и ответил сам:

— Открытия, изобретения, книги, поступки, музыка, картины, скульптуры, подвиги и так далее… Верно?

— Да… вроде как…, да… — неуверенно ответил Хась.

— Я называю всё это МЕЧТОЙ. — продолжил Гласс.

— Почему не «хренью»? — притворно удивился Док.

— Мечтой, мечтой! — продолжал Гласс, — и вот почему: работая, человек стремится к конкретным целям, к целям, которые он хорошо себе представляет: выполнить такой-то план, построить такой-то дом, вырастить такой-то урожай помидоров… Но, творя в искусстве или копошась в науке, человек также стремится, но к неясной цели, которую он реально не видит, а, только достигнув, сравнивает со своими ожиданиями, предположениями или гипотезами. Это, согласитесь, больше похоже на мечту, чем на… хрень!

— Возможно, это и есть мечта, — задумчиво произнёс Хась. — Во всяком случае, не хрень…

— Если ты своей мечтой бабло не зарабатываешь, тогда да! — отозвался Док.

— А при чем здесь бабло? — не понял Тестер.

Гласс, однако, так увлёкся, что на реплики друзей уже не обращал никакого внимания.

— И вот это всё, — продолжал он, — всю эту мечту человек создаёт когда? В свободное время. Уточняю: В СВОБОДНОЕ ОТ ЗАБОТ ПО СОХРАНЕНИЮ ОРГАНИЗМА И ПОЛУЧЕНИЯ УДОВОЛЬСТВИЙ ВРЕМЯ!

2

Гласс вновь остановился и возникла пауза — слушателям нужно было осмыслить и уложить в головах его последнюю фразу.

— Постой, — задумчиво протянул Док, — так если я бабло заколачиваю не у токарного станка и не на пашне, а, например, написанием картин-шедевров или бессмертной музыки, то…

— Это уже не важно! — пояснил Тестер. — Ты в любом случае выполняешь заказ общества. Просто болты и гайки, хлеб и помидоры — это функционально необходимые продукты, а картины и музыка — из области удовольствий.

— Во! — воскликнул Док. — Гласс, про удовольствия, наконец, интересно бы послушать!

— Да, — подхватил его Хась, — С помидорами и унитазами понятно, а как с удовольствиями-то?

— Ненавижу помидоры! — вставил Тестер.

— Да их тут и нет! — в тон ему ответил Хась. — Как и унитазов, кстати!

Гласс метнул на них такой гневный взгляд, что луч делейтора в сравнении с ним показался бы хилым пламенем зажигалки.

— Всяка палка имеет два конца…! — попытался продолжить он, но теперь влез Док.

— Даже всяка палка — два, а человек, даже самый умный и сильный — всего один! Обидная несправедливость природы! — нарочито печально сказал он. — Да и её нас лишили!

Все засмеялись, кроме Гласса.

— Человек, глубокоуважаемый Док, — сердито возразил он, — также имеет два конца в том смысле, что заботы по сохранению организма и поддержанию жизнедеятельности имеют своей противоположностью удовольствия. Мы позволяем себе удовольствия для того, чтобы не остекленеть от постоянной заботы о своём организме, чтобы был смысл его сохранять!

— Это как это? — спросил удивленный Хась.

— Очень просто! Аналогия — процесс размножения. Необходимость самого процесса вытекает из необходимости поддержания жизни в человечестве вообще, как виде животного мира. Иначе говоря, бессмертие, которое невозможно в природе Земли, природа заменила бесконечным повторением, а человек добавил к этому образование, чтобы не терять результаты трудов своих. Так вот, размножение, то есть сами роды — процесс довольно болезненный, но, чтобы он совершался и не блокировался болевыми рецепторами, природа ПЕРЕД этим процессом поставила другой — всем нам хорошо известный по приятным ощущениям половой акт!

— Последнее слово я понял! — радостно сообщил Док. — Но в этом баре такого не подают!

— Короче, ты хочешь сказать, что природа здесь развела нас, как последних лохов! — суммировал Хась, — купила нас на удовольствие, как мент форточника!

— Ну, в общих чертах, он так и сказал! — с усмешкой заметил Тестер.

— Блин! Нигде правды нет! Все — жулики: «не обманешь, не продашь», даже мать-природа! — Хась даже попытался плюнуть со злости. Оказалось — нечем, не было в цифроклоне такой функции.

— Вот и все остальные удовольствия построены по тому же принципу, что и половой акт! — не унимался Гласс. — Если б не было удовольствий, мозг не понимал бы, на фига ему вкалывать и корячится, поддерживая это тело в рабочем состоянии.

— Так! — вдруг решительно рявкнул Док. — Гласс! Или ты немедленно объясняешь, зачем ты всё это нам говоришь, или трепанация черепа начнётся прямо сейчас! Я уже ничего не понимаю!

Гласс, похоже, всерьёз испугался. Все знали, что Док — бывший десантник.

— Так, а я что делаю? — начал он оправдываться. — Я ж как раз и объясняю, а вы своими дебильными шуточками всё только путаете! У самих-то мозгов — три извилины на двоих, а всё туда же — шутить!

Гласс на всякий случай отодвинулся подальше от Дока — вдруг этот верзила шутки не поймёт, да и накинется с кулаками!

Но Док и Хась только выразительно посмотрели на Тестера и, кивнув в сторону Гласса, одновременно покрутили пальцем у висков, как бы говоря: «Ты не обращай внимания, он временами не в себе бывает, а так парень, как парень!»