Рон дрожал всем телом, пытаясь совладать с гневом.

— Дони, чтобы я никогда впредь не слышал от тебя ничего подобного, ясно? Бога ради, да что с тобой, девочка? Такая порядочная женщина, как мисс Хортон! Черт возьми, она не обязана стоять здесь и выслушивать подобные гадости! Ты опозорила меня, опозорила Тима, опозорила свою бедную покойную мать — да еще в такое время! О господи, Дони, да как у тебя язык повернулся говорить такие мерзости?

— Я говорю такие мерзости, поскольку уверена, что они соответствуют действительности, — резко парировала Дони, снова усаживаясь на диван и прижимаясь к Мику. — Ее грязные деньги сделали тебя слепым и глухим, а ты и рад.

Мэри провела трясущейся рукой по лицу, вытирая слезы, и посмотрела прямо в глаза Дони и Мику.

— Вы глубоко, глубоко заблуждаетесь, дорогая моя, — с трудом проговорила она. — Я понимаю, насколько вы потрясены и расстроены событиями последних нескольких часов, но я уверена, вы сами не верите в то, что сейчас говорите. — Она судорожно вздохнула. — Я не скрывала свой возраст умышленно, просто я не считала это обстоятельство особо важным, поскольку мне ни на миг не приходило в голову, что наши с Тимом отношения могут быть истолкованы столь примитивным образом. Я глубоко привязана к Тиму, но не в том смысле, в каком вы подразумеваете. Это звучит нелестно для меня, но по возрасту я гожусь вам с Тимом в матери, вы сами знаете. И вы правы: если бы мне был нужен мужчина, я бы пошла и купила какого-нибудь раззолоченного жиголо. Зачем мне нанимать Тима для подобного дела? Вы можете положа руку на сердце сказать, что заметили в Тиме признаки пробуждения сексуальности с тех пор, как он познакомился со мной? Если бы такое произошло, вы бы сразу увидели: Тим слишком бесхитростное существо, чтобы скрывать подобные глубинные изменения личности. Я питаю к вашему брату самые чистые и невинные чувства, прошу прощения за банальное выражение. Тим чист и невинен, в этом часть его очарования. Я бы не стала менять в нем эти качества, даже если бы меня неотступно терзали десять тысяч демонов похоти. А теперь вы все испортили, испортили для нас обоих, поскольку, даже если Тим не в силах понять, он по крайней мере чувствует перемену. Наши отношения были по-своему идеальными, я умышленно говорю в прошедшем времени. Они уже никогда не станут прежними. Вы заставили меня осознать нечто, о чем я никогда прежде не задумывалась, и вы заставили Тима испытывать неловкость, когда он проявляет свою привязанность ко мне.

Мик прочистил горло.

— Но безусловно, мисс Хортон, вам следовало догадываться, что станут думать окружающие. Мне трудно поверить, что вы, взрослая и ответственная женщина, могли много месяцев подряд проводить все свое свободное время с молодым и исключительно привлекательным мужчиной, ни на минуту не задумываясь о том, какие мысли приходят в голову другим людям.

— Ах вот оно что! — взревел Рон, хватая Мика за лацканы пиджака и рывком поднимая с дивана. — Мне следовало сразу понять, что моя Дони не додумается до подобных бредовых мерзостей без твоей помощи! Быстро же ты подсуетился, приятель! За десять минут, прошедшие с момента, как ты открыл входную дверь, до появления мисс Хортон в гостиной, ты умудрился внушить моей дочери свои грязные предположения, да так успешно, что она осрамила и опозорила нас всех! Ты, педик накоктейленный! Господи, ну почему Дони не вышла замуж за какого-нибудь нормального парня, а выбрала жеманного, чванливого гомика вроде тебя? Дать бы тебе по зубам хорошенько, засранец ты гребаный!

— Папа! — ахнула Дони, хватаясь за живот. — О, папа! — Она расплакалась навзрыд, топая ногами.

Тут Тим вскочил с места, да так неожиданно, что все присутствующие еще несколько секунд не могли понять, что произошло. Он развел в стороны Рона и Мика, последнего толкнул на диван, а отца и Дони усадил в кресла, все без единого слова. Потом он повернулся спиной к Мику и положил руку отцу на плечо.

