Когда Айк добрался до дома, оказалось, что Мишель уже ушла на работу. Он подумал, увидится ли она сегодня с Маршей. Наверное, не стоило ей ничего рассказывать, но дело было уже сделано. И не только это дело. Он взял доску у Хаунда Адамса. Началось.

Положив доску на кровать, Айк внимательно ее осмотрел. Если не считать навороченного байка, который дожидался его дома, в пустыне, это была самая роскошная вещь, какой он когда-либо обладал.

На следующее утро Айк поднялся рано. Взяв доску под мышку, он направился к центру, чтобы впервые вместе со старожилами держать утреннюю вахту. Над городом занималась заря: тоненькие полоски голубого и желтого на сером небосклоне. Он замечал ее отблески в каждой витрине, в темных ветровых стеклах автомашин, припаркованных вдоль Мейн-стрит. Постепенно вся улица оживала под лучами просыпающегося солнца.

Он слышал доносящийся из-за прибрежного шоссе рокот волн и пытался по звуку, прикидывая интервалы между ударами, угадать силу прибоя и направление ветра. Айк шел по безлюдным переулкам, мимо «Клуба Таити» и наконец оказался на шоссе. Прежде чем спуститься к морю, он на секунду задержался, окидывая взглядом пустынный пляж и волны, которые, как обычно, накатывали грядами на песок. Горизонт, где сливались воедино море и небо, был неиссякаемым и чистым источником, откуда шли новые и новые волны. Айк подумал, что этот город, прилепившийся к кромке океана, не более чем пылинка, крошечное пятнышко грязи на лике вечности.

Несколько дней перед этим ветер дул с запада, но нынче ночью он уступил место намного более сильному юго-западному. Волны были выше человеческого роста, в такие он еще не рисковал заходить в Хантингтоне. Спускаясь по лестнице, Айк не отрывал от них глаз. «Утренняя вахта» уже была на месте, отвоевывая себе позицию возле пирса. Волны, хоть и немногим больше тех, которые они с Престоном видели на ранчо, были совсем другие. Там они шли широким полукругом, оставляя посередине полосу спокойной воды, где можно было передохнуть. А сегодня волны двигались длинными колышущимися грядами, похожими на пустотелые жернова или паровой каток. У Айка все еще не было гидрокостюма, и он зябко поежился, когда ему пришлось опуститься на мокрый песок, чтобы закрепить поводок. Прежде он думал, что уже готов серфовать у пирса, но сейчас понял, что это не так.

Первую ошибку Айк совершил, еще даже не зайдя в воду. Потом он никак не мог вспомнить, зачем так поступил. Решив зайти с юга, метрах в сорока от пирса, он не учел, откуда дул ветер. Айк греб минут пятнадцать, но так и не выбрался на открытое пространство, зато оказался в опасной близости от столбов. Эта старая конструкция, к которой он уже начал относиться с определенной нежностью, вдруг превратилась в зловещую угрозу. Он был так близко, что видел обрывки лески, птичье дерьмо и мох, а грохот пенной воды, которая выплескивалась из-за столбов, звучал для него как пушечные залпы.

Где-то далеко вверху маячили невозмутимые лица рыбаков. До «утренней вахты» было еще добрых метров тридцать, и Айк отчетливо осознал, что выбираться из этой передряги ему придется самому. И тут случилось то, чего он больше всего боялся: на горизонте сформировалась и двинулась к нему могучая плотная гряда. Одолеть ее не было никакого шанса. Он все продолжал грести, просто чтобы хоть что-нибудь делать, но руки будто налились свинцом. Там, между столбов, он и останется, прикованный к доске поводком. Теперь это стало очевидно: его отправят в Сан-Арко бандеролью.

Он был почти под пирсом, когда его настигла первая волна. Айк поднял глаза и увидел нависший гребень, а сзади была бетонная колонна. Он изо всех сил оттолкнулся от нее одной рукой, другой вцепился в доску и, буквально протолкнув себя сквозь толщу воды, оказался во впадине между двумя волнами. Тут он впервые за все утро поступил правильно: как бешеный принялся выгребать на северную сторону, надеясь, что успеет прежде, чем его настигнет вторая волна. И он едва успел. Айк выскочил из-под пирса, и в ту же секунду обрушившаяся лавина накрыла его и с бешеной силой потащила вниз. Ему показалось, что сердце сейчас лопнет, но бетонные колонны остались позади.

Айк долго не мог выплыть, и когда ему наконец это удалось, то не чувствовал ни малейшего желания продолжать сегодня эти игры. Он сидел на берегу, на краешке своей доски, когда увидел идущего к нему Хаунда Адамса. На нем были синие плавки и спасательный жилет, без которого он никогда не заходил в воду.

Хаунд опустил на песок свою доску и присел рядом с Айком.

— Разжевала и выплюнула? — поинтересовался он.

— Ну да.

— Зря ты зашел с юга, брат. Передохни немного, и пойдем. Я покажу, как лучше.

Айк хотел было отказаться, но вспомнил, как Престон ждал его после первой волны на ранчо. Они встали, и Айк пошел к воде вслед за Адамсом.

— Главное — здесь, — показал Хаунд на голову, когда они ступили в воду. — Волна требует уважения. Когда ты берешь волну, отрешись от всего остального и не сомневайся, что справишься. Греби, выкладывайся по полной. Старайся оседлать ее побыстрее и не теряй над собой контроль. Не пасуй. Будь с ней одним целым, понимаешь?

Айк кивнул и шагнул в воду. Вставало солнце, и по небу разлилось чудесное сияние. Над пляжем повисла золотистая дымка, а над гребнями волн засветились крохотные радуги. У столбов пирса плясали бесчисленные голубые и зеленоватые блики.

В этот раз было легче. Айк греб точно за Хаундом. Они заплыли с северной стороны, обошли пирс, метрах в десяти от него развернули доски на сорок пять градусов. И вот Айк рядом со всей компанией серферов. Он больше уже не зевака с пирса, а один из них — укротителей волн.

С того дня, как его ударил незнакомый серфер, Айк, следуя совету Престона, не входил в воду у пирса. Но среди зрителей он бывал довольно часто и не раз видел, как серферы, полные азарта и возбуждения, соревнуются за лучшую позицию, ни минуты не оставаясь на месте. И сейчас Айк тоже боролся за то, чтобы удержаться с краю и не попасть внутрь группы. Кое-кого он узнал: Фрэнка Бейкера и одного из самоанцев.

Народу в воде было немало, но существовал определенный порядок. Айк и раньше подмечал, что, например, из сорока человек лучшие волны всегда приходятся на долю одних и тех же двенадцати. Отчасти этому помогало их мастерство, отчасти же с ними просто боялись связываться. И еще Айк заметил в то утро, что ни один из серферов не взял столько волн, сколько Хаунд Адамс, хотя там были молодые ребята, никому не уступавшие в умении и сноровке.

Сегодня для Айка кататься оказалось не легче, чем грузить вагоны. Он пытался вскарабкаться на волны, но они лишь расступались и проглатывали его. Может, и вправду все дело в голове. Айк почти ничего не видел, но, случайно взглянув на берег, заметил быстро движущееся сверкающее пятно: солнечные блики на хромированном металле. Потом большой сверкающий объект распался на множество маленьких, и все они свернули с шоссе к пирсу. Но Айк этого уже не видел. Лишь когда Хаунд во всеуслышание объявил, что на сегодня достаточно и он побрел за ним по песку, то наконец заметил мотоциклы и среди них знакомый приземистый байк Морриса.