В буфете на полочке появились китайские витамины в диковинной упаковке. Когда я увидела их цену, у меня потемнело в глазах. Маленькая бутылочка с круглыми таблетками стоила в два раза дороже большой бутылки хорошего коньяка.

Сюрпризом Гарик оформил одну из своих кредитных карт, «Америкэн-экспресс», общей, сделав меня её вторым полноправным владельцем. При наших грядущих тратах делать долги ещё по одной карте мне было ни к чему, но забота, проявленная Гариком, тронула меня до глубины души!

Гуляя по Брайтону, Гарик хватал книги с прилавков одну за другой, не считая денег, и платил не задумываясь. Поскольку книги были о разновидностях секса, о йоге, о различных гаданиях и о том, как получить энергию из атмосферы, острой надобности в них в период, когда у нас были такие расходы, по моему мнению, не было. Я только раз заикнулась, что эти покупки не очень ко времени, как лицо у Гарика немедленно приобрело ожесточённое капризное выражение, а щёки залил румянец, как всегда, когда он сердился.

«Ладно! — решила я, — что-нибудь придумаю, не ссориться ведь из-за такой ерунды, да ещё накануне свадьбы!»

Весть о том, что мы поженились, медленно, но верно расползлась среди друзей и родственников. Начались первые визиты.

К Нине, единственной в Нью-Йорке и не самой приятной родственнице Гарика, приехала погостить из Ленинграда мама, тётя Гарика. Тёте захотелось посмотреть, как мы живём, и мама Гарика у нас ещё не была. Это был первый визит родственников Гарика к нам, мужу и жене, поэтому я волновалась, не хотела ударить в грязь лицом, а гости к тому же отличались вздорным характером, в чём я уже имела несчастье убедиться.

Старожилов Америки едой удивить трудно. Приехав много лет назад и напробовавшись всех продуктов подряд, почти все они в одежде на два размера увеличились и дружно сели на различные диеты, которые обсуждали во время еды, равнодушно отодвигая деликатесы, от которых когда-то текли слюни и урчало в животе. Но тем, кто за фигурой не следит, ест не из гурманства, а потому, что скучно во рту, придумать заманчивое угощение совсем не просто.

Я ходила по продуктовым магазинам и ломала голову, что бы купить повкуснее. И тут, в мясном отделе, я увидела гуся. Раньше, в России, я всегда жарила гуся на Новый год с яблоками, с гречневой кашей и со шкварками.

«Отлично! — обрадовалась я. — Подаю гуся!»

Прикупив кое-что вкусненькое из закусок, которыми полны наши русские магазины, я заспешила домой к плите и духовке.

Вечером приехали Бася, Нина и её мама, Мура, маленькая, холёная, вся кругленькая с перпендикулярной грудью, подпирающей подбородок.

Нина принесла в подарок стеклянную сырницу. Точно такая же пылилась у меня в шкафу. Сыр мы почти не едим, а выбросить стекляшку жалко.

— Большое спасибо! — вежливо поблагодарила я. — У меня как раз такой нет!

— Не сомневаюсь! — с нескрываемым превосходством отрезала Нина, глядя поверх моей головы. Я моментально пожалела о своей ханжеской благовоспитанности.

Бася и Мура бродили по квартире. Мура с любопытством и восхищением, Бася с гордостью, в каких «хоромах» живёт её сын!

Нина была у нас впервые, сидела на диване с отсутствующим лицом, отбывая повинность. Мурины восторги действовали ей на нервы, она недовольно морщилась и закатывала глаза, как будто говоря: «Ну, сколько можно! Хватит уже!»

Мы сели за стол. Увидев хорошую колбасу, рыбу, салаты, Бася всплеснула руками:

— Вы что, покупаете у русских? Это же ужасно дорого! Никакой зарплаты не хватит! Я себе на мою пенсию такой роскоши позволить не могу! — И при этом многозначительно посмотрела на сына, мол, вот, куда твои денежки текут!

