Врач на секунду замялся, потом кивнул:

— Секс отлично подойдет, если не увлекаться нетрадиционными способами.

Я закрыл глаза, понимая, что иначе отгородиться от них не смогу.

Шутники, нахрен!

Минут через десять, когда давление спало, а по предписанию врача мне еще запретили и алкоголь, кабинет опустел. Внутри остался я, лежащий на диване, Орлов, нагло усевшийся на мой рабочий стол, и режиссер.

— Дай мне полчаса. Сейчас приду в себя и доснимем день. Гриш, у тебя время еще есть? Нужно сказать по булочкам… Как они тебе, кстати?

— По которым булочкам, Ян? По испеченным, или тем, что манят сжать ниже пояса?

В голове опять неприятно низко загудело. Я сжал челюсти и схватился за голову.

— Ладно-ладно! Шутить не буду. Прости. Время есть. Мы сейчас снимем все дубли, где я могу один высказать свое мнение, а потом спускайся к нам и определишь победителей.

— Да, — процедил я и отмахнулся от них.

Черт, может в моей жизни реально слишком много стресса и очень мало секса?

Куда катится моя жизнь?

Ева

Врач осмотрел меня, констатировал растяжение и наложил эластичный бинт на запястье. Я с грустью стояла среди других участников и смотрела наверх, на второй этаж, куда поспешно отнесли Заславского.

Никто не понимал, что случилось, и нам не торопились говорить.

Меня угнетало чувство вины. Вот почему он упал в обморок именно на моих булочках? Может это из-за того, что я его достала? Практически вломилась в дом, отказалась слушать объяснения, да еще всю ночь пропадала непонятно где с непонятно с кем.

Его побагровевшее лицо перед самым обмороком очень напугало!

На долю секунды мне показалось, что он умирает. В этот момент я умирала вместе с ним. Я так перепугалась, что клялась и божилась, что если он выживет, я не буду обижаться на то, что он сделал, и скажу ему правду.

Только через час из кабинета шефа вышел режиссер и приглашенный мастер-шеф Григорий Орлов.

— Снимаем последнюю сцену без Заславского, — крикнул режиссер, и над всем павильоном с рестораном и кухней воцарилось гробовое молчание.

И я не выдержала, упала на колени и разрыдалась, закрыв лицо руками.

— Эй, ты чего?

Ближе ко мне оказался Орлов, он же и опустился на колени рядом со мной.

— Сейчас он отлежится и спустится к нам. Ничего с ним не произошло.

Я шмыгнула носом, стирая слезы и недоверчиво косясь на Орлова.

— Так он… не умер?

— Если бы! Ему еще наследников плодить, чтобы оставить кому-то свои рестораны. Вставай, умойся и жду тебя на дегустации десерта.

Я почувствовала себя полной дурой!

Если сегодня меня выгонят с шоу, то так мне и надо. Из-за стресса и напряжения, я стала слишком нервной и эмоциональной.

Минут пятнадцать я стояла возле умывалки перед зеркалом и пыталась взять себя в руки. Главная задача, выиграть, получить деньги, чтобы отдать долг начальнику, вылечить маму и открыть свое кафе…

Я смогу.

Я совершенно точно смогу.

А Заславский…

Мне было стыдно, что он уделял мне внимание, как парню. И это особое внимание. Я же понимала, что обманываю его дважды. И в части незаконного участия в шоу, и в части особого расположения шефа.

Если я признаюсь, то у Яна будет двойная причина выгнать меня и вычеркнуть из своей жизни. Переживу ли я это?

Сегодня я поняла, что мое восхищение талантом шефа переросло во что-то более личное. Вопреки здравому смыслу.

Да, он женат. Да, возможно он гей, или как там, когда жена не мешает еще иметь и любовника… Вот вопреки всему, я хотела с ним целоваться, обнимать, прижиматься к его груди. И я чертовски испугалась, когда ему стало плохо. Это перечеркивало все мои ожидания от будущего.

На что же я надеялась, кроме победы?

Я надеялась, что Заславский не утратит ко мне интереса, когда узнает, что я не Дан. Но чем дольше я врала, тем глубже закапывалась.

Что же делать?

— Митрохин! Живо на кухню!

Я вздрогнула от голоса су-шефа Михаила. Быстро вытерла лицо и помчалась вниз.

Орлов с хитрой улыбкой разглядывал меня, когда я наконец встала перед ним.

— Что ж, я считаю десерт удачным, — на камеру начал он. — Несмотря на то, что Ян упорно называет их булочками, я вижу структуру кекса. Но тут я снимаю шляпу!

Орлов легко поклонился, не прекращая улыбаться:

— Вкус начинки и глазури подобран идеально. Раз попробуешь и не забудешь. Если можно, я заберу выпечку с собой.

Я заулыбалась в ответ, чувствуя небывалый подъем. Раз Григорий Орлов меня похвалил, значит в команду черных я прохожу! Невольно посмотрела наверх, на дверь кабинета Заславского. Дверь еще была закрыта, он так и не появился.

Режиссер остановил съемку, когда Орлов наклонился ко мне и тихо проговорил:

— Если Заславский тебя упустит, я готов предложить тебе место шефа-кондитера, — в его руке появилась визитка и я взяла ее, но Орлов удержал, заглядывая в глаза: — Позвони мне, малышка.

Малышка?

Я судорожно сглотнула, крепко сжимая карточку в руках и с беспокойством провожая взглядом Орлова в кабинет Заславского.

Малышка? Надеюсь, он сейчас не доведет Яна до приступа!

Нас отпустили на полчаса в общежитие. Все были на нервах. Карина всхлипывала и жаловалась, что из всех она единственная готовит плохо и уйдет.

К Карине мы все прониклись. Она удивительно помогала всем найти общий язык, гасила скандалы. Мы все привыкли последнее слово спрашивать у нее. Даже суровый Андрей советовался с Кариной. И вероятность ее исключения удручала.

На фоне напряженной атмосферы Вася разругался с Ангелиной. Та демонстративно выкинула его вещи из спальни и Вася приперся к нам. Ну кто мог бы помочь в их примирении? Только Карина!

Только через час нас снова позвали на кухню. Заславский уже стоял внизу и ждал нас. Несмотря на заново наложенный грим, под глазами залегли тени и черты лица обострились.

— Сейчас мы отснимем с первого раза отбор и на три дня возьмем выходные. Яну Станиславовичу нужен отдых.

Я почти не слушала режиссера, разглядывая Заславского. Тот тоже испепелял меня взглядом. Почему? Неужели Орлов ему сказал?

Меня снова начало трясти.

Собственно, сейчас все и решится.

— Для всех выдался нелегкий день. Вы должны были показать мне все, на что способны. Все, чего достигли. И у каждого были свои плюсы и минусы.

Мы напряженно ловили каждое его слово. Шеф теперь смотрел на каждого и меня немного отпустило.