— Папа, не злись на него, — настойчиво проговорил он. — Мне он тоже не нравится, но мама сказала, что нам придется хорошо обращаться с ним, даже если он нам не нравится. Дони теперь принадлежит Мику, так сказала мама.

Мэри начала истерически смеяться, задыхаясь и захлебываясь. Тим подошел к ней и обнял за плечи.

— Ты смеешься или плачешь, Мэри? — спросил он, вглядываясь ей в лицо. — Не обращай внимания на Дони и Мика, они расстроены. Может, уже поедем? Я соберу свои вещи?

Рон смотрел на сына с изумлением и даже уважением.

— Иди пакуй свою сумку, дружок, ступай сейчас же. Мэри через минуту придет и поможет тебе. И знаешь что, дружок? Ты молодчина, я говорю сущую правду!

Красивые глаза Тима засияли, и он улыбнулся впервые за все время, прошедшее с момента, когда они с отцом вернулись домой и обнаружили Эс.

— Ты мне тоже нравишься, папа, — ухмыльнулся он и пошел собирать сумку.

После ухода Тима в гостиной повисло напряженное молчание. Дони сидела в кресле и смотрела куда угодно, только не на Мэри Хортон, а Мэри продолжала стоять посреди гостиной, не зная, что делать.

— Полагаю, ты должна извиниться перед мисс Хортон, Дони, — с расстановкой проговорил Рон, сверля дочь взглядом.

Она вся напряглась и скрючила пальцы, словно это у нее были когти.

— Черта с два я извинюсь! — выпалила она. — Да после всего, что мы тут натерпелись, извиняться нужно перед нами с Миком! Чтобы лезть с кулаками на моего мужа!

Рон печально посмотрел на нее.

— Я искренне рад, что твоей мамы нет с нами, — сказал он. — Она всегда говорила, что ты изменишься, что нам придется исчезнуть из твоей жизни, но я точно знаю: она думать не думала, что ты превратишься в такую вздорную истеричку. Ты слишком задираешь нос, девочка моя, и тебе не помешало бы взять несколько уроков хороших манер у мисс Хортон, а твоему надменному муженьку и подавно!

— О, прошу вас! — несчастным голосом воскликнула Мэри. — Мне ужасно жаль, что я стала причиной вашей ссоры. Если бы я предвидела нечто подобное, уверяю вас, я бы никогда не пришла. Прошу вас, не ссорьтесь из-за меня. Мне невыносимо думать, что я внесла разлад в семью Тима. Если бы я не считала, что Тим нуждается во мне сейчас, я бы исчезла из вашей жизни — и жизни Тима — немедленно. И я даю вам слово: как только Тим оправится после смерти матери, я так и сделаю. Я никогда больше не увижусь с ним и не причиню никому из вас боли и неприятностей.

Рон встал с кресла, куда его усадил Тим, и протянул руку.

— Чушь собачья! Оно и к лучшему, что все вышло наружу, рано или поздно это все равно произошло бы. Что касается меня и мамы, мы всю жизнь пеклись только о благополучии Тима, а Тим всегда будет нуждаться в вас, мисс Хортон. Последними мамиными словами были: «Бедный Тим. Сделай для него, что следует. Бедный Тим, бедный Тим». Ну вот, именно так я и собираюсь поступить, мисс Хортон, и если эта парочка мерзавцев, там на диване, со мной не согласна, тем хуже для них. Я должен уважить волю мамы, поскольку ее больше нет с нами. — У Рона пресекся голос, но он вскинул подбородок и несколько раз сглотнул, после чего сумел продолжить: — Мы с мамой не всегда обращались друг с другом вежливо, знаете ли, но тем не менее мы очень друг о друге заботились. Мы прожили вместе чертовски хорошие годы, и я хочу вспоминать о них с улыбкой за кружкой пива. Ему этого не понять, — Рон кивком указал в сторону дивана, — но мама была бы очень разочарована, если бы я каждый день не поднимал за нее кружку пива в «Сисайде».