– Не тебе говорить о его воспитании, – заступилась мама.

– Пойдём, – неожиданно схватил меня за руку отец, – пойдём, там меня ждут внизу, там машина, мы поедем ко мне сейчас…

– Но Алёша, он придёт, – пыталась я остановить отца.

– Не надо Алёшу, пошли, поедем ко мне.

Отец суетливо подбежал к двери, открыл, потом снова схватил меня за руку и потянул за собой. Слёзы душили меня, мне было страшно смотреть на изменившееся лицо отца. Увидев мои слёзы, мама обняла меня за плечи и закрыла от отца.

– Ну пойдём, пойдём, – и он двинулся ко мне.

– Папа, что же ты со всеми нами делаешь? – внезапно вырвалось у меня. – Ты же не сможешь быть счастлив без нас…

– Пойдём, пойдём, – твердил отец.

– Нет, я не пойду с тобой, – сказала я и ушла из комнаты.

Отец уехал.

«Что, что это было? – проносилось у меня в голове. – Моя встреча с отцом, которую я так ждала. Он говорил, но о чём? О том, что скоро умрёт, что мы будем рады, он говорил только о себе, почему же у меня он ничего не спросил?»…

Неожиданно передо мной появился Алексей.

– Дверь была не заперта. А где отец?

– Он уехал, Алёша, – сказала мама, – он, видимо, очень спешил, – поцеловав меня в лоб, мама оставила нас одних.

Алёша молча рассматривал моё мокрое от слёз лицо, стараясь понять, что произошло. Я посмотрела на брата и увидела в его руках букет незабудок. «Это он отцу принёс цветы», – пронеслось у меня в голове. «Плохо воспитан», – вспомнила я слова отца, и слёзы хлынули из глаз.

Алексей подошёл ко мне и обнял.

– Ну что ты, милая моя сеструха, не переживай так, мы ведь теперь нашлись, мы же есть друг у друга, а он поймёт, когда-нибудь поймёт, что без нас счастья у него не будет, ведь мы его дети.

– А цветы эти, – сказал он, перехватив мой взгляд, – я тебе принёс.

Мы стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели в окно, за ним был город, в котором живёт наш отец.

Эти события, преломлённые временем, сегодня я воспринимаю совсем по-другому. Я прошла свой собственный путь, и теперь мне легче понять моего отца. Теперь я точно знаю, что все его дети были одинаково им любимы.

31 июля 1962 года родилась наша с Алёшей сестра Алёна. Вот что вспоминает Ирина Константиновна Скобцева: «Обстоятельства складывались так, что дети наши рождались без отца. Когда родилась Алёнка, Сергей Фёдорович был на молодёжном фестивале в Хельсинки в качестве почётного гостя. Когда девочка принесла ему телеграмму с сообщением о рождении дочери, он спросил: “Как тебя звать?” – “Алёнушка”. – “Вот и у меня будет Алёнушка”. А в палате, где я лежала, было ещё двенадцать женщин, и там, по-моему, человек семь родили девчонок, и все собрались назвать их Алёнушками. И тогда я подумала: “Уж я-то свою ни за что на свете так не назову”. Потом приезжает Сергей Фёдорович и передаёт мне маленькую бумажку: аист летит, у него в клюве завязанный кулек: “Made in USSR. Алёнушка”».

Наташа Ростова

Игра Савельевой напоминает порой игру детей. Ведь они живут в кино, а не играют.

Сергей Бондарчук

Когда шёл подготовительный период к съёмкам, в газетах напечатали объявление, что группа «Войны и мира» ищет Наташу Ростову. «Мосфильм» буквально завалили мешками писем, в которых были тысячи фотографий девочек. Некоторые присылали своё фото даже нагишом, некоторые ходатайствовали не за себя, а за своих подружек. Но Наташу нашли не по письмам. Однажды главный режиссёр по монтажу Татьяна Сергеевна Лихачёва вернулась из Ленинграда. Сценарист картины Василий Соловьёв встретил её утром на лестничной площадке «Мосфильма». Она сидела на стареньком диванчике вместе с какой-то девочкой.

