– И это не задевает твоё самолюбие?

– Что? – фыркнул Завьялов. – Что ты не хочешь за меня замуж? Ой, да перестань! – Ник показательно рассмеялся. – Муж сегодня есть, а завтра его и след простыл. Сегодня один, а завтра другой. А вот ребёнок… – на этом он многозначительно улыбнулся. – Ребёнок – это навсегда, – в лёгком ласкающем движении Завьялов повёл губами по моей скуле. – Ты из тех женщин, что подходят к подобному вопросу осмысленно. Так что, считай, мне не оскорбляться нужно, а радоваться. – Я вскинула брови в признаке вопроса. – За оказанное высокое доверие, – тут же пояснил Ник и подмигнул. – Что скажешь? Я удовлетворил твой интерес?

– Вполне.

– Мне показалось или ты вздохнула с облегчением?

Я смутилась, но не стала опускаться до неуместной лжи.

– И даже не в первый раз… Да, я лично считаю, что муж из тебя выйдет никакой, потому осталась довольна тем, что ты ни на что не претендуешь, – поторопилась выдать я, а Завьялов цыкнул:

– Не гони лошадей, красотка! Мы ещё ничего не решили. Считай, что это из рубрики «надуманные проблемы на завтра». И их стоит обсудить, когда предмет спора станет чуточку реальнее, – Ник бросил выразительный взгляд на мой живот.

– А, то есть ты не разбрасываешься своим биологическим материалом направо и налево?

– Нет. Я, как и ты, прикинул все «за» и «против» и решил, что если у меня и будут дети, то пусть они родятся от адекватной женщины. Ты на эту роль вполне подходишь. И, кстати, можем ещё разок закрепить результат. Говорят, когда женщина сверху, дети имеют устойчивую психику и крутой нрав. Проверим?

– Дурак! – возмутилась я, а Никита стиснул мои руки высоко над головой и внушительно вдавил в стену.

После череды многообещающих поцелуев он неожиданно оторвался от меня и шокировано ахнул:

– Слушай, я здесь недалеко такое место знаю… закачаешься. Красота просто неописуемая! Выезжаем сегодня в три, чтобы успеть к рассвету. Если где и делать детей, то только там! – заверил он, и я умилилась самоотверженности, с которой Ник подошёл к решению вопроса.

А так как время уже близилось к полуночи, мы приняли разумное решение разойтись по своим углам.

Я проснулась… Нет, не так… проснуться я не могла априори. Я встала с кровати… Да, так вернее. Я встала с кровати, повинуясь инстинктам: кто-то настойчиво стучал в моё окно и мешал насладиться заслуженным отдыхом. Кое-как разлепив глаза, я увидела в окне нетерпеливо томящегося на улице Завьялова.

– Ну что ещё? – зевнула я, а тот фыркнул.

– Что значит «что ещё»? Мы же договаривались!

– Как, уже?! Да я только легла! – пожаловалась я, на что Ник придирчиво изогнул бровь.

– Цветкова, не морочь мне голову! – предупредил он. – Мы отправляемся делать детей или нет? Кажется, поступил заказ на двойню, – напомнил он и я, чувствуя какую-то безысходность, вздохнула.

– Прямо сейчас, что ли?

– Ну а когда?!

– Ну… подожди, я ведь ещё не одета…

– А что ты собралась одевать ночью в лес? Выбирайся ко мне, я захватил подходящий костюм.

Старчески кряхтя и охая, я всё же выбралась из окна, не глядя просунула ноги и руки в ту одежду, которую подготовил Завьялов. Неожиданностью стали кроссовки моего размера, а уж стоящий за забором велосипед и вовсе привёл меня в чувство… Даже не знаю, что это было… В общем, нечаянной радости не случилось.

– Завьялов, ты в своём уме? – зашипела я, пытаясь не перебудить своим «восторгом» всю округу.

