– Ты его пристрелил? – ужаснулась я, а Завьялов удивился.

– Нет, зачем? Я поступил тихушно и не по-мужски: вызвал ребят из отдела по борьбе с наркотиками. Вот только не местных, а из Москвы. Были у меня кое-какие подвязки. А чтобы не пустоту тянуть, заранее пробил всю цепочку. Там под генеральским прикрытием оказался целый притон. Генерала с поста сняли, сыночка загрузили по полной.

– Тебя уволили?

– Оттуда не увольняют, Май, а отправляют в отставку. Но я ушёл сам. Как-то тошно стало. Каждый день сталкиваться с несправедливостью… Не для меня. Ладно ещё ходить на задания, но нас ведь могли поднять и в патрулирование города, а там уже совсем другая песня. После отставки несколько месяцев я бездельничал. Потом мозги встали на место. Отец помог, – на этом Завьялов недобро ухмыльнулся, но вдаваться в подробности не стал. – Я восстановился в институте и по мере необходимости брался за мелкие подработки. Месяца не прошло, как попёрли идеи, а дальше всё как-то легко получалось. Хотя как легко… наверно, всё дело в том, как ты относишься к проблеме. Я не привык опускать руки и влачить жалкое существование. Мне нравится постигать новые вершины. Бабулю, опять же, нужно досмотреть. Она только с виду крепкая, да бравирует своей самостоятельностью, на деле же… – Никита махнул рукой и поморщился.

Признаться, я заслушалась. Вот именно сейчас он не казался весельчаком и беззаботным мальчишкой. Зрелый ум, грамотный подход, мечты, опять же… Всё-то у него правильно. За этими рассуждениями меня и застал врасплох его вопрос. Я запоздало спохватилась, а Ник щёлкнул меня по носу и умилился выступившему румянцу смущения. Тут же в кончик носа поцеловал, а рукой притянул к себе.

– И о чём ты только думаешь… – посетовал он, но едва ли злился. – Ты ничего не рассказываешь о себе, – заметил он, и вопрос в его глазах стал понятен. Я досадливо пожала плечами.

– Потому что рассказывать нечего, – буркнула я, осознавая свою абсолютную никчемность. – Никаких подвигов я не совершила, нигде себя не проявила. По образованию я врач. Практику и интернатуру проходила как реабилитолог, но по профессии никогда не работала. Да что там… я вообще никогда не работала! И из всех достоинств я обладаю лишь одним, но зато весомым: у меня богатый и влиятельный отец.

– А ещё ты красавица, – поддакнул Завьялов, а я даже злиться на него не могла, потому что… да потому что он прав: я красавица, а это, как известно, не профессия.

– Вот именно! Всю жизнь я только это и слышу: зачем тебе это, Майя, ты же красавица! Зачем тебе то, Майя, ты же красавица! А самое отвратительное в том, что до последнего момента меня всё устраивало! Не скажу, что я жила в изоляции, нет, но и что-то менять не считала нужным. Я лишь проявляла вя-я-яленькое такое недовольство своим существованием. Подумать только: ни друзей, ни врагов! Порой мне казалось, что когда я исчезну, этого никто и не заметит.

Я сорвала и гневно смяла высокую травинку, что с каждым порывом ветра клонилась к ноге.

– Ты наговариваешь: заметили же! Я своими глазами видел ориентировку, – дал отчёт Завьялов, но мне было не смешно.

– Здесь другое, – вздохнула я в сторону, но решила не углубляться. – Да и не в этом дело! Просто я провела всю жизнь, как какая-то сортовая роза в оранжерее! Меня кормили, поливали, со мной ласково разговаривали и наряжали по поводу! А я, помнишь, может, как в сказке «Маленький принц», наслаждалась тем, какая же я особенная. Только сейчас созрела до мысли, что никакая я не роза, а уж, скорее, сорняк!

– Май, мне кажется, ты утрируешь. И со своими талантами, и со своим значением в жизни других.

