Как правило, всякий раз, когда Гарик самозабвенно рассказывал об очередных подвигах бандита Паприкова, на мамином лице появлялось выражение гадливости, и она старалась сменить тему, а Гарик в ответ мрачнел и хватался за сигарету, как обиженный ребёнок за соску. Курил он очень много, и от этого в комнате стояла непроходимая вонь, куда хуже, чем от нашего кота, который, бедный, портил воздух в силу естественной потребности, от силы пару раз в день, но его за это ругали, как будто люди при таких же обстоятельствах пахнут духами! Несчастный Киса! Его гоняли повсюду, где он любил раньше лежать, потому что Гарик после кота не хотел шерстью пачкать брюки! Зато как только Гарик ложился спать, кот прятался под кроватью, и стоило Гарику зазеваться и случайно высунуть голую ногу, как Киса молниеносно в неё вцеплялся и больно кусал! Почему-то мне казалось, что, когда нас не было дома, Гарик бил кота чем попало, поэтому мне всегда было жалко бедного Киску! Ведь он не мог рассказать, что происходит в наше отсутствие!

Однажды бабушка, видя нашу любовь к коту, со вздохом заметила, что если бы нам предложили выбирать между бабушкой и котом, то мы выбрали бы кота! Такое может прийти в голову только из ревности! А без шуток, я уверена, что если бы маме пришлось выбирать между Кисой и Гариком, то мама бы предпочла Гарика! А я — кота!

Сам по себе в нашей семейной жизни установился свой ритм. Я вставала очень рано. Утро было единственное время, когда я испытывала жуткую неловкость от своего замужества, ведь и я, как любой старый холостяк, привыкла к одиночеству. Одеваться, причёсываться, накладывать косметику в присутствии мужчины, будь то даже мой муж, мне было страшно неудобно. Почему-то меня не покидало чувство, что Гарик подглядывает. Резко обернусь — спит! Смотрю в зеркало, спиной чувствую — подглядывает! Снова оборачиваюсь — спит! Ощущение глаз Гарика на моём затылке каждое утро дежурило около моего зеркала. Мне говорили, Гарик — чудак! Я сама чудачка! От этого проклятого одиночества кто угодно станет чудаком! В конце концов, одеваясь, я заставила себя прекратить оборачиваться каждые пять минут, но мне это стоило нервов.

Удивительно, как меняется человек с возрастом! Когда впервые я вышла замуж, мы с мужем пошли покупать кровать. Я смотрела на цвет и качество материала, а мой молодой муж искал что-нибудь пошире и побольше.

— Зачем нам такая большая кровать? — удивлялась я. — Она займёт полкомнаты!

— Как зачем? — снисходительно, с видом знатока, отвечал мой муж. — Чтобы, когда спишь, не дотрагиваться и не мешать друг другу!

Помню, я расплакалась прямо в магазине.

— Ты не любишь меня! — сквозь слёзы давилась я. — В кино все спят в обнимку, а ты даже дотрагиваться не хочешь!

— Глупая! Конечно, я тебя люблю! — утешал меня муж. — А в кино они должны лежать в обнимку, иначе просто в кадр не влезут, только и всего, а любовь здесь ни при чём!

Это было более двадцати лет назад. А теперь о чём я мечтала? Две раздельные спальни, две раздельные ванные комнаты и ходить друг другу «в гости», даже при самой большой любви! Мои замужние подружки думают так же, только вслух не произносят. Нас не поймут, и никакие заверения в любви не помогут!

Поскольку второй спальни у меня не было, а в гостиной спала дочка, я ходила бесшумно, на цыпочках, стараясь никого не разбудить, оставляла Гарику на столе приготовленный завтрак, завёрнутую в фольгу «ссобойку» и тихонечко уходила на работу. Ни я, ни дочка утром не завтракаем — многолетняя привычка.

После работы я приходила первая, готовила обед. К вечеру возвращался Гарик, и мы садились за стол. Я подавала и убирала, Гарик мыл посуду. По выходным мы ездили за продуктами, гуляли у моря на Брайтоне, убирали квартиру, ходили в гости или в кино. Дочка жила по собственному расписанию, по будням мы почти не виделись.

У Гарика выходные были по средам и воскресеньям. В пятницу он освобождался пораньше, успевая заехать за мной на работу. В субботу работал полдня, домой добирался к часу и обязательно пару часов спал.

— Тихий час — святое дело! — любил повторять он.

Чтобы навестить свою маму, помочь ей, если надо, а также оформить накопившиеся за неделю банковские дела, по средам Гарик уезжал на весь день в свой родной район, к океану, где раньше жил. Он ни за что не хотел сменить банк на любой другой поближе к нашему дому и мотался в жуткую даль, несмотря на то, что вокруг нас банков было предостаточно.

Я была так занята подготовкой к свадьбе, что всё свободное время тратила на всякого рода приготовления: писала, звонила, договаривалась.

Самая главная забота — мой свадебный наряд! Ничего путного я не находила. Вычурные костюмы, платья фасона «расписные титьки» мне не нравились. Я выглядела в них как мама невесты, а не как мама-невеста! Отчаявшись, я пожаловалась Гарику.

— Поедем к Циле, — сразу же предложил он.

— Почему к Циле? — нахмурилась я.

— Как почему? Она же работает в шикарном магазине одежды, поехали, она поможет!

— Ты уверен в том, что ей этого захочется? — робко сопротивлялась я. Кланяться Циле мне не очень хотелось.

— Не сомневайся! Захочет как миленькая! — со странной интонацией успокоил меня Гарик.

Мы поехали в Манхеттен. Честно признаться, мне самой было любопытно хотя бы посмотреть, где и во что одеваются американские миллионеры!

Многоэтажный магазин в сердце Манхеттена ослеплял роскошью и ценами. Было страшно дотронуться до баснословно дорогих платьев и костюмов. В отличие от меня, Гарик чувствовал себя уверенно и спокойно, по-хозяйски разглядывая висящие вокруг царские наряды, фасоны и украшения, которые были явно не из моей рабоче-сабвейной жизни. Я растерянно оглядывалась, с видом забитой Золушки, попавшей на королевский бал прямо из кухни, до встречи с чудесной волшебницей.

В это время появилась Циля, деловая, на удивление приветливая и благожелательная. Она повела нас в отдел, где цены из четырёхзначных превратились хотя бы в трёхзначные.

Я осмелела и стала с любопытством перебирать наряды, один другого красивее. И вдруг… чудо! Именно то, что я хотела и неосознанно рисовала в своём воображении! Коротенькая юбка в складочку и такой же свитерок из мягкого серебряного материала. Лучшего нельзя было желать! К моему ликованию, цена была вполне приемлемой, не дороже, чем в любом другом магазине. Когда я, серебряно-сияющая, вышла из примерочной, Гарик одобрительно кивнул, я гордо покрасовалась перед Цилей, которую в этот момент почти любила, разом простив все козни и наговоры, и счастливая пошла переодеваться. Прижимая к груди драгоценный пакет и на каждом шагу целуя Гарика, я летела к машине, и мне хотелось петь и кричать «ура»! Мы поехали к маме Гарика пообедать и похвастаться покупкой.

Увидев костюм, Бася разочарованно сморщилась:

— Уж очень просто! В этом наряде вы похожи на девчонку! — воскликнула она.

Это было как раз то, что мне хотелось услышать, поэтому я вместо ответа поцеловала Басю. Она недоумённо пожала плечами, точно так же, как это делаю я, когда вижу очередной, по-моему, сумасшедший, наряд моей дочери.