Слушать меня предсказуемо не стали, а едва ли не силой усадили в седло и так… ненавязчиво подтолкнули. Никита легко обогнал меня и без усилия шёл впереди, я же посчитала необходимостью зацепиться за каждую корягу, за выпирающий на лесной тропинке корень, и, то и дело, норовила съехать в кювет. Дорогу мне освещал достаточно мощный фонарь, закреплённый на руле, а путь указывал мелькающий в отдалении рюкзак на завьяловской спине. Напряжение возросло, когда тропинка пошла под гору, и я не сдержалась от иронии:

– Завьялов, а ты уверен, что подобные физические нагрузки способствуют зачатию?

– Я уверен, что зачатию способствует эстетическая сторона вопроса. Этот рассвет ты запомнишь на всю жизнь.

– Если в принципе выживу, – буркнула я, но Никита услышал и посмеялся моему ворчанию.

Когда тропинка всё же вывела нас на просторную поляну, рассвет ещё только зарождался и… да, это было прекрасно. Обрыв, над которым высился зелёный выступ, ничуть не страшил. Наоборот, было ощущение, что ещё немного, всего шаг, и ты взлетишь. Поддаваясь наитию, я раскинула руки в стороны и вдохнула полной грудью аромат свободы и бескрайнего простора. Никита подошёл ко мне сзади и осторожно, будто боясь повредить хрупкую бабочку, придержал за талию. Я развернулась в его руках и не могла скрыть сияющей улыбки.

– Признайся, ты волшебник! – рассмеялась я, целуя его.

Завьялов, повинуясь заданному настроению, подхватил меня на руки и закружил.

– Просто я хочу видеть тебя счастливой, – будто сквозь силу выдавил он из себя слова.

И я была счастлива. С ним. Сейчас. Это чувство сложно перепутать с каким-то другим. Чувство полёта и абсолютной лёгкости.

Никита целовал меня долго, настойчиво. Он не торопился перейти к основной части нашей прогулки. Он ласкал, он нежил, он заставлял забыться! Он умело создавал иллюзию полной отрешённости от мира.

Лёжа на мягком пледе и разглядывая рассеивающиеся розовые облака на горизонте, я чувствовала переполняющее меня томление. Я изменилась. Стала другой. Свободной. Стала собой. Пусть ненадолго, пусть на короткий миг, но это будет невозможно вытеснить из памяти.

Никита не отвлекал, не перетягивал внимание на себя. Он был рядом. Он придерживал, чтобы я не упала, чтобы не сорвалась с вершины. Он будто всё понимал. Поистине волшебник.

Мне хотелось узнать о нём больше, хотелось понять мотивы. Разговор, который состоялся вчера, показался поверхностным и… каким-то напускным, что ли… И его взгляды, которых с каждым днём становилось всё больше… Они не могли оставить равнодушным, а я не хотела его обманывать, но и подойти к волнительной теме не удавалось.

– Значит, ты служил в полиции, – нарушила я границу личного. Очень далеко от сути и всё же…

Никита нежился в выступивших солнечных лучах и забавно щурился.

– Не в полиции – в ОМОНе, а так да, служил… Сразу после армии. Какое-то время даже искренне верил, что это моя тема.

– Что помогло передумать?

– Обострённое чувство справедливости, – неоднозначно фыркнул Ник. – В очередное дежурство мы с напарником нарвались на обдолбыша. Ничего сверх… Так… вызывающее поведение, неадекватные поступки. Хотели забрать, чтоб проспался. Он сначала даже не сопротивлялся, наверно, не осознавал, что его собираются задержать. А потом достал из-за пояса травмат и выстрелил. Наобум. Я едва не лишился глаза. К слову, сам был виноват, не среагировал вовремя, да и вообще… Месяц на больничной койке, зрение после операции в минус. А когда вышел, узнал, что у меня и у напарника строгий выговор с занесением, а укурок этот… ему ничего, потому что он генеральский сынок. Наверно, я бы даже махнул на происходящее рукой, тому дебилу судя по виду и без нас недолго оставалось. Да вот как-то случайно мелькнула информация, что за тот месяц, что я парился в больничке, в подвигах у генеральского сыночка прибыло. Всё так же под кайфом он совершил изнасилование. Там непросто всё, с последствиями. Да и девчонку ту я знал. Хорошая, милая, из приличной, но, вот что важно: недостаточно влиятельной семьи.