Очередь слева от меня отбойным молотком саданула по ушам. Мягко говоря, неприятно это, когда в полуметре от тебя длинно долбит пулемет, зло плюясь раскаленным свинцом. Я видел, как пули моментально разодрали в клочья старушечье пальто… но бабушку в очках это как-то не впечатлило. Она лишь покачнулась, но продолжала идти вперед. Варежка, задетая пулей, слетела с ее руки…

Нет, не с руки.

Из рукава старенького пальто торчало полуметровое щупальце, облепленное присосками. Причем между белыми блямбами этих присосок была отчетливо видна присохшая, растрескавшаяся, бурая кровяная корка. Подобную я не раз видел на «бородах» ктулху, недавно пообедавших, и еще не успевших почистить свои ротовые отростки.

И тут словно пелена спала с моих глаз. От назойливой – вернее, навязанной «совести» не осталось и следа, взамен которой пришла пустота. Я просто смотрел, как пули бьют в тело старухи, не причиняя ей заметного вреда, и как она продолжает идти вперед, протягивая ко мне свои щупальца, на конце одного из которых болтается старая вязаная варежка.

Настя стреляла, а на меня какое-то отупение нашло. Вроде хочу помочь ей, а руки поднять не могу. Лишь смотрю, как проклятая старуха приближается, а щупальца, вылезающие из рукавов ее пальто, становятся все длиннее и толще, разрывают по швам эти рукава, тянутся ко мне все ближе и ближе…

А у Насти кончились патроны.

И тогда она плюнула. Огнем. Кио это умеют. Длинной струей пламени, словно из огнемета шибанула.

Пальто, платок, валенки, морщинистое старушечье лицо – все загорелось мгновенно. Страшный визг разнесся над Зоной. Из корчащегося столба пламени вырвались еще четыре щупальца и принялись сбивать огонь. Но Настя плюнула вторично, и омерзительные отростки скорчились, словно черви, по которым провели зажженной спичкой.

Только после этого меня отпустило. Будто плотное прозрачное одеяло упало с глаз и с мозга. Я вскинул пулемет… но стрелять было уже не в кого. В трех шагах от меня догорала куча черного паленого мяса, вонь от которой стояла такая, что из моей головы моментально выветрились остатки наведенного дурмана.

– Круто мутант тебя захватил, полностью завладел твоим мозгом, – сказала Настя, присоединяя к пулемету новую коробку с лентой. – Кстати, это последняя. Долго нам еще идти?

– Полагаю, что нет, – сказал я, с трудом ворочая пересохшим языком. – Я знаю, куда идет этот Хронос. И зачем он туда тащится, тоже догадываюсь.

– А что это за пакость была, не догадываешься?

Я не ответил. Я пил из фляги, снятой с пояса.

Брехня, что после того, как ты только что спасся от смерти, организм алкоголя требует. Вода – вот лучший и самый вкусный напиток. Потому, что когда смерть свою видишь, почти вся жидкость из тебя с холодным потом выходит. Смелый ты, трусливый – по фигу. Дерешься ты, или стоишь столбом, ожидая неминуемой гибели, это организму до лампочки. Потеет он по-любому. Поэтому после пережитого без воды никак нельзя.

Напившись, я пристегнул флягу обратно, и сказал:

– Могу только предполагать, что это за тварь. Раньше тут были садовые участки и дачи жителей Припяти, окруженные лесом, который потом назовут Рыжим. А после аварии всё тут посносили и закопали – и деревья зараженные, и дачи, и старое кладбище, что было неподалеку. Думаю, что это был просто мутировавший мертвец, подвид обычного зомби, которых в Зоне навалом.

– Откуда сведения? – деловито поинтересовалась Настя, досылая патрон в патронник.

– В «Энциклопедии Зоны» вычитал, – вздохнул я. – Жаль не вспомнил вовремя про это захоронение, можно было бы его левее обойти. Наверно. И – благодарю.

– За что? – пожала плечами кио. – Ты меня прикрыл около пекарни, я тебя здесь. Не думаю, что за это надо благодарить.

Я кивнул, а сам в очередной раз подумал, что Фыфу реально повезло с подругой, упокой его Зона. Правильная девчонка, хоть и киборг.

Между тем серый болотный туман и не думал рассеиваться. Он вроде как даже гуще стал. И это тоже было неправильно. При этом мне показалось, что в нем шевелятся какие-то тени, живо напомнившие о сожженном мутанте-псионике.

– Пожалуй, нам лучше поторопиться, – сказал я.

И мы побежали. Потому, что лучше оперативно свалить, чем воевать с тварями, которых не берут пули.

Мы бежали по шоссе, а туман волокся за нами, будто привязанный. Причем, обернувшись, я заметил, что его клубы стали плотнее. Да и скорость его выросла, того и гляди нас накроет.

А Настя, похоже, выдохлась. Бежала все медленнее. Странно, я думал, что киборги не устают. Но не иначе с той струей огня она выплюнула не только накопившийся газ, продукт переработки пищи, но и солидную порцию топлива, жизненно важного для ее организма. И теперь бежала на его остатках.

Она это тоже поняла.

– Беги, – выдохнула кио на бегу. – Я их задержу.

И уже почти развернулась со своим пулеметом, чтобы осуществить произнесенное.

– Ага, щаз! – рыкнул я. И, схватив ее за ремень, попер за собой, попутно свободной рукой коснувшись красного камешка, висящего у меня на шее.

Временами я вообще о нем забывал, настолько он был легким, невесомым. Помнится, я его в научном комплексе Захарова нашел, и на шею себе повесил. Ну логично же – если к арту приделан ремешок для ношения, то почему бы не поносить? Вдруг поможет когда. И помогал он вроде. Порой мне казалось, что красный артефакт покалывает мне грудь, словно тысячами мельчайших иголок, и при этом сил добавляет. Хотя не исключаю, что это был самообман.

Но сейчас мне реально были нужны силы, потому что долго тащить за собой тяжеленную девушку с танталовым скелетом внутри я бы не смог чисто физически. И сейчас я скорее от отчаяния, чем от уверенности в успехе, мысленно обратился к артефакту: «Помоги! Пожалуйста! Очень надо!!!»

На мгновение мне показалось, будто на мою грудь горящий уголек пристроили. И жар от этого уголька стремительно растекся по всему телу, словно выжигая его изнутри! Правда, неприятное ощущение быстро прошло, сменившись приливом небывалой бодрости и энергии.

И я рванул по шоссе так, как никогда не бегал! Я тащил за собой кио, словно танк, буксирующий легковушку, умом понимая, что она тяжелая. Но телу было по фиг. Оно, наполненное невиданной силой, без особого напряжения пёрло за собой Настю, которая, изрядно офигев от происходящего, особенно не сопротивлялась, и лишь перебирала ногами.

Я так увлекся новыми ощущениями, что, разогнавшись, проскочил нужный нам поворот направо – и вдруг почувствовал, что неожиданный прилив сил стремительно сходит на нет. Не иначе, артефакт, отдав накопленную энергию, сдулся очень не вовремя. Потому что проклятый туман, конечно, отстал от нас метров на триста, но я с разгону влетел туда, куда влетать не стоило ни при каких обстоятельствах.

Перед нами маячил жуткий памятник Зоны. Огромное дерево, так называемая «сосна-крест», на самом деле больше похожая на корявые трехзубые вилы, воткнувшие свои жала в серое небо.