– Не раньше, чем вы объясните мне, почему я должен это делать, – усмехнулся Спарго.

– Потому, мой дорогой, что я могу вам рассказать о Джейн Бэйлис гораздо больше, чем другие. Но я не стану говорить о ней сейчас, милый юноша, поскольку сомневаюсь, что в ваших карманах есть то, что я хочу получить за свой секрет. Нет, нет! Я только покажу вам, что действительно знаю кое-что интересное. Понимаете?

– Кто вы такая?

На лице женщины расплылась улыбка.

– Так вы дадите мне какую-нибудь денежку?

Спарго сунул руку в карман и вытащил два полсоверена.

– Вот, – показал он монеты, – вы получите их, если сообщите мне что-нибудь важное. Только без фокусов. И не тяните время. Если вам есть что сказать, выкладывайте!

Женщина протянула к деньгам дрожащую сморщенную руку.

– О, милый господин, позвольте мне взять хотя бы одну из них! Прошу вас, дайте мне один из этих прекрасных кусочков золота! Уверяю вас, он сразу развяжет мне язык.

Спарго отдал ей одну монету, мысленно смирившись с ее потерей.

– Но вы не получите вторую, пока мне что-нибудь не расскажете, – заявил он. – Кто вы такая?

Женщина, что-то бормотавшая и ворковавшая над своей монетой, усмехнулась:

– В том гадючнике, где вы сегодня побывали, меня прозвали Матушкой Гатч. Но на самом деле мое имя миссис Сабрина Гатч, и когда-то я была красивой молодой женщиной. После смерти мужа стала экономкой у мисс Бэйлис, а когда она переехала сюда и поселилась в этом доме, то взяла меня с собой. Как вы думаете, юноша, почему она это сделала?

– Понятия не имею! – воскликнул Спарго.

– Я знаю ее тайну, – торжествующе объявила Матушка Гатч. – Она перепугается до смерти, если узнает, что я находилась за той изгородью и подслушала ваш разговор. А еще больше испугается, если выяснит, что мы с вами сидим здесь и говорим о ней! Но она стала такой скрягой: не дает мне денег, ничего, сколько я ни просила… Хотя знает, что старые дамы вроде меня нуждаются в маленьких радостях. В общем, если вы готовы заплатить, то мне плевать на нее – да, да, плевать!

– Если вы хотите, чтобы я купил ваш секрет, то должны сначала доказать, что он того стоит, – заметил журналист.

– И я вам докажу! – с неожиданной яростью ответила женщина. – Закажите еще один стаканчик – и я вам расскажу! Так вот, – продолжила она уже спокойнее, – вы пришли к ней, чтобы расспросить про ее зятя, Мэйтленда, которого упекли за решетку, верно?

– Да, и что дальше?

– А также о его ребенке?

– Все это вы могли услышать от нас, – покачал головой Спарго. – А я хочу послушать, что скажете вы.

– И она сообщила вам, что он приходил за мальчиком, а она ответила, что он умер?

– Да, да! – раздраженно буркнул Спарго. – Что дальше?

Женщина сделала большой глоток из рюмки и улыбнулась.

– А то, что все это сплошная ложь. Мальчик вовсе не умер, мой милый юноша, – не больше, чем я. И мне известно…

– Что вам известно?

– А вот что. – Женщина толкнула журналиста локтем под ребра. – Я знаю, что она с ним сделала!

Спарго смотрел на свою размякшую собеседницу, как охотничий пес, почуявший запах добычи. С самого начала он сильно сомневался, что услышит хоть что-нибудь полезное для расследования дела. Ему казалось, будто эта старая алкоголичка просто старается его надуть, вытянув из него побольше денег на выпивку. Но как только прозвучали факты, Спарго мгновенно забыл про все ее порочные наклонности, злобные ухмылки и помятое лицо. Теперь для него существовал только источник информации.

– Вы утверждаете, что сын Мэйтленда жив? – спросил журналист.

– Да, – кивнула Матушка Гатч.

– И вы знаете, где он сейчас?

Женщина покачала головой.

– Я этого не говорила, молодой человек, – возразила она. – Я знаю, чтó она с ним сделала.

– И что же?

Матушка Гатч с достоинством выпрямила спину и бросила на него холодный взгляд.

– Это и есть мой секрет, молодой человек, – ответила она. – И я не собираюсь продавать его за два полсоверена и за две или три рюмки джина. Если Мэйтленд действительно оставил столько денег, как вы утверждали, мой секрет стоит намного больше.

Спарго вспомнил про свой блеф, к которому прибег в разговоре с мисс Бэйлис. Вот к чему это привело!

– Только я могу рассказать вам о судьбе его сына, – продолжила Матушка Гатч, – и хочу, чтобы мне заплатили за это соответствующую цену. Честная сделка, молодой человек, только и всего.

Спарго минуту молча раздумывал над ситуацией. Может ли эта пьяная и непотребная старуха действительно владеть важной информацией, которая поможет раскрыть загадочное убийство в Миддл-Темпл? Если да, то «Наблюдатель» получит от этого большие дивиденды. Редакция газеты всегда славилась своей безудержной щедростью по отношению к тем, кто помогал ей добывать нужный материал: в таких случаях она тратила деньги, не считая.

– Сколько вы хотите за ваш секрет? – спросил журналист напрямик.

Матушка Гатч принялась разглаживать складки на платье. Спарго удивлялся, видя, как она на глазах превращается в спокойную и рассудительную женщину. Когда он увидел ее в первый раз, ее нервы были натянуты до предела, а теперь, приняв нужную дозу алкоголя, она вернулась в свое естественное состояние. Спарго с любопытством и даже восхищением следил за этим необыкновенным преображением – до сих пор ему не приходилось видеть ничего подобного – и в то же время почти со страхом ожидал, что она ответит.

Наконец Матушка Гатч произнесла:

– Принимая во внимание все обстоятельства и трезво оценивая свои возможности, я предпочитаю регулярное пособие. Надежная сумма с еженедельной выплатой – не один раз в год или в квартал, а постоянно и точно в срок, каждую субботу. Или понедельник, если вам так удобнее, но – каждую неделю. У меня есть хорошие знакомые, которые получают такие пособия и весьма этим довольны.

Спарго решил, что, скорее всего, Матушка Гатч спустит свое еженедельное пособие за один вечер, не важно, в какой день оно будет выплачено, но не стал говорить об этом вслух и вернулся к главной теме разговора.

– Вы так и не сказали сколько, – напомнил он.

– Три фунта в неделю, – ответила Матушка Гатч. – И это еще очень дешево!

Спарго задумался. Есть шанс – только шанс! – что ее информация действительно окажется важной. К тому же эта несчастная старуха наверняка упьется до смерти в ближайшие пару лет. В любом случае несколько сотен фунтов для «Наблюдателя» – пустяк. Он взглянул на часы. В это время главный редактор и владелец газеты должны находиться в офисе. Спарго вскочил, сразу приняв решение.