Он оказался слишком быстрым для такого крупного мужчины, и я не успела среагировать. Норбу сорвал пуговицы с моей туники, открывая вид на повязку на груди.

Леди Сарнай ахнула, служанки прикрыли рты руками.

Меня окатила волна ледяной тревоги. С секунду я не могла дышать. Просто стояла неподвижно, в то время как весь мир кружился от потрясения.

– Она девушка, ваше высочество, – сказал Норбу. – Она всех нас обманула.

– Нет… – начала я.

Леди Сарнай подняла руку, приказывая всем замолчать.

– Лорд-чародей, – поманила она Эдана пальцем. – Это правда?

Я не знала, обвиняла ли она его в том, что он знал, или просто хотела, чтобы он меня осмотрел. Эдан твердо взглянул мне в глаза.

– Да. Правда.

У меня сдавило грудь. Я посмотрела на леди Сарнай, ожидая, что сейчас дочь шаньсэня отправит меня домой своим привычным ледяным тоном. Но в кои веки ее лоб разгладился, губы перестали поджиматься в тонкую линию. Шли секунды. В ее взгляде появилось нечто, чего я никогда раньше в нем не замечала: сострадание.

Я осмелилась надеяться, что она сжалится надо мной. В конце концов, я такая же девушка, как она. Рискнувшая всем, чтобы освободиться от роли, навязанной этим миром. Она должна понимать меня, как никто другой.

Но затем леди Сарнай взмахнула рукой, и мое сердце ухнуло вниз.

– Уведите ее.

– Ваше высочество, умоляю! – закричала я. – Пожалуйста… нет.

Меня схватили стражники, и я повернулась к Эдану. Но он не произнес ни слова в мою защиту. Ни одного, пока Норбу ухмылялся, а слуги наблюдали за мной с округлившимися глазами.

– Каким будет ее наказание? – вот и все, что спросил лорд-чародей.

Дочь шаньсэня задумчиво замерла.

– Сорок ударов хлыстом по спине… если она потеряет сознание, приведите ее в чувство и начните сначала. Я попрошу его величество, чтобы утром ее повесили.

Я сдавленно вскрикнула.

Эдан поклонился леди Сарнай – кратко, но покорно.

– Как пожелаете.

В дворцовую темницу вело сорок девять ступенек. Не знаю, зачем я считала. Быть может, чтобы успокоиться. Безнадежная цель.

Мое сердце так быстро колотилось в груди, что к тому времени, как стражники стащили меня с последних ступенек, я успела запыхаться. От смрада гнили крутило желудок, у каменных стен раздавался шорох насекомых и крыс. Волоски на моей шее встали дыбом от страха. «Нельзя бояться, – твердила я себе. – Нельзя бояться».

Глаза пытались привыкнуть к темноте, я едва видела окружавшую меня стражу. Кто-то из них ударил меня по ребрам и толкнул на колени. Я приземлилась в кучку гнилого сена, кашляя и постанывая.

Один стражник схватил меня за волосы и приковал мою лодыжку к стене.

– Последний раз мы надевали эти оковы на служанку, которая крала у его величества. Он приказал отрубить ей руки. Интересно, что он сделает с тобой.

Я сильно закашлялась. Не могла представить, чтобы император Ханюцзинь выносил столь жестокое наказание. Но что я в действительности о нем знала?

Что я вообще о ком-либо знала?

Эдан даже не попытался мне помочь.

Это ранило больше, чем любое бичевание. Но он ведь предупреждал, что мы не друзья. Мне стоило прислушаться.

«Что бы дальше ни случилось, я не буду кричать. Не позволю им сломать меня».

Легче сказать, чем сделать.

Стражники сорвали с меня тунику и нагрудные повязки – так быстро, что я едва успела прикрыться руками, когда хлыст впился мне в кожу обжигающей линией огня. На ледяной каменный пол брызнула кровь. Я пыталась не смотреть на нее, сосредоточиться на том, чтобы прикрывать грудь, и на немыслимом счете до сорока. Помогало то, что от слез, стекавших по щекам, все размывалось.

Стража увеличила темп. Быстрее. Хлеще. Каждый удар рассекал мне спину. Я так сильно закусила губу, что рот наполнился кровью. На седьмом ударе из меня вырвался крик. Мир почернел, а затем взорвался красками, и так снова и снова. В какой-то момент я даже перестала делать вдохи между воплями.

– Довольно! – прогремел чей-то голос.

Я едва его узнала. Спина горела огнем. Я рухнула на пол.

Оковы со звоном упали. Эдан укутал меня в свой плащ и понес куда-то. Пламя факелов на стенах резало глаза, но воздух по-прежнему оставался сырым и холодным.

Затем послышался скрип металлической двери, и спустя пять шагов Эдан остановился. Аккуратно усадил меня себе на колени.

– Уйди, – простонала я, но слова прозвучали неразборчиво. Даже я не могла их разобрать.

– Открой рот. – Он приподнял мое лицо за подбородок и влил что-то между губ. – Ну же, Майя, глотай. Ты должна это выпить.

На вкус напиток был таким горьким, что я чуть его не выплюнула. На этот раз лорд-чародей не потрудился подсластить свою микстуру.

Но боль все же утихла. Со временем.

Шумно выдохнув, я начала отползать от Эдана, но его хватка на мне усилилась. Он коснулся пальцами моей голой спины.

– Я должен был прийти раньше, – процедил юноша сквозь стиснутые зубы.

Я вцепилась в его плащ, прикрывая им грудь.

– Меня повесят?

– Здесь держат заключенных знатного происхождения, – увильнул он от ответа. – Получше, чем темница, в которой ты сидела раньше.

Пахло по-прежнему отвратительно, но зато через небольшое окошко проникал свет.

Я отвернулась от него.

– Что произошло с Норбу?

– Его увели. Император был недоволен тем, что его преданность так легко купить.

– Значит, его казнят.

– Это наказание за ложь императору.

Я подняла взгляд, но слова не хотели срываться с языка.

– Меня тоже казнят?

Голос Эдана звучал напряженно:

– Я попросил Ханюцзиня сперва выслушать твои показания.

– Зачем? Все и так знают, что я девушка.

Он не ответил. Странно, но я почти не испытывала страха. Полагаю, стоит поблагодарить за это бичевание. Или чары, которые явно наложил на меня Эдан, коснувшись моей щеки.

– Ты останешься? – тихо спросила я.

Он вытер платочком уголки моих губ.

– Да, пока ты не уснешь.

Я устало положила голову ему на грудь. Он не пошевелился. Не обнял меня и не оттолкнул. Но его сердцебиение слегка участилось.

– Прости, Майя, – прошептал юноша.

Возможно, его слова имели бы для меня большее значение, если бы я знала, что Эдан, лорд-чародей, впервые в жизни попросил прощения.