по бокам. Ваза, которая сегодня хранится в Баварском национальном музее в Мюнхене, создана около 530 года до нашей эры, и мы видим, как сильно продвинулись в мастерстве древнегреческие художники. Эта замечательная ваза одна из самых знаменитых в мире, и мы знаем, что ее автор – художник-керамист Эксекий. На дне вазы изображена ладья, в которой покоится бог вина Дионис. Ладью окружают дельфины, а над Дионисом распустилась виноградная лоза с гроздьями. Здесь как бы три уровня жизни: земля, коль скоро выросло дерево, вода и воздух – все элементы мира сосредоточены на дне этого килика. В основе сюжета лежит длинная история о том, как на Диониса, который плыл в лодке, напали разбойники, он их испугал и превратил в дельфинов. И не так важен мифологический сюжет, как удивительный космический мир природы, созданный древним художником.

В Пушкинском музее хранится замечательная коллекция коптских тканей. Они создавались коптами, потомками древних египтян, которые приняли христианство, уже в христианском Египте с III до VIII века нашей эры. Это, как правило, вставки в одежду с разного рода сюжетами. Обычно это – полихромная вышивка шерстью по льняной основе в технике, близкой к гобеленовой. Я бы сказала, что все эти ткани полны необыкновенно радостным ощущением природы. В тканях много растительных элементов. Например, в «Ткани с изображением бога Нила» бога окружает гирлянда растений. Эта ткань IV века нашей эры полна удивительно свежего понимания природного начала. «Корзина с виноградом», вставка туники с изображением птицы на ветвях, маленькая ткань «Три граната» в оранжево-красных тонах – все это природный мир человека начала христианской эпохи.

Огромный период в человеческой истории – Средневековье – практически не оставляет заметных следов в непрерывно длящемся диалоге человека с окружающим миром. Для Средневековья модель мира – это храм, который лежит вне природы. Конечно, в произведениях прикладного искусства: в капителях, в мозаиках и в иконах – мы видим элементы природного мира. Это могут быть птицы, звери, но обычно они выступают как символ или какого-то святого, или какого-то события. Природа как бы исчезает из средневекового мира, но, несомненно, ощущение окружающего мира не может исчезнуть совсем.

Окружающий мир и мир природы в позднесредневековых иконах выглядит достаточно неестественным, и причина этому не столько в неумении художников того времени переносить на доску то, что они видят вокруг себя, сколько их убеждение в несовершенстве человеческого зрения, в том, что ему нельзя доверять из-за его плотской природы, они старались изобразить мир идеальный, тот, каким он должен был бы быть. Главной задачей живописца было передать духовный мир, созданный Богом, мир, в котором все явления природы есть проявление Божественного промысла. В этом смысле средневековый человек ушел от античности не в направлении познания реальности, а отгородил себя от мира. То, что в древности считалось нашим домом, стало чуждым и страшным для него. Для Средневековья характерно воспринимать мир как отражение религиозной идеи, поэтому и появляется символическое видение мира.

Италия

Среди ранней итальянской живописи в Пушкинском музее находится довольно известная большая икона «Мадонна с Младенцем на троне». До последнего времени это произведение атрибутировалось как работа неизвестного флорентийского мастера XIII века, сейчас же считается работой художника круга Коппо ди Марковальдо 1275–1280 годов. Мадонна изображена, как это было характерно для живописи Средних веков, на золотом фоне. То есть в иконе сам фон как бы исчезает, вместе с ним исчезает и окружающий мир, остается золотое мерцание вокруг фигуры. Воображение нам подсказывает, что это нездешний мир, он не материализуется перед взглядом зрителя. Икону окружают семнадцать клейм, в которых рассказывается о жизни Богоматери, и в них робко, очень сдержанно пробиваются какие-то намеки на окружающий человека мир. Например, маленькая сценка «Поклонение волхвов» исполнена на фоне городской стены и двух сооружений. Это уже своеобразный городской пейзаж, но действующие лица находятся перед зданиями и что-то делают на фоне строений или горного пейзажа, но не связаны с ними. В «Сцене Рождества» художник помещает Младенца в пещеру; хотя если приглядеться, то становится очевидно, что Он написан перед ней, то есть опять герои находятся на фоне пейзажа, но в этой сцене очень трогательно изображены головы двух животных – вола и ослицы, – таким образом появляется намек на окружающий мир.

Новые импульсы для своего развития тема «человек и природа» получает в эпоху Возрождения. Это время, обращенное прежде всего к человеку. Человек становится главным героем Возрождения, мерой всех вещей, но при этом его взаимоотношения с природой складываются совсем не просто. С одной стороны, огромное любопытство и интерес к окружающему миру, естественно, приводят людей той эпохи к попытке научного изучения природных явлений. Причем этот интерес часто выражается весьма своеобразно. Скажем, Петрарка, знаменитый поэт XIV века, одним из первых поднялся на альпийские горы с тем, чтобы созерцать окружающий мир, в его поэзии много элементов поэтического переживания природы. С другой стороны, природный мир не казался человеку Возрождения близким, люди не могли относиться к природе с доверием – например, в горах жили отшельники, но в горах жили и разбойники, в горах можно было столкнуться с чем-то непредвиденным. В картинах художников того времени мы часто видим довольно заметное разделение: на переднем плане находятся герои картины, иногда их изображают даже как бы на специальной площадке, а где-то далеко предстает природа – это могут быть моря, горы, поля и виноградники, там даже могут бродить какие-то животные, но, как правило, это всегда «там». Если вы пройдете по залам итальянской живописи XV и даже первой половины XVI века Пушкинского музея, то вы не сможете не обратить внимания на то, что образ Мадонны или какая-то евангельская сцена, как правило, близко придвинуты к передней части картины, герои стоят спиной к фону и изображены на фоне пейзажа.

Однако у художников эпохи Возрождения все больше появляется интерес к тому миру, в котором живет человек. Открытие перспективы, то есть третьего измерения, позволило изображать удаление предметов на плоскости. Казалось бы, перспектива должна была вовлечь художника в глубину пространства, но это происходит далеко не сразу. Мы видим, как на протяжении почти всего XV века сохраняется весьма своеобразное соотношение человеческих фигур и окружающего мира – человек как бы не находится в мире природы, он находится рядом. Вернее, мир природы находится рядом с ним. Очень часто в композициях мы наблюдаем такое решение: на переднем плане изображена какая-то сцена в интерьере с окном, а в окне виден фрагмент пейзажа. То есть изображение пейзажа еще не оформляется как жанр, он просто фон, некий сопутствующий мотив.

Сиенский художник XV