Мура, как все приехавшие в гости, с аппетитом сражалась с едой, причём поединок был явно в пользу Муры. Нина молча ковыряла салат. Разговор незаметно переключился на нашу свадьбу. Бася выспрашивала цены, не забывая ни одной мелочи и от всего приходя в ужас. Когда она услышала, что Гарик хочет делать хупу, то округлила глаза и возмутилась:

— Вы что, с ума сошли? Это же дополнительные расходы! Где вы деньги возьмёте?

Я почувствовала, что больше не могу, с надеждой подняла глаза на Гарика и заспешила на кухню.

— Мама! Хватит! Это не твоё дело! — крикнул в сердцах Гарик за моей спиной.

Бася как по команде затихла, только капризная складка на её подбородке дёрнулась и стала глубже.

Я внесла гуся. Сидящие за столом окаменели, не сводя глаз с блюда, похожего на рождественскую картинку. Даже Нина забыла надеть на лицо свою обычную презрительную гримасу.

Проглотив слюну, Бася заметно считала в уме, на сколько я разоряю её сына, Мура выбирала кусочек повкуснее, а Нина судорожно принялась за салат, освобождая тарелку.

После ужина гости перешли на диван и заговорили на наболевшую тему — оставаться Муре в Америке или уезжать обратно, в Россию.

— Я ведь там совсем одна, — жалобно поглядывала на дочь Мура, — и годы уже какие! Кому я там, старуха, нужна? А вдруг заболею…

Нина кусала губы и бросала на мать негодующие взгляды.

— Мама, ну сама подумай! Что тебе здесь делать? Там, где я живу, по-русски вообще не говорят! Я весь день на работе, дети в колледж уехали! Ты будешь сидеть одна в пустом доме! А потом, я тебя знаю! Сейчас ты бедная, несчастная, а останешься — и будешь ныть и действовать мне на нервы! — Нина уже почти кричала.

Глаза у Мары налились слезами.

— Не ори! — огрызнулась она. — Ты не дома! Я уеду. Вот свадьбу отгуляю и уеду! Живите одни в двадцати комнатах! Господи, у людей всё есть, а для матери угла нет на старости лет!

— Вот и уезжай! — упрямо повторила Нина. — Сама потом спасибо скажешь. Я уже насмотрелась на других. Повыписывали родителей, а теперь в депрессии и те, и эти… Вам там, в России, кажется, что здесь не жизнь, а масленица! А мы тут колотимся, как лошади загнанные, и развлекать вас ни у кого сил нет!

— Давайте чай пить! — позвала я и положила Муре самый лучший кусок торта. От этой перебранки мне самой хотелось плакать. Вот тебе и воссоединение семей! Кто-то соединился, а сколько ещё таких одиноких Мур коротают дни в старости и болезни, пока дети в Америке бьются в поединке с капитализмом! Ведь по сути, Бася тоже очень одинока! Был муж, три сына, большая семья, все вместе! А теперь? Муж умер. Один сын женился, уехал за богатой женой в Южную Америку. Второй сын — в другом штате. Один Гарик остался, и того увели.

Я почувствовала себя виноватой и подумала: «Ничего! В среду накуплю ей у «русских» вкусненького и отправлю с Гариком! Пусть почувствует, что о ней заботятся».

После чая Нина увезла Муру, а мы с Гариком повезли Басю домой.

— Ну, как вам понравились наши родственники? — ехидно начала Бася, как только мы отъехали. — Раньше миллионеры были! На три поколения наворовали. Всё — для единственной доченьки! Вот вырастили эгоистку, мать ей уже не нужна! Я никогда их не любила и в гости к ним ходила только по особому приглашению, раз в сто лет! Это Гарик всё около этих воров крутился и здесь с этой Нинкой-мерзавкой дружит! Я не понимаю, что тебе от неё надо? Зачем ты с такой стервой общаешься?