– Да, наверно, ты прав. Просто я в очередной раз решила покрасоваться перед тобой. Видишь: ты уже пытаешься как-то оправдать моё поведение, а ведь совершенно ничего не знаешь.

– Но ведь ты сейчас здесь! – весомо заметил Ник и я, зажмурившись, растянула губы в улыбке.

– Здесь… И я созрела для того, чтобы вернуться к твоей бабуле на ароматные булочки и горячий чай. Спасибо за эту красоту, но нам пора возвращаться, – с грустью заметила я.

– Пора, значит, пора… – легко согласился Ник, но всё же придержал меня за руку, не позволяя отстраниться вот так сразу. – Моя мама говорила, что у каждого человека своя роль в жизни. Просто ты ещё не нашла себя, да и вообще запуталась.

– Уж не хочешь ли ты меня распутать, Завьялов! – игриво уличила я Никиту, а он и не подумал смутиться или как-то отшутиться. Окинул меня тяжёлым взглядом и осторожно кивнул.

– Хочу. И распутаю. Веришь?

– Да, – усмехнулась я, понимая, что спорить бессмысленно.

Я всё же встала, а Никита подскочил за мной следом.

– Май…

– Распутывай, Завьялов! Я даю тебе карт-бланш! – осекла я его попытку объясниться, и рассмеялась. Намерено весело и совершенно неуместно.

Возвращались мы практически молча. Лишь изредка перебрасывались короткими односложными фразами. А когда приблизились к дому, я заметила стоящую у ворот машину. Дорогая иномарка буквально кричала о своём совершенстве, а рядом с иномаркой стояла девушка с такой же кричащей внешностью. Она была шикарна, но диковинно выглядела во всём этом сельском колорите. Красавица казалась слишком гладкой, слишком идеальной. С боевым раскрасом на лице, с высокомерно задранным подбородком. Взглянув на её стильное платье, я едва не рухнула с велосипеда. И дело было не в том, что я видела, проблема заключалась в ином: я сама сейчас была в спортивном костюме с чужого плеча, вся растрёпанная, вероятно, с кругами под глазами от недосыпа. Странно, что я не вспоминала об этом, пока была с Ником наедине. Сейчас же пелена с глаз спала, и появилось нескромное желание свернуть с дороги и малодушно отсидеться в кустах. Я бросила на Никиту осторожный взгляд и постаралась придать голосу максимум равнодушия и капельку насмешливости.

– Твоя подружка? – изогнула я аккуратную бровь, а Завьялов на меня даже не посмотрел. Только кивнул и мечтательно облизнулся.

– Да, чёрт возьми! – в итоге рассмеялся он, вероятно, радуясь свалившемуся на него счастью. – И забейте меня камнями, если она не хороша! – задиристо проговорил Ник. – Май, ты видела когда-нибудь столько секса на квадратный сантиметр тела?

– О-о, ты всё ещё помнишь, как меня зовут… – с доброй долей иронии и порцией яда потянула я. – И столько секса я видела. Жаль, девочками не интересуюсь, а не то бы непременно оценила.

– Не ревнуй, Май. Ты вне конкуренции, – заверил Завьялов и подмигнул. – Ой, боюсь, пропаду я с тобой… – затянул он с наигранным страданием в голосе, а я зло фыркнула и отвернулась.

При нашем с Завьяловым появлении девушка оживилась. Мне был выдан презрительный взгляд, но совсем скоро красавица верно рассудила, что я ей не конкурент, и о моём существовании тут же забыла. А вот Никите был адресован медовый вздох, блеск в глазах и виновато надутые губки. Оставив велосипед у забора, я шмыгнула во двор и поторопилась скрыться в доме. Слышать, о чём они говорят, не хотелось. К тому же взгляд Завьялова был достаточно говорящим, чтобы питать ложные надежды. Как и все мужики, он оказался падок на красивый шелестящий фантик и был совершенно не против разнообразить свою сексуальную жизнь. Или разнообразием являлась как раз я…