— Новости, конечно! — весело сказал Иван Чубков, ставя на стол бутылку отечественной водки. — А магнитолу обмоем отдельно, чтоб работала нам на радость, и всем было хорошо.

На столе появились нурсики, заменяющие летчикам стаканы, «Бычки в томате» и банка тушенки, куски колбасы и хлеба, пачка печенья.

— Дипломаты наши постарались, — сказал со знанием дела Паршин, поднимая свой нурсик, и добавил. — Чтоб такое больше никогда не повторилось!

Только успели выпить, как дверь распахнулась, и в комнату вошли комполка подполковник Белозерский и командир эскадрильи майор Екимов.

— Товарищи офицеры! — скомандовал Паршин.

Все вскочили и вытянулись.

Пару минут длилась немая сцена.

Командование молча и строго-внимательно смотрело на своих подчиненных, а те с тревожным напряжением — на командиров-начальников. Потом руководство многозначительно переглянулось и, по-прежнему не произнеся ни слова, повернулось к выходу. Уже переступив порог, командир полка, не оборачиваясь, громко и со смыслом произнес:

— Так значит, это афганцы вторглись в воздушное пространство Пакистана!

По интонации голоса трудно было понять, то ли подполковник спрашивает, то ли утверждает.

— Паршин? — в свою очередь многозначительно произнес командир эскадрильи.

— Все нормально, товарищ майор! — спокойно ответил капитан.

— Ну а если все нормально, — сказал майор Екимов, скрывая усмешку, — иди на командный пункт и получи боевую задачу на завтра.

На восходе солнца Ми-24, ведомый капитаном Паршиным взлетел с аэродрома в Джелалабаде, плавно развернулся, легко набрал высоту и взял курс на тот же самый квадрат, граничащей с Пакистаном. И с той же самой боевой задачей.

Так они летали еще целую неделю, иногда и по два-три раза в день. Совершили восемнадцать боевых вылетов. Заминировали все перевалы и высокогорные тропы на протяжении более ста километров. Четыре раза натыкались на мелкие группы душманов, переходивших границу, и залпами ракет и пулеметным огнем уничтожали их.

В полете над горами и по ущелью Паршин часто передавал управление боевой винтокрылой машиной лейтенанту Беляку, ставил перед ним разнообразные задачи и видел, с какой радостью тот выполнял далеко не простые маневры. Раз за разом капитан усложнял задания и, к своему удовлетворению убеждался, что лейтенант справляется с ними легко и уверенно.

В последний раз подлетая к перевалу, сквозь дымку утреннего тумана, они неожиданно обнаружили на глухой тропе вооруженный конный отряд, который цепочкой начал выползать из-за скалистого поворота.

— Командир, справа по курсу душманы, — доложил Беляк по внутреннему переговорному устройству.

— Вижу, — ответил Паршин и спросил. — Твое решение?

— Подняться выше, полететь прямиком к перевалу, заминировать тропу и перекрыть им отход назад в Пакистан.

— Правильно решил, — сказал капитан, набирая высоту.

Паршину было приятно, что лейтенант тактически грамотно подошел к решению боевой задачи, а не предложил расстреливать отряд душманов с ходу, тем более, что им пока еще даже неизвестно, что из себя представляет этот отряд, сколько врагов движется по тропе.

— А потом вернуться обратно сюда и заминировать тропу впереди движения отряда, — продолжал Александр Беляк, словно он сам командовал вертолетом. — Возьмем гадов в клещи!

— Так и поступим, — согласился капитан.

А передовой отряд моджахедов, пара десятков всадников, заметив винтокрылую машину, по сигналу старшего, поднявшего руку, придержали коней. Всадники напряженно застыли, в тревоге следя за полетом вертолета. Но к их радости проклятая «летающая шайтан-арба», не причинив им никакого вреда, взметнулась вверх и улетела в небо.

— Бисмиля рахмон раим, — с нескрываемым удовлетворением произнес слова мусульманской молитвы бородач, возглавлявший передовой отряд, и повелительно махнул рукой, разрешая продолжать путь. Вереница вооруженных всадников и большой караван навьюченных верблюдов, ишаков, лошадей, подобно длинной ядовитой змее, медленно и угрожающе ползла по тропе. Не знали вооруженные до зубов моджахеды, идущие из Пакистана, где прошли специальную подготовку, что они движутся навстречу неминуемой гибели…

А тем временем вертолет капитана Паршина подлетал к знакомому высокогорному перевалу. Утреннее солнце ярко высвечивало ослепительно белые вершины гор. На снегу были отчетливо видны следы, прошедшего каравана.

Паршин на низкой высоте прошел над тропою, а Беляк быстро и сноровисто заминировал ее и все ближайшие выходы к границе Пакистана.

— Все, командир, заблокировал! Обратного хода теперь им нет! — доложил Александр капитану. — Теперь назад, в ущелье. Пока они далеко не ушли, заткнем минами и выход в долину.

Сделав разворот над снежными горами, перевалив крутую вершину, одолев ледниковый перевал, винтокрылая машина стала плавно снижаться и заходить уже со стороны долины в темноту ущелья, оказываясь на несколько километров впереди идущего навстречу каравана. Быстро заминировали тропу и с этой стороны. «Теперь-то они никуда не денутся! Бери их хоть голыми руками», — думал Александр Беляк. День начинался хорошо! Сегодня им все удавалось как нельзя лучше.

Но летчики даже не могли представить, какой крупный отряд они заблокировали на горной тропе, что пролегала узкой лентой высоко над пропастью…

— Командир, а теперь можно и врезать душманам! — сказал Беляк, опережая приказ Паршина.

— Так и сделаем, — деловито произнес командир и обратился к бортовому механику. — Пулемет приготовь!

— Есть приготовить пулемет, — отозвался Иван Чубков.

Душманы увидели «шайтан-арбу», которая стремительно летела по мрачному ущелью им навстречу. Они стали судорожно и торопливо срывать оружие с плеч.

А вертолетчики с удивлением обнаружили на горной тропе не группу моджахедов, как они предполагали, а растянувшийся на сотни метров отряд хорошо вооруженных всадников. За ними следовал большой караван, теряющийся в темной дали ущелья…

Капитан Паршин срочно передал по внешнему переговорному устройству на свой командный пункт, что ими обнаружена крупная банда душманов, запросил поддержки и сообщил о том, что принимает бой.

Отсчет времени шел на секунды. Моджахеды палили по летящей над ними «шайтан-арбе» из всего, что могло стрелять — винтовок, ручных пулеметов, автоматов, гранатометов…

Капитан, резко увеличив скорость, повел винтокрылую машину крутыми зигзагами, насколько это ему позволяла ширина ущелья. Одновременно Паршин и Беляк стреляли из всего комплексного вооружения. Не отставал от них и бортовой техник. Пулемет дрожал и отрывисто пульсировал в его крепких руках. Горное эхо многократно повторяло взрывы реактивных ракет, грохот скорострельной пушки, отрывистые очереди крупнокалиберного пулемета, сумбурную пальбу винтовок, трескотню автоматов и ручных пулеметов, буханье гранатометов. И все эти грохочущие звуки смешивались с отчаянными криками и воплями падающих в пропасть людей, надрывным ржанием коней, гортанными криками раненых верблюдов…