– Живы, – ответил Вадим. – Думаю, минут через десять появятся медики.

Прошло десять минут. Потом еще десять, а медики все не появлялись. Вадим залез в машину, чтобы проверить приборы. Система спутникового слежения, автоматически передававшая в штаб гонки сведения об автомобиле, не работала, хотя сам аппарат выглядел неповрежденным. «Чушь какая-то», – пробормотал Вадим, продолжая исследовать внутренности машины. В обязательный набор средств связи входил и спутниковый телефон. Пилот перерыл все. И не нашел его. Странно, но вечером накануне старта телефон был на месте. Вадим, не долго думая, вытащил из внутреннего кармана обычный мобильник. Шансов на то, что здесь, в этой каменной пустыне, есть мобильная связь, почти не было. Так и есть, грустно отметил украинец, на индикаторе-антенне нет ни одного деления. Все говорило о том, что выбираться экипажу предстояло самостоятельно. Но, внимательно изучив состояние автомобиля, Вадим осознал, что без техподдержки машина уже больше никуда не поедет. Ему самому, в одиночку, без посторонней помощи, даже не сдвинуть огромный кремниевый клык, пробивший переднее стекло. Он оказался выступом монолита немалых размеров, этакого сухопутного айсберга, большая часть которого была скрыта под ровной каменистой поверхностью склона.

Тогда Вадим подошел к Эспинозе. Вскоре он понял, что комиссар не помощник, а скорее обуза. Ему самому нужна была помощь. Он мог двигать только правой рукой. Левая вытянулась вдоль тела, и, как Себастьян ни старался, он не мог ее заставить шевелиться. Похожее дело было и с ногами толстяка. Правда, боливиец не чувствовал боли, и это в некоторой степени поднимало ему настроение. Если, конечно, в таком положении можно было говорить о хорошем настроении. Вадим же не спешил радоваться. Он нахмурил брови. Он достаточно хорошо разбирался в травмах, чтобы с ясной безнадежностью понять: отсутствие боли говорит о том, что задеты крупные нервные узлы. Возможно, ситуация была обратимой, но сказать об этом можно только в госпитале. А здесь, посреди пустыни, нужно, как ни крути, самому спасать себя и своего товарища.

Пластиковая канистра в водительской двери была смята ударом. Крышка отлетела в сторону и вода, почти до капли, вытекла из бачка. Это уменьшало шансы на спасение. Четырехлитровая канистра штурмана тоже была пробита, но крышка с вмонтированными трубками осталась на месте. Она смогла удержать литра полтора, не больше, к тому же вода сочилась через трубки и каплями падала на трубу каркаса, с нее на крышу и потом вытекала наружу, на разогретые солнцем камни. Дотронься до них открытой ладонью, и сразу поймешь, что при желании на валунах можно жарить яичницу. Вадим быстро завязал трубки узлом, спасая самое главное, в чем нуждался экипаж, – а именно воду. Итак, полтора литра. Возможно, этого хватит, чтобы продержаться до прибытия спасателей. Они же должны, в конце концов, обнаружить, что украинский экипаж не доехал до бивуака. И еще был шанс, что по той же дороге, вдоль каньона, проедут и остальные экипажи. Значит, надо только подняться наверх.

– Себастьян, ты как? – слегка встряхнув товарища, спросил Вадим.

– А как машина? – вопросом на вопрос ответил комиссар.

– Ей, похоже, кранты, – не стал скрывать истинного положения вещей пилот.

– Ну, тогда мне значительно лучше, чем ей, – улыбнулся Эспиноза. Боли он не чувствовал, но при этом явно балансировал на грани потери сознания.

– Себастьян, послушай, – Вадим взял руку штурмана в свою ладонь. – У нас есть два варианта. Первый: оставаться возле машины. И ждать, пока врачи долетят до нас на «медэваке».

– Девятнадцать минут?

– Нет, дружище. Значительно дольше. Иритрак и навигатор вышли из строя. Спутниковый телефон не могу найти. Мобильный не работает.

– Понятно, – без тени эмоций сказал комиссар. Их спасение теперь