К моему удивлению, стало легче – все мысли занял поцелуй, а еще – приятное томление внизу живота, стоило мне вспомнить, как в сауне Игнат целовал меня: с таким же нетерпением, требовательно, словно забирал свое по праву. И это странное чувство: что от меня ничего не зависит, что он все равно сделает все, что захочет, возьмет то, чего желает; по-особому воздействовало на меня, заставляя плавиться и гореть, вынуждая прижиматься к Игнату ближе, самой подставлять губы под жаркие поцелуи.

С трудом оторвавшись от меня, Игнат хрипло прошептал:

– Ты успокоилась?

Немного неуместный вопрос в данной ситуации, на мой взгляд, но я кивнула, и тоже поспешила отойти от него. Лишь оказавшись на расстоянии двух-трех шагов, спросила:

– Зачем ты бежал за мной?

– А ты почему убегала от меня? – ответил Игнат вопросом на вопрос. Я промолчала, не зная, как сказать про то, что видела лежащего на полу Рашида. Очевидно, на моем лице отразилась гамма эмоций, потому что Игнат вздохнул и протянул мне руку:

– Пойдем в дом. Я тебе все объясню, а то ты опять напридумываешь себе.

– Напридумываю что?

– Ну, что я убил Марину. Ты ведь наверняка так и думала, верно? – усмехнулся он, взглянув в мои глаза. Чтобы он не увидел в них правды, я быстро отвернулась, но ладонь все же протянула. Ощутив мои ледяные пальцы, Игнат недовольно цокнул, и, достав из карманов куртки перчатки, силой натянул их на мои руки.

– Теперь пойдем.

У ворот нас встречала взволнованная и заплаканная Марина. Я мельком посмотрела на девушку: на бледных щеках виднелись блестящие дорожки слез, а губы были искусаны в кровь. Не замечая меня, она накинулась на Игната:

– Игнат, какого черта ты ушел? Что нам теперь делать? Отец убьет меня… Придется во всем признаться… А Рашид…

Она зарыдала – навзрыд, некрасиво, громко. Ее плечи сотрясались от всхлипываний, тело била крупная дрожь. Вопреки всем обстоятельствам мне захотелось подойти и утешить ее, но в этот момент Игнат рявкнул:

– Успокойся и держи себя в руках! Ты и так уже наворотила дел! Иди в дом.

Всхлипнув еще раз, Марина, закрыв лицо руками, развернулась и убежала в избу. Я испуганно вздрогнула, когда Игнат повернулся ко мне, но он лишь ласково взял меня за локоть и потянул вслед за Мариной со словами:

– Ничего не бойся. Пойдем.

Внутрь я заходила с опаской: перед глазами все еще стояла картинка с лежащим на полу Рашидом. Увидев его повторно, я зажмурилась, а затем медленно открыла глаза, глубоко дыша: второй раз было уже не так страшно. Марина села на диван, стоявший в углу – очевидно, она сидела там и до этого, поэтому я не заметила ее, когда подглядывала в окно.

Игнат крепко держал меня за руку, не давая двигаться самостоятельно, и обратился к Марине:

– Итак, что мы имеем. Ты убила своего любовника, потому что он хотел смыться с деньгами?

Марина затравленно кивнула, подняв блестящие от слез глаза. Потом заговорила – сдавленно, свистящим шепотом:

– Я не хотела… Сама не знаю, как так получилось. Ночью я увидела у него сообщения в телефоне от какой-то женщины. Мадина, так она была записана. Рашид сказал, что это сестра, чтобы я не волновалась, что он только меня любит. Мы легли спать, а потом я проснулась, и увидела, как он забирает все деньги из моей сумки. Я вскочила, стала кричать, обвинять его в предательстве, а он меня ударил.

Марина выпятила губу и задрожала всем телом, беспомощно глядя на Игната. Обращалась она только к нему, будто меня не было в комнате.

– Ударил меня, понимаешь? Как отец, – задыхаясь от слез, проговорила она. – Я… Я не выдержала, и толкнула его… Он упал на стол, и… И…

Она снова зарыдала, а я отвела взгляд в сторону. Как назло, на глаза попался именно тот самый стол – один из углов был перепачкан в чем-то темным. Кровь. Чувствуя, как тошнота подступает к горлу, я отвернулась.

– Где флешка? – требовательно спросил Игнат. Я удивленно покосилась на него: спокойное, безразличное лицо, цепкий взгляд. Просто превосходное самообладание.

Марина махнула рукой в сторону дамской сумки, валяющейся на полу возле стенки. Отпустив мой локоть, Игнат неспешно подошел к ней, перевернул вверх дном и присел на корточки, выискивая среди женского барахла флешку. Зажав ее в руке, он убрал находку в карман и посмотрел на меня.

– Ева, – задумчиво произнес он. – Как некстати ты здесь оказалась…

От этих слов меня пробрал холод. Спина покрылась мурашками, а кончики пальцев закололо. Что это значит? Он хочет избавиться от меня?

Эта мысль первой пришла мне на ум, но, поразмыслив, я решила, что переживать не стоит. Я сообщила Тимофееву, где нахожусь, и мне просто нужно продержаться до приезда родной полиции. Всего каких-то жалких полчаса.

С трудом удерживая себя на месте, я гордо напомнила:

– Не хочешь объясниться? Ты обещал.

Все еще не вставая, Игнат как-то озорно, по-мальчишески улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках, и сказал:

– Да, конечно. Спрашивай, что хочешь.

– Почему ты скрывал, что знаешь, где Марина? – требовательно спросила я.

– Потому что мы договорились, – Игнат выпрямился и пожал плечами. – У нас был договор: я помогаю Марине и ее любовнику сбежать, а она помогает мне.

Я бросила быстрый взгляд на тот карман, в который Игнат спрятал флешку.

– Эта флешка – то, что должна была тебе дать взамен Марина? Там какая-то информация? Что-то на ее отца?

– Умница, – довольно кивнул Игнат. – Именно так.

Я прикусила губу. Разрозненные кусочки паззла складывались в моей голове в цельную картину. Марина хотела сбежать вместе с Рашидом, и Игнат им помог. В обмен на помощь Марина добыла компромат на Федотова. Все складно, но…

– Зачем? – нахмурилась я, поворачиваясь к Марине. – Зачем ты хотела сбежать и подставить отца? Он о тебе беспокоился… Искал тебя.

Марина истерично расхохоталась.

– Беспокоился? – все еще хохоча, она схватилась за живот, потом потрясла головой, словно пыталась скинуть с себя что-то. – Отец? Ты его не знаешь. Он чудовище.

«Нет, как раз это я и знаю», – подумала я, вспоминая визит Федотова ко мне домой.

– Он, – задыхаясь, проговорила Марина, – бил меня. Меня и мать. Всю жизнь. На, посмотри!

Она вскочила с дивана и задрала край своей кофты, обнажая живот. Я ахнула, невольно попятившись назад. Нежную кожу девушки исполосовали шрамы: какие-то белые, уже старые, другие – бледно-розовые, совсем свежие.

– Отец всегда меня бил. Ремнем, палкой, чем придется, – со злой улыбкой на устах сказала Марина, – но делал это так, чтобы синяков на видных местах не осталось. Думаешь, он бы позволил мне связать жизнь с Рашидом? Да он бы меня до смерти забил! Он монстр, больной на голову! Да ему лечиться надо, но, – Марина скорчила гримасу, – разве такого уважаемого человека кто-нибудь положит в больницу, а? Разве кто-нибудь поверит в то, что у него в кабинете спрятаны розги?!