века Бернардино Фунгаи написал несколько картин на сюжеты из жизни римского военачальника и политика, завоевателя Испании и Карфагена Сципиона Африканского. Одна из них – «Сципион Африканский принимает сдавшегося в плен царя Сифакса» – хранится в Пушкинском музее. Для нас не так важен сам сюжет, как то, как соотносятся сцены человеческой жизни и природы. Это очень длинная картина, но высота ее невелика. Действие происходит на фоне некоего ландшафта: видна водная гладь, вдали – горы, лагерь Сципиона вынесен вперед, и все фигуры выстроены на фоне холма, они как бы вписаны в него. Таким образом, событие предстает на «сцене», а остальной мир где-то «там», он не рядом. В картине есть еще два отдельных изображения слева и справа, где действия разворачиваются также на фоне пейзажа. Характерна постановка фигур спиной к пейзажу и лицом к нам, к зрителям.

Чима да Конельяно, венецианец, работавший уже в конце XV – начале XVI века, в своем большом полотне «Оплакивание Христа с монахом-кармелитом» из собрания Пушкинского музея изображает сцену оплакивания на фоне башен и крепости местечка Конельяно. По названию этого местечка, откуда он был родом, художник и именуется Чима да Конельяно. Мы угадываем архитектурные элементы тех построек, которые до сих пор сохранились в этом городе, но вся группа, оплакивающая снятого с креста Христа, находится у подножия креста и выстраивается вдоль передней части картины на фоне пустынного пейзажа. Городок находится далеко, он как бы не имеет отношения к происходящему перед нами. Огромное количество картин в это время строилось по этой же схеме, и поэтому тем более интересны два исключительно своеобразных произведения, которые находятся в коллекции Пушкинского музея.

Картина итальянского художника из Феррары Доссо Досси «Пейзаж со сценами из жизни святых» создана, очевидно, в 20-е годы XVI века. Мы с удивлением видим здесь настоящий пейзаж. Это чуть ли не единственное изображение пейзажа в живописи ренессансной Италии, или, по крайней мере, одно из первых. Очень качественная по своей живописи картина. На полотне – чудный итальянский пейзаж с далями, с перспективой, с удивительно переданной световоздушной средой, все занято деревьями, кущами, водной поверхностью, далекими горами. Конечно, в картине присутствуют маленькие, иногда даже плохо заметные фигурки евангельских персонажей: здесь есть казнь Екатерины, сцена со святым Франциском, принимающим стигматы, изображены святой Иероним, святой Георгий и святой Христофор – но все они мало что значат для впечатления от этой картины. А ведь традиция вписывать в пейзаж стаффаж, то есть фигуры, второстепенные элементы композиции, появляется только в XVII веке, и картина Доссо Досси кажется невозможной для итальянского искусства начала XVI века, поэтому некоторые ученые говорят о том, что это, скорее всего, фрагмент большой картины, в которой где-то на дальнем плане могла существовать эта сцена, и ее по какой-то причине вырезали. Этот небольшой пейзаж происходит из коллекции Павла Петровича Вяземского. Он, видимо, приобрел ее в Италии в середине XIX века, она хранилась в его усадьбе Остафьево. В 1924 году ее передали в Музей истории религии в Донском монастыре, а с 1933 года она оказалась в Музее изящных искусств, нынешнем Пушкинском. Павел Петрович Вяземский был один из немногих коллекционеров, кто занимался ранней итальянской и еще в большей степени нидерландской и немецкой живописью.

Еще одна очень любопытная с точки зрения нашей темы картина находится в Зале итальянской живописи Пушкинского музея. «Искушение святого Иеронима» принадлежит кисти Джованни Савольдо, художника, который с 1515 года работал в Венеции. Святой Иероним – ученый-богослов, автор канонического перевода Библии на латинский язык, жил в конце IV – начале V века. Здесь изображена сцена его искушения в Халкидской пустыне, где он провел четыре года как аскет и отшельник. Святой Иероним распростерт на земле, его искушают демоны. За ним высокая скала, которая как бы делит картину на две части. Слева с большим вниманием написан идиллический пейзаж с целым рядом сочных пейзажных деталей, а справа – сцена пожара, на фоне которого изображены две фигуры демонов – могучий старец несет на плечах мужчину с птичьей головой. Напряженная, фантастическая сцена. Редкое решение композиции, редкие персонажи и достаточно редкая для итальянской живописи сцена пожара, характерная, скорее, для живописи Нидерландов или Германии, которым как раз было свойственно глубокое чувство национального в отношении к пейзажу, а также вплетение в живопись элементов фольклора, фантастики и даже гротеска. Одно время эта картина считалась принадлежащей неизвестному нидерландскому художнику и даже Питеру Брейгелю, но в конечном итоге было дано правильное определение, а также появились доказательства, что Савольдо был хорошо знаком с живописью Северной Европы, судя по всему, он даже был женат на фламандке. Эта картина – одно из свидетельств контактов между живописцами Северной Европы и Италии и того, что живопись Северной Европы оказывала определенное влияние на итальянскую. Интересно, что картина в какой-то момент была разрезана на две части, и до сих пор можно видеть шов от составления этих частей, причем одно время вторая часть с фигурой гиганта, несущего на себе демона, была потеряна; известный художник-коллекционер Осип Браз случайно нашел эту часть, и реставраторам удалось соединить их вместе.

Художественный процесс освоения мира, окружающего человека, не мог остановиться в эпоху Возрождения, и мы видим, как уже с середины XVI столетия происходит попытка совмещения мира человека и мира окружающей природы. В картине Леандро Бассано «Моление о чаше» Иисус изображен в Гефсиманском саду – это момент, когда Он обращается к Богу с мольбой, чтобы Его миновала чаша сия, то есть миновала чаша страданий, распятие. В левой части картины к Нему спускается ангел, у ног Христа лежат стражники. Перед зрителем предстает совершенно иное соотношение той драмы, которая перед нами разворачивается, и окружающего мира. Прежде всего, вся сцена изображена на фоне деревьев и горы, но это ночная сцена. Мистическое свечение окружает ангелов. Фигуры стражников и фрагменты пейзажа освещены отсветами. Мы видим приближающихся людей, которые сейчас уведут с собой Христа. Небо синее, в тучах, вся природа ощетинилась – она сопереживает происходящему, и это совершенно новый мотив взаимоотношений человека и природы, которого до сих пор искусство не знало.

В картине «Иоанн Креститель» испанского художника, грека по происхождению, Эль Греко, нас поражает одухотворенность природы, окружающей фигуру святого. Он стоит во весь рост, почти целиком изображенный на фоне неба. Но небо живет своей жизнью, и эта жизнь полна сочувствия и сопереживания герою. Кружево облаков окружает фигуру святого, он изображен на высветленном фоне, но клубы облаков и туч, которые движутся позади него, создают особое эмоциональное напряжение,