ученых хорошо сказал о нем: «За его спиной чувствуется неизменно 1789 год, а в искусстве – грохот рухнувшей Бастилии». Главные герои живописи Домье – люди труда, он видит величие в усилиях, которые они прилагают, и в том достоинстве, с которым они несут свой труд, Домье подчеркивает особую красоту. Известны целые серии Домье на тему прачек, как правило, он изображает женщин, которые несут тюки с бельем. Пожалуй, самая совершенная картина из этого ряда находится в музее Орсе в Париже. На ней изображена женщина, поднимающаяся по лестнице. Одной рукой она держит за руку ребенка, в другой – тяжелый тюк. Но сам мотив «восхождения по лестнице» и то, как очерчено ее могучее тело, – это совсем не бытовой, не жанровый мотив, он подан как усилия сильного человека, и героизм этого образа для нас несомненен. Писатель Оноре де Бальзак говорил о Домье: «У этого человека под кожей мускулы Микеланджело». Что он имел в виду? Думаю, прежде всего способность к обобщению, к приданию человеческой фигуре силы величавого образа, который достигается, конечно, поразительным пластическим воплощением. Как Домье одной мощной линией очерчивает плечи этой женщины! Одна линия показывает ее движения, форму, отделяет ее от фона, который за ней расстилается. Это удивительное умение, удивительное мастерство. В Пушкинском музее тоже есть картина Домье с изображением прачек. Это две прачки: одна спускается по лестнице, другая поднимается вверх. Это небольшая картина, но тема физического усилия, которое переводит характеристику образа уже в план героический, здесь также ощущается.

Одной из тем, которым посвящал свою живопись Оноре Домье, была тема восстания. Мощно звучащая картина на эту тему находится в Вашингтоне в галерее Филлипса, но и в Пушкинском музее имеется прекрасное полотно «Восстание» 1848 года. Здесь все люди – и рабочие, и интеллигенция – в едином порыве идут вперед, и это несомненно героический порыв. Интересно, что черты их лиц немного смазаны, что дает ощущение обобщения.

Домье много работал в технике литографии. Знаменит его лист «Свобода печати». На переднем плане, где зритель видит надпись «Свободу печати!», изображен печатник – мощный человек со сжатыми кулаками, а на заднем плане показаны аллегории монархии, церкви, дворянства, и все они испуганно ретируются из этого пространства, оставляя печати свободу.

На другой его литографии под названием «Улица Транснонен» речь идет о событиях времен революции. Ночь, разгромленная комната, на полу перед разобранной постелью лежит мертвый человек в ночной рубашке, падая с кровати, он придавил маленького ребенка, мы видим только его голову. Что произошло? Дело в том, что в эти напряженные революционные дни проводилась очередная карательная акция, солдаты ворвались на улице Транснонен в большой дом, эта семья не участвовала в революционных событиях, все просто спали, но солдаты, ничего не разбирая, убили семью из двенадцати человек. Это страшное преступление против собственного народа нашло отражение в литографии Домье. В этой литографии хорошо видно, что Домье был мастером композиции. Человек лежит ногами к зрителю – расставленные ноги, закинутая рука, прижатый подбородок, мы смотрим на это как бы снизу – очень мощная композиционная схема. Это протест против любой войны, любого насилия над человеком как величайшего преступления.

В живописи второй половины XIX века во Франции тема человека и героя практически исчезает, но ей посвящает себя один из самых крупных скульпторов не только Франции, и не только XIX века, но и вообще мировой скульптуры – Огюст Роден. Любая из его скульптур поражает нас силой той страсти, которую он вкладывает в свои изображения, и глубиной чувств его героев. Тема трагедии, пожалуй, – главная в творчестве Родена, и нигде она не нашла такого глубокого воплощения, как в его знаменитой композиции «Граждане города Кале». Этот монумент, состоящий из шести фигур, был создан для города Па-де-Кале. Роден обратился к известному историческому эпизоду, который произошел еще в середине XIV века во время Столетней войны между Францией и Англией. Англичане обещали не разрушать город в том случае, если шесть наиболее именитых человек этого города выйдут босые, с веревками на шее, вынесут ключи от города и будут готовы добровольно пожертвовать жизнью. И эти люди нашлись. Имена их сохранились в истории. В Пушкинском музее находится авторская отливка одной скульптуры из этой группы – это гражданин Кале по имени Жан д’Эр, его еще называют «человек с ключом». Он одет в хламиду, на шее у него веревка, в руках – ключ от города Па-де-Кале. Одежда на нем как бы разрезана, и мы видим его обнаженные ноги, обнаженность – это атрибут еще античного героя. Лицо Жана д’Эра очень правдиво, нет никакой приукрашенности, нет идеальности черт, и это очень сильное лицо. Это образ рабочего времен самого Родена.

Перед Роденом стояла трудная задача – скомпоновать шесть фигур. Сначала скульптор хотел их вознести на высоком постаменте, а закончил тем, что поставил почти на землю, как бы смешав с толпой, которая проходит по этой площади. Шесть человек, шесть разных характеров – все они добровольно идут на смерть, но каждый переживает этот миг по-своему: кто-то полон отчаяния, кто-то, напротив, внешне спокоен, но внутренне полон громадного напряжения, однако вместе они образуют удивительную в своем единстве группу. Это один из самых сильных многофигурных скульптурных памятников. Это абсолютно уникальное, единственное решение.

Мы постарались рассмотреть тему человека героического как вечную тему искусства. Развитие этой темы получало наибольшее и художественно оправданное решение в моменты, связанные с общественным существованием человека, с его общественными идеалами, образы героического человека совпадали с революционными периодами в истории человечества. Бурное XX столетие было насыщено и войнами, и революциями, но также и научными открытиями, которые требовали от человека максимальной реализации своих возможностей, и многие деяния этого столетия, конечно же, стоят на уровне подвига. Но в начале XX века мы становимся свидетелями постепенного угасания темы человека-героя. Думаю, что отважных и героических людей в прошедшем столетии было ничуть не меньше, чем в другие эпохи, и этот век также оставил нам большое количество памятников, скульптурных и живописных изображений. Однако есть большая разница между умением запечатлеть событие и создать образ. Мощных и сильных образов человека героического, к сожалению, XX столетие, за некоторыми исключениями, которые в основном были созданы в России, нам история искусства не оставила. Мне уже приходилось называть имя Веры Мухиной, автора, может быть, самых в этом плане выдающихся художественных произведений. Здесь можно назвать Татлина и его «Башню Третьего Интернационала», какие-то произведения Петрова-Водкина. Вместе с тем были и серьезные неудачи на этом пути, скажем, в архитектуре – попытка построить Дворец Советов