Как странно, она не напоминала мне о себе таким образом уже много лет. Может, даже десятилетий.

– Сними. – Сестра протягивает мне колоду.

– Эх, сейчас бы кокаинчику, – вздыхает Лео. – После всей этой суеты не повредило бы.

– Ты можешь помолчать немного? Мешаешь сосредоточиться, – прикрикивает на него Адела, и он замолкает.

Эта карта символизирует самые темные стороны души. Ты был погружен в это с головой, Луис, тебя влекли нега плотской низости, удовольствий и чувство власти над другими.

Никогда прежде я не видел, чтобы он так слушался женщин. Как и я, он, скорее, привык командовать ими: единственный способ вести себя так, чтобы не дать им возможности в конце концов сесть тебе на шею.

Может быть, мне стоило бы насторожиться? Если такое произошло с Лео, не произойдет ли оно и со мной? И тогда мне останется только бороться с тиранией чувств и банальных истин в одиночку.

Я подавляю в себе эти мысли тем, что переключаю свое внимание на то, что делает Адела.

Я сдвигаю несколько верхних карт. Адела складывает колоду и веером разворачивает ее на столе передо мной.

– Выбери пять карт, – говорит она тихо.

Я протягиваю левую руку и на какое-то мгновенье задерживаю ее над полукружьем Тайн, впитывая их энергию.

Не спеша выбираю пять карт и передаю их Аделе. Та раскладывает их крестом перед собой. Собирает оставшиеся карты в колоду и откладывает ее в сторону. Медленно открывает пять Тайн и, затаив дыхание, некоторое время изучает их. Я тоже изучаю. Я читаю карты Таро с тринадцати лет и прекрасно знаю, что они хотят сказать. Пока я смотрю на цветные фигурки, вникая в историю, которую они в себе содержат, чувствую, как нарастает мое беспокойство. И, когда я перевожу взгляд на крайнюю справа, ту, что представляет будущее, легкий озноб пробегает по моей спине.

– Воздержание, – поясняет Адела, – это карта единства противоположностей. Она указывает на твою способность порвать с собой прежним, позволить себе пойти другим путем, ощущать связь со своим ангелом-хранителем.

– Твое прошлое, – начинает Адела, указывая пальцем на левую карту горизонтальной перекладины креста, – это Дьявол…

– Ты уверена, что это его прошлое? – перебивает ее Лео.

Адела бросает на него строгий взгляд.

– Все-все-все. Нем как могила! – извиняется он.

– Дьявол – это энергия огня, энергия креативная, но обращенная на похоть. Эта карта символизирует самые темные стороны души. Ты был погружен в это с головой, Луис, тебя влекли нега плотской низости, удовольствий и чувство власти над другими. Ты наслаждался, погружаясь на самое дно этого опыта. Но тобой владело и смятение. – Адела проговаривает это низким мягким голосом, не отрывая глаз от карт, будто вбирая в себя их мудрость.

– Судя по всему, у него довольно забавное прошлое, – не удерживается от комментария Лео, нарушая обещание быть немым как могила.

И пока моя сестра делает ему внушение, я, подумав, соглашаюсь с ним:

– Таким оно и было. Но что-то мне подсказывает, что и сейчас есть кое-какие проблемки, – добавляю я, показывая на верхнюю карту вертикальной перекладины креста.

– Это Луна – карта, которая представляет твои трудности, – говорит Адела. – Род помрачения. Отраженный сигнал твоей кармы. Эта карта символизирует круги судьбы, которой ты не можешь управлять, что-то вроде циклов природы, лунных фаз, морских приливов и отливов, перехода планет из созвездия в созвездие. Незримые ритмы, которые обуславливают все. Источник твоих трудностей – инстинкт, который влечет тебя, который господствует над твоим разумом и затуманивает зрение. Возможности, с помощью которых ты мог бы преодолеть эти трудности, – продолжает она, переходя к следующей карте, прежде чем треклятый Лео успевает вставить хоть слово, – здесь, под картой Воздержание.

Ты не сможешь подчинить себе эту не поддающуюся контролю силу своей силой. Ты можешь справиться с ней только нежностью.

Но я не знаю, готов ли ты на подобное.

Она кивает на Тайну в основании креста, одну из моих любимых. Ее символизирует ангел с двумя кувшинами воды.

– Воздержание, – поясняет Адела, – это карта единства противоположностей. Она указывает на твою способность порвать с собой прежним, позволить себе пойти другим путем, ощущать связь со своим ангелом-хранителем. – Она поднимает на меня взгляд, исполненный серьезности. – Это означает, что ты должен прекратить сопротивляться изменениям, которым не можешь помешать, Луис. И тогда смятение, которым ты связан с прошлым, должно исчезнуть.

– Но это прошлое, – спрашиваю я внезапно севшим голосом, – оно действительно прошлое?

– Да. Настоящее, – отвечает она, кладя руку на центральную карту, – это Смерть.

Она бросает на Лео предупреждающий взгляд, но он на этот раз не валяет дурака. Меня и то уже удивило, что он не отпустил никакой шуточки по поводу Воздержания. Как будто глухой монотонный голос Аделы загипнотизировал его. В те редкие два-три раза, когда я гадал ему на картах, на Лео, законченного скептика, мое гадание точно не производило такого впечатления. Моя сестра – немного колдунья. А может быть, ее устами говорит еще что-то или кто-то.

– Смерть, – продолжает Адела, – это трансформация. Избавление от всего лишнего. Как части человеческих тел разбросаны по земле вокруг Жнеца, – она показывает на цветную фигурку, нарисованную на карте, – так и все, не имеющее ценности в твоей жизни, должно быть отброшено прочь. Это – карта пустоты сердца, но сердца созерцательного, а не чувственного. Она говорит, что тебе нужно обратиться в слух и ждать, чтобы принять сердцем то, что должно явиться. И оно явится, – добавляет она, перенося палец на последнюю, крайнюю справа карту.

Я смотрю на эту карту, охваченный непонятной тревогой, как всякий, оказавшийся лицом к лицу с судьбой, на которую не в силах повлиять. Я смотрю на нее так пристально, что очертания фигуры расплываются у меня перед глазами. Светловолосая женщина, с полными плечами, в шляпе с широкими полями, растягивает руками пасть льва, и в этом то ли насилие, то ли ласка. Она его убивает или спасает? Никто не знает, и никто никогда так и не смог узнать.

– Явится, – повторяет Адела, – потому что карта, свидетельствующая о твоем будущем, – это Сила. Тантрическая карта, устанавливающая гармонию между мужчиной и женщиной, которая предлагает соразмерить сексуальную жизнь с другими сферами жизни. Это и обещание, и предупреждение, Луис. – Адела надолго замолкает, и я улавливаю в ее глазах тень озабоченности. – Ты должен признать неизбежность перемен, чтобы одержать верх над ними, отречься от себя сегодняшнего, чтобы не быть раздавленным ими, хотя это для тебя и невыносимо трудно. Ты не сможешь подчинить себе эту, не поддающуюся контролю силу своей силой. Ты можешь справиться с ней только нежностью. Но я не знаю, готов ли ты на подобное.

– Луис, я могу тебя спросить кое о чем, из-за чего ты не станешь надо мной смеяться?