— А так ты надеешься перехватить её у него?

Цзиньчан опустил глаза в землю.

— Мне по душе эта девица, но говорить о чём-то большем пока не стоит.

— А Чжэнь Чанлэ и Сюань Янцин, по-твоему, девицы слабые и никчёмные? И Лю Лэвэнь была такой же?

Цзиньчан пожал плечами и криво усмехнулся.

— Не знаю, в этом я пока не разобрался. Я лишь вижу, что эти девушки либо не очень умны, либо старательно корчат из себя дурочек. И красоты я в них никакой не вижу. При этом Сюань Янцин была подругой Лю Лэвэнь. Но заметь, прошла всего неделя со дня смерти Лю, а девица уже весело смеется и откровенно кокетничает с женихом покойной и явно готова её заменить.

— Ты пристрастен….

— Возможно. Но сейчас меня гораздо больше интересует Мао Лисинь. Она отличная актриса, и ума у неё, похоже, больше чем у Чжэнь Чанлэ и Сюань Янцин вместе взятых. И ещё странность. Ты заметил? Если поставить всех девиц, что мы сегодня видели, вместе и добавить к ним погибшую Лю Лэвэнь, то получится, что… ну тут, наверное, я пристрастен, но первой красавицей я всё же назову Ши Цзинлэ, а вот второй уверенно нареку Мао Лисинь. Третье место отдам Сюань Янцин, пятое — Чжэнь Чанлэ, а на последнее поставлю Лю Лэвэнь. Однако Мао, умницы и красавицы, в этом списке вообще нет.

Бяньфу не согласился.

— Ну… это вкусовщина… Чжэнь Чанлэ и Сюань Янцин недурны.

— Правда? Ну, спорить не буду. Однако недурными девицами вся Чанъань забита. И ещё. Исинь Чэнь нигде не появляется без грима. Однако, — и тут, я думаю, ты будешь более беспристрастен, — он вовсе не красив, по крайней мере, он ничем не лучше всех остальных мужчин в труппе, а Линь Чжэн и Бао Сю так и красивей его на порядок. Так давай-ка зададимся вопросом: почему в Гоцзысюэ такие кривые критерии? При этом вспомним, кто эти четыре красавицы? Насколько я помню слова Ло Чжоу, Чжэнь Чанлэ — дочь начальника императорской канцелярии, Сюань Янцин — дочь сестры начальника имперского секретариата, Лю Лэвэнь была племянницей святого монаха Чжао Гуйчжэня, а Ши Цзинлэ — дочь начальника императорской охраны. Почему большинство из них недалёки, — понятно, ведь имея богатого папочку, легко вырасти глупышкой: тебе не надо ни о чём заботиться, думать, как выжить, и где найти пропитание. Ни врагов, ни опасностей. Из отцовского дома такие девицы сразу переезжают в дом тщательно отобранного любящей роднёй мужа. И там девице надо только родить ребёнка мужеского пола — о большем ей и задумываться незачем. Мозги таким девицам не нужны вовсе.

Цзиньчан перевёл дух.

— И красотой эти девицы тоже не блещут. Но выбраны красавицами. Исинь Чэнь имеет тот же титул, и тоже незаслуженно. Вопрос: кто и зачем провозгласил их красавцами? Почему? Победитель турнира мечников отбирается в боях, и критерий отбора мне понятен. Но каков критерий отбора красавцев? Кому муха на нос села? Высокопоставленная родня? Но не Ли Дэю и не Чжао Гуйчжэнь их красавицами провозгласили…

Бяньфу ухмыльнулся.

— А, может, Золотую Цикаду просто злит, что его самого нет в этом списке?

— Что меня злит, а что нет, про то младшему братцу неведомо. Но я даю тебе важное задание, Бяньфу. Постарайся сблизиться с Мао Вэем и его сестрой Лисинь. Я этого сделать не могу: Мао проиграл мне на турнире и зол на меня. А ты с ним никогда не сражался. Постарайся поговорить о каком-нибудь боевом приёме, который Мао хорошо удается, потом польсти ему и заговори о первых красавицах. Если получится, поинтересуйся и мнением Лисинь. Мне нужно знать, кто и когда провозгласил Чжэнь Чанлэ и Сюань Янцин, Лю Лэвэнь и Ши Цзинлэ красавицами, и кто назвал Исиня первым красавцем Чанъани? Когда они были выбраны?

— Но почему бы не спросить об этом у Ши Цзинлэ?

— В этом вопросе есть нечто обидное, точно я сомневаюсь, что в этом избрании все было чисто и честно.

— Хорошо, я поинтересуюсь этим у Мао, но ты не объяснил, почему на празднике «быть беде»? С кем и что должно случиться?

Цзиньчан помрачнел.

— Если бы я знал это! Но любой праздник — это неизбежное скопление людей, обилие народа, суета и неразбериха. Везде толчея, сутолока, и если бы некто хотел свести с кем-то счёты — лучшего времени нет. Но баоцан путает меня. Я вижу висельника, потом убитую женщину, но не понимаю ни места убийства, ни его причин.

Бяньфу вздрогнул.

— Висельника? И это мужчина? А женщина, кто она? Её тоже удавят?

— Не знаю, но и мужчина, и женщина очень дорого одеты. И потому моё желание стоять на одной сцене с красавицей Ши, поверь, не столь эгоистично, как ты думаешь. Я не позволю никому убить её.

— Ты думаешь, кто-то угрожает ещё одной красавице?

Цзиньчан уныло вздохнул.

— На основании чего я могу так думать, если всё, что у меня есть, это смутные видения и туманные сны? Человек в петле, кровь под воротником на спине роскошного халата и женская заколка на полу. Что я могу думать, если вижу это?

— Если ты будешь защищать Ши Цзинлэ, то я не спущу с глаз с Чжэнь Чанлэ и Сюань Янцин. И не отговаривай меня!

— Да я и не пытаюсь, — отмахнулся Цзиньчан, — но думаю, что их охрану лучше поручить людям Ло Чжоу. Пойми, ты для этих девиц — мелкая сошка, они тебе даже рядом с собой стать не позволят.

Бяньфу смутился, но не мог не признать правоты Цзиньчана.

— Верно… Но нужно обязательно сказать Ло Чжоу, что охранять девушек надо так же, как принца на турнире. А зачем тебе надо знать, кто присвоил девушкам и Исиню титулы красавцев?

— Я полагаю, что это сделал человек, который в некотором роде является посредником между дворцом и академией Гоцзысюэ. Девицы — из знатных семей и Чэнь — племянник канцлера, и кто-то присваивает им титул. С какой целью?

— Мне кажется, что любой девушке это на руку: на неё обращают внимание мужчины, портреты повсюду продают. Так и замуж проще выйти, и прославится… Это же понятно!

— Пусть так. А зачем Исинь Чэню звание красавца? Замуж ему не выходить. Тут много странного. Вообще, мир, как океан с приливами и отливами людских судеб, не перестает удивлять парадоксами. Иногда на поверхность всплывают фигуры, чье восхождение на вершину кажется необъяснимым, почти комичным. Это и есть феномен возвышения ничтожества. Человек, лишенный выдающихся талантов и