языком по моему лицу. Я позволяю ему.

Молчу, и когда он заканчивает, то снова смотрит на меня.

– Что ж?

– Ты всегда это говоришь. Но никогда не делаешь. – Я почти хочу, чтобы он это сделал, чтобы перестал ждать меня, думая, что мы волшебным образом влюбимся и будем вместе. Этого не произойдет. Он должен перерезать пуповину ради нас обоих. Отпустить все свои детские фантазии о нас и заставить меня страдать от ломки.

Его длинные пальцы опускаются к верхним пуговицам моей рубашки. Он играет с ними, но не пытается их расстегнуть. Рен надменно усмехается.

– Я никогда этого не сделаю. Как я могу лишить крови Джуничи Такаяму? Изысканного, всемирно известного модельера первого поколения. Я кормлю его. Я его источник, и я поддерживаю его существование – заставляю его разрабатывать одежду и очаровывать мир вокруг. А он кормит меня. С чего бы мне вообще отказываться от такой чести?

– Ты лидер королевства…

– Действующий, – говорит он, задрав нос. У Рена так много неуверенности в себе по отношению к Харуке, что это причиняет боль. Меня забавляет то, что они могли бы быть родственниками – если бы у Харуки был злой, показушный старший брат. Рен завидует статусу Харуки в аристократии (местном и международном), его древней родословной, его гендерно неоднозначной внешности и тому факту, что Харука младше по возрасту. Его «роскошному, привезенному из-за границы партнеру» (прямая цитата).

Он еще больше раздражается, когда у Харуки отрастают волосы. Это его фишка, Рен всегда злиться, если кто-то делает так же. Судя по всему, ни у одного другого вампира не может быть длинных волос. Ему не нравится и то, что я провожу с Харукой больше времени, чем с ним. Я научился вообще не упоминать его в присутствии Рена.

– И все же, – говорю, – ты мог бы открыться? Связаться с кем-то другим…

– Нет никого другого, Вайолет. – Он проводит носом по линии моего подбородка, наклоняясь к моей шее. – Только ты. – Он облизывает меня, затем сильно впивается в мою плоть. Рен кормится, и я зажмуриваюсь от натиска извращенной, собственнической любви, которую он испытывает ко мне. Он вливает ее в меня, как будто это изменит мои чувства и заставит меня тоже его захотеть.

Ошеломляет, как чистокровные могут это делать. Ненавижу. Но я научился закрывать свой разум от этого. От него и этого влияния – этой тяги и глубоко укоренившегося желания сделать меня своим. Мне требуется почти двадцать четыре часа, чтобы избавиться от его эмоционального багажа. Как только они проходят, я снова наполняюсь энергией, снова соображаю и могу избегать его еще восемь или девять дней. Это не самая лучшая система, но это все, что у меня есть.

Сегодня пятница. Неделя была мучительно суматошной из-за поспешных переделок и попыток все успеть. Но свадебная церемония прошла гладко. Жених и невеста выглядели сногсшибательно (я разработал их традиционные кимоно и переделал наряды половины присутствующих вампиров), и теперь мы пьем напитки в дзен-саду, залитом сумрачным светом. На окружающих нас деревьях мягко светятся большие фонари. Это потрясающе. Эксцентрично.

– Почему не пригласил Джэ? – спрашивает Нино, потягивая свой напиток. Он невероятно красив в облегающем костюме цвета шалфея, который я сшил для него несколькими месяцами ранее. Зеленый цвет отлично сочетается с медовым оттенком его кожи и янтарными глазами. Харуке он идет не так сильно, поэтому его кимоно глубокого серебристого цвета с акцентами того же оттенка. Нино подумывал надеть кимоно на это мероприятие, но струсил. Я бы сшил для него наряд. Он бы выглядел великолепно в чем угодно.

– Во-первых, он сказал мне, что у него грипп. Во-вторых, зачем мне приводить гибрида человека и вампира на аристократическое мероприятие? Он просто отвлечет внимание от жениха и невесты.

Нино пожимает плечами.

– Справедливо. Мне нравится доктор Джэ. Он забавный. Напоминает мне меня до того, как я встретил Харуку – немного неуверенного в себе.

Внезапно мои мысли возвращаются к тому моменту, когда он впервые поцеловал меня и скользнул пальцами по моему члену.

– Не всегда, – бормочу я, затем делаю глоток своего напитка. Кроме того, Джэ чертовски хорошо целуется. Это не то отличие, которое я обычно замечаю в человеке, но его поцелуи уверенны и интуитивны. Он не просто жадно впивается в меня, как это делали некоторые люди. Он страстный, но он обращает внимание на то, что делает – как будто он целует, но также и прислушивается.

– Здравствуйте, джентльмены. – Сора непринужденно подходит к нам с бокалом белого вина. Платье цвета глубокой полуночи облегает ее стройные изгибы. Красные очки, которые она всегда носит, красиво контрастируют с синим цветом. – Пили хорошую кровь в последнее время?

Нино приподнимает бровь в лукавой ухмылке.

– Что ж…

– Ладно, герой-любовник. – Улыбаюсь я. – Никто не хочет слушать, как ты хвастаешься тем, что пьешь древнюю чистую кровь. – Нино ухмыляется и делает еще один глоток из своего бокала. Я поворачиваюсь к Соре. – Где муженек?

Сора машет свободной рукой в сторону общей зоны:

– Там.

– Как дела в больнице? – спрашивает Нино.

– Много работы… особенно на этой неделе, с попытками перенести приемы и согласовать другой план кормления. Низкоуровневые любят доктора Джэ. Он в порядке? Он с вами не связывался?

Она смотрит на меня, склонив голову. Эта неделя была безумной, но теперь, когда я думаю об этом…

– Нет. Со… вторника? – говорю я. – А что? Вы о нем ничего не слышали?

– Нет, с утра среды. Он не появлялся вчера и сегодня, что на него совсем не похоже. Вчера весь день пыталась до него дозвониться и написать, но он мне не отвечает. Если он с вами тоже не связывался, стоит ли нам его проведать? Не думаю, что у него здесь есть друзья…

– Мы должны съездить к нему, – вмешивается Нино, нахмурив брови. – Джэ сказал, что никогда раньше не болел. Почему заболел сейчас?

Я вскидываю запястье и смотрю на часы. Если я успею на следующий поезд, то буду там через сорок пять минут. Черт подери. Почему я нервничаю из-за этого?

– Он пришел в понедельник и выглядел изможденным и бледным, – говорит Сора. – Серым.

Я вздыхаю, отставляя свой напиток на круглый высокий столик.

– Я пойду сейчас.

– Я пойду с тобой, – вызывается Нино. – Дай только предупредить Хару. В последнее время он увлечен доктором, но сейчас он точно не может уйти. А вот я, наверное, смогу улизнуть. – Нино направляется к своему супругу, стоящему в толпе вампиров, включая жениха и невесту.

Я тяжело выдыхаю и провожу пальцами по макушке. Мое горло сжимается, а сердце бешено колотится. Боже, я надеюсь, что он просто отсыпается от какой-то человеческой болезни. У меня еще не было возможности поговорить с Харукой и сказать ему, что я покормился от Джэ.

Сора поворачивается ко мне, ухмыляясь:

– Последние несколько недель поведение Джэ стало ярче. Веселый