Если не принимать во внимание мой страх, я ужасно обрадовалась приглашению Рэна. Раньше у нас всегда был какой-нибудь повод для встречи – написать заявление на стипендию, переезд Рэна, – но сегодня он просто спросил, не хочу ли я провести с ним время. И что в качестве бонуса он угостит меня мороженым в благодарность за мою помощь в ремонте.

– Похоже, я тут навеки поселюсь, – говорит Рэн, не вынув толком ложку изо рта.

– Как, еще один переезд? Так быстро? – подтруниваю я, постепенно начиная расслабляться. Мне становится тем лучше, чем больше мы разговариваем и чем меньше я замечаю людей вокруг.

И опять эта его лукавая полуулыбка.

– Я могу есть мороженое на завтрак, на обед и на ужин. Кроме того, посмотри, какая здесь красивая стойка. Я думаю, если ободрать мягкую обивку со стульев, можно было бы устроить за ней отличное логово.

– Мы с сестрой в детстве всегда строили шалаши. Это было наше любимое занятие по выходным. – Я зачерпнула еще одну ложечку мороженого и попыталась просто получить от него удовольствие.

Рэн поковырялся в креманке ложкой, смешал оба шарика разного мороженого, получилась вязкая кучка бежевого цвета.

– О да, мы с ребятами тоже этим занимались.

– Я немного завидую вашей дружбе, – призналась я.

Рэн вопросительно взглянул на меня.

– Ты так давно с ними дружишь, – пояснила я. – У меня, конечно, есть подруги, да и с Руби мы очень близки, но такой подруги, с которой мы дружили бы с детства, нет. Как-то всегда расходились, люди уезжали или наши интересы так менялись, что нам больше нечего было делать вместе. А у вас не так. Когда ты рассказываешь о ребятах, складывается такое впечатление, что вы никогда не отдалялись друг от друга.

Рэн оставил ложечку в креманке:

– Да так оно, собственно, и было.

В его интонации мелькнуло что-то, что заставило меня насторожиться.

– «Собственно»?

Он пожал плечами и отправил в рот очередную порцию угощения. Мороженого на ложечке было многовато, и не прошло и двух секунд, как его лицо скривилось от боли. Я подавила улыбку.

– Что, замерзли мозги? – спросила я.

Он простонал в ответ и отложил ложку.

– Это мне за то, что я хотел уклониться от твоего вопроса.

– Можешь ничего не рассказывать, если не хочешь, – сказала я, пожимая плечами.

– Вовсе не так. Просто я сам замечаю, что в нашей компании что-то меняется, и это угнетает. У меня в жизни и своих проблем по горло.

– И как же изменились ваши отношения?

Рэн играл салфеткой, которая лежала перед ним на столе.

– Раньше мы часто собирались, но сейчас я бы уже не позвал ребят в новый дом. Я не хочу, чтобы они смотрели на меня другими глазами, то есть я автоматически от них отгораживаюсь. Меньше рассказываю и… В общем, это глупо.

Я задумчиво буркнула. Рэн смотрел на меня. Он склонил голову набок и ухмылялся.

– Я же вижу, что у тебя есть какое-то особое мнение, супергерл. Давай, выкладывай, – сказал он, жестом изобразив, что я должна посвятить его в свои мысли.

– Если честно, я думаю, что это полная ерунда. Вы дружите целую вечность, какая им разница, где ты живешь?

Рэн плотно сжал губы и смотрел на свое мороженое, которое теперь больше походило на молочный коктейль.

Он подумал над моими словами.

– Ты права.

– Я знаю.

Он издал короткий смешок. Потом вдруг взял меня за руку. Крепко сжимая ее, заглянул мне в глаза. Я почувствовала, как участилось сердцебиение, и ответила на его нежность. Сама не знаю, что Рэн со мной делает. В одну секунду он серьезный и замкнутый, в следующую он уже другой и каким-нибудь простым жестом – как сейчас – переворачивает все с ног на голову.

Этот момент затянулся и вместе с тем казался слишком коротким. Когда Рэн снова выпустил мою руку и взялся за ложку, я вдруг почувствовала разочарование.

Рэн откашлялся и продолжал как ни в чем не бывало:

– Да я, вообще-то, и собирался их скоро пригласить. Наверняка все устаканится.

А я мысленно застряла на нашем коротком рукопожатии. Ведь еще чувствовала тепло его руки. И потом сказала то, чего сама себе не могу объяснить:

– Может быть, мы сможем что-нибудь устроить.

Рэн удивленно заморгал, и я не могла поставить это ему в упрек. До сих пор мы неизменно держали нашу дружбу в тайне от остальных. Я думаю, мы оба не хотели беспокоиться о том, что подумают об этом Джеймс или Руби, тем более что и сами не знали, в какую сторону будет развиваться эта наша дружба. Но я уже твердо знала, что не хочу терять Рэна как друга. В его присутствии я чувствовала себя уютно и больше не хотела бы это скрывать.

Кажется, с ним было то же самое.

– С удовольствием, – ответил он после небольшой паузы и улыбнулся.

Я изо всех сил игнорировала мурашки, которые бежали по коже.

Руби

С тех пор, как я вернулась в школу, время понеслось стремительно. Мы с Джеймсом ездили в школу то на автобусе, то на его машине, и к нам стал присоединяться Рэн, который либо садился в автобус на две остановки дальше нас, либо ждал на дороге и подсаживался к нам в машину.

Мы с Джеймсом каждую свободную минуту готовились к выпускным экзаменам, но мне становилось все труднее сосредоточиться, когда он был со мной. Я все чаще ловила себя на том, что смотрю не в книгу, а на него, и временами все мое тело так тосковало по нему, что я уверена: он чувствовал это, находясь рядом.

Когда наконец наступил день праздничного костра, все шло так, будто моего исключения из школы не было вовсе. Да, некоторые в нашей школе еще говорили об этом или в столовой задерживали на мне взгляд дольше, чем следовало, но я сосредоточивалась на позитивном: я снова в Макстон-холле и получу наконец аттестат.

– А ты уверена, что это правильно? – шепнула мне на ухо Лин, когда мы стояли перед огромной кучей и смотрели, как пожарные бросают в нее одно полено за другим.

– Мне кажется, в прошлом году все выглядело так же, – тихо ответила я.

Между тем стукнуло семь часов вечера, и стали подходить первые люди. Они слонялись по школьному двору, где мы установили киоск с напитками и несколько палаток с едой, где можно было купить горячий штокброт, зефир на палочках или картошку фри.

– Да? – продолжала сомневаться Лин. – Как-то это… бесформенно.

Я склонила голову набок и разглядывала сооружение из поленьев, которое через час должно было гореть ярким пламенем.

– Не знаю. После твоих слов я уже не уверена.

– По мне так все равно, как выглядит куча дров, – сказал Джеймс, подходя к нам. – Все будут слишком пьяными, чтобы думать об этом.