— Да. Столько, сколько ты захочешь, мой господин.

Они любили друг друга сутками напролет. Рахман выжимал, выдавливал из девушки всю энергию, какую мог. Джамал отдавала с радостью. Любовь и смерть — для нее это было почти одно и то же. Она так и не узнала разницы.

Через две недели Рахман проснулся, обнимая холодеющий труп. Он не слишком расстроился. Пусть этот источник высох — накопленной силы хватит, чтобы навестить Гаруна-ату. Вернее, его мозги.

Вскоре после рождественских праздников проект достиг стадии бета-тестирования. Готов был пока что первый его кусочек, первая миссия. Но Эль была счастлива. Кусочком этим стало детище ее фантазии. И пусть Мик недовольно ворчал о растранжиривании ресурсов, пусть Пикассо отпускал свои ехидные шуточки, Рафаэль все-таки сделала это! Доказала обоим, что является полноправным соавтором.

Мир, с которым они работали, годился не только для войн и битв. Он был просто пропитан ветром дальних странствий, ароматом неведомых сказочных стран. Он звал в путешествие. И Рафаэль отправилась…

Желтый, ослепительно-яркий диск медленно поднимался над горизонтом. Солнце вставало над Феррским заливом, над Батейей, городом, похожим на огромную колонию альбатросов, облюбовавших одиноко торчащую посреди океана скалу. Солнце поднималось над столицей свободолюбивой Морской гильдии, над зубцами башен и неприступных крепостных стен, над золочеными шпилями купеческих дворцов и бело-серыми черепичными крышами домов матросов и ремесленников.

Хайк бан Левенталь, гроссмейстер и командор, представил эту картину настолько отчетливо, будто за кормой «Беннели» и в самом деле поднимался белый остров, а не синела бескрайняя гладь океана. Батейя… Увидит ли он ее когда-нибудь вновь, ступит ли на узкие, пропахшие солью, вяленой рыбой, смолой, заморскими пряностями улочки? Или сгинет где-то в неведомых южных морях? Неважно! Главное — он ступил на дорогу своей мечты. Мечты всей своей жизни.

Двенадцать дней назад Коллегия рассмотрела доклад Левенталя. Гроссмейстеры гильдии собрались в овальном кабинете Мистериума, чтобы поддержать мечту дерзкого шкипера. Или отвергнуть. А мечта та звалась — Южный путь вокруг континента. Гильдия давно уже была полновластной хозяйкой западных и северных морей. Уже несколько десятилетий Кайг-Сим стоял надежным оплотом на далеком востоке. Метрополия-Батейя и многочисленные города-колонии опоясывали весь мир, исподволь, ненавязчиво контролируя тех, кто считал себя его властителями: императоров, королей, князей, ханов. Но замкнуть обруч не получалось. Пираты Весура стояли на пути торговых каравелл. Какие страны, какие богатства скрывал таинственный Юг? Пока этого не знал никто.

Далеко не однозначно восприняли гроссмейстеры план Левенталя. Возражали осторожные и суеверные. И владыки пути Северного — вокруг Туронского полуострова, через Суэйт, вдоль ледяной кромки Полярного моря — возражали. Боялись потерять контроль над караванами из Золотого улуса. Но возражающие остались в меньшинстве. Хайку дали и титул гроссмейстера, и звание командора, и деньги, и корабли. Единственное, что могло огорчать, — экспедиция получалась не совсем та, которую планировал Левенталь. Не обогнуть Пиратское море должна была эскадра, а ударить в самое логово. Мощь девяти боевых кораблей казалась достаточной, чтоб уничтожить пиратскую флотилию и разгромить их базу. А уж после того как враждебный архипелаг превратится в новый форпост гильдии, можно будет думать и о Южном пути.

Так что сейчас Хайк встречал утро, стоя на балконе вымпельного галеона бан Эйнена, губернатора Аннака, хозяина Альменского моря. Именно там, в далеком пока Аннаке, будет снаряжаться эскадра. Там командор Левенталь взойдет на мостик собственного флагмана. А пока что он гость. И единственный корабль, находящийся в распоряжении «командора», — собственная каравелла Хайка, наскоро переоборудованная из купца в разведчика. Сейчас «Буревестник» шел в трех кабельтовых позади «Беннели», розовея парусами в лучах восходящего солнца. Левенталь предпочел бы стоять на его мостике, каждый квадратный дюйм которого, каждая досточка успели за годы плаваний стать родными. Однако приглашением губернатора пренебрегать не стоило. И Паллену, недавно старшему офицеру, а отныне капитану «Буревестника», пора привыкать к самостоятельности…

— Ага, вот где прячется командор!

Звонкий девичий голос оборвал размышления гроссмейстера. Хайк Обернулся. Высокая, голубоглазая, светловолосая барышня стояла в дверях балкона. Слишком легкое для осеннего утра платье тоже казалось розоватым, как и паруса «Буревестника». Короткие, едва до локтя рукава, глубокий вырез — платье не скрывало, а лишь подчеркивало фигуру девушки. И ничуть не сковывало ее движений! Дочь Эйнена чувствовала себя на кораблях отца не менее уверенно, чем в залах родительского дворца. Четыре года Вербена провела вдали от родины, обучалась в Институте Батейи, как и положено благородной девице. Теперь возвращалась домой.

— Доброе утро. А вы ранняя пташка.

— Как и вы.

— Я моряк

— А я дочь моряка. И внучка, и правнучка, и…

Девушка засмеялась. И тут же сменила тему разговора.

— Командор, о чем вы сейчас думаете?

Левенталь пожал плечами.

— Какой я командор? Только на бумаге. Всего и кораблей — один «Буревестник». — Он кивнул головой за корму. — Вот выделит ваш отец эскадру…

— Да ладно! На бумаге — это самое главное. Но вы не ответили на мой вопрос.

Отвечать не пришлось, дверь балкона приоткрылась, показав рожицу мальчишки-стюарда.

— Господин командор, госпожа! Капитан приглашает завтракать.

Вести дневник Хайк приучился еще в юности, учась в Морской школе. В судовой журнал пишешь то, что видишь. В дневник — о чем думаешь. Эта тетрадь, крепко сшитая, с вощеной, не боящейся соленой воды бумагой, была уже третьей.

«9-й день 29-й декады 8854 года. Пятый день плавания. Погода по-прежнему благоприятствует нам. Херст в это время года — редкая удача. Так что Эйнен и капитан решили не заходить в Уэйт, а постараться быстрее обогнуть мыс Эш…»

«3-й день 30-й декады. Измерения, проведенные штурманом в полдень, показали, что мы выйдем на траверз мыса Эш раньше, чем солнце скроется за горизонтом…»

«5-й день 30-й декады. Что ж, еще раз повторю — погода удивительно благоприятствует нашему путешествию. Позапрошлой ночью херст утих окончательно. Но штиль недолго пугал нас безвольно обвисшими парусами. Уже к десяти часам утра небо на западе начало темнеть. Поблескивающая далекими молниями туча поднялась над горизонтом. И с каждым порывом усиливающийся вирст погнал нас к берегу.

Приходящие с запада ураганы обычны в это время года и способны напугать разве что юнгу, впервые вышедшего в открытый океан. Я не стал подниматься на мостик, когда шторм догнал нас. Будь я на «Буревестнике», возможно, мой совет стал бы полезен Паллену. Но на чужом галеоне я лишь путался бы под ногами.