– С приездом, Татьяна Сергеевна.

– Спасибо, Василий Иванович. Я вот хочу показать вам девушку.

«Я пригляделся, – так описывал события Соловьёв, – девушка в одежде с чужого плеча, замёрзшая, с красным носом.

– До каких пор это будет продолжаться? – начала с места в карьер возмущаться Лихачёва. – Я пришла к Циргиладзе, говорю, вот, привезла из Ленинграда человека, она заканчивает балетное училище, а он мне в ответ: “Зачем? На какую роль?” – “Да на Наташу Ростову!” И знаете, что он на это сказал? “На помойку, на помойку!” Василий Иванович, – взмолилась Лихачёва, – поговорите с Сергеем Фёдоровичем, пусть глянет на эту девочку.

Я пошёл к Бондарчуку.

– Сергей Фёдорович, вот какая история. К нам приехала девочка, без пяти минут балерина. Всю дорогу от Ленинграда до Москвы читала “Войну и мир”. Ты хоть поговори с ней.

– Где она? Позови.

И вот эта девчушка вошла в кабинет Бондарчука, где пробыла целый час. После чего он выглянул в коридор и сказал Лихачёвой:

– Татьяна Сергеевна, передайте, чтобы завтра приготовили для Люси пробы.

– Фотопробы?

– Да нет! Какие тут фотопробы? Сразу – кинопробы!

Вот так появилась в группе наша Наташа Ростова – Люся Савельева. Причём довольно долго на “Мосфильме” не знали, что мы нашли героиню. Ну, ходит по коридорам какая-то девчушка… Но когда эта малявка была в костюме и гриме и раздавалась команда “Мотор!”, то происходило чудо: Люся на глазах преображалась в Наташу и затмевала своим обаянием всё вокруг. После каждого её дубля весь “Мосфильм” перешёптывался: “Где же он такую красавицу откопал?” – “Опять ему повезло”, – добавляли недоброжелатели».

Проба на Петю Ростова

Ко мне он всегда относился искренне, может, потому, что хорошо помнил меня ещё мальчишкой.

Никита Михалков

Снимая фильм об отце к его 90-летию, я встретилась с другом своей юности – Никитой Сергеевичем Михалковым, в его кабинете в компании «Три-Тэ», где мы долго и тепло вспоминали моего отца. Вот фрагмент его воспоминаний.

«Пробы к этой картине начались в начале февраля 1962 года, но я попал на них только четыре месяца спустя – в июне. А перед этим Бондарчук и его жена Ирина Скобцева в компании с оператором Вадимом Юсовым посетили нашу дачу на Николиной Горе. Приехали, чтобы отвлечься от трудов праведных, но целиком отключиться от кино не получилось, поскольку за столом сидели ещё несколько человек, имевших отношение к “Войне и миру”: брат мой Андрей Кончаловский пробовался на роль Пьера Безухова, а Вячеслав Овчинников был композитором фильма. Именно тогда мне поступило предложение попробоваться на роль Пети. Я приехал на пробы 19 июня. В тот день в седьмом павильоне “Мосфильма” Бондарчук пробовал меня, а также ещё одного возможного кандидата на роль Пети – Погорельцева.

Помню, он вошёл в гримёрную, зорко поглядел на меня и поговорил не как со знакомым мальчиком, а как с актёром. Первый раз в жизни мне завили волосы. Я тогда ещё очень надеялся, что они такими вьющимися и останутся. Не помню деталей, помню замечательную атмосферу в съёмочной группе, атмосферу всеобщего благоговения перед Сергеем Фёдоровичем. Помню в комнатах съёмочной группы фильма “Война и мир” гигантское количество материалов: копии исторических документов, исторические журналы, картины, эскизы, литографии, редкие иллюстрации, огромные фолианты произведений Льва Николаевича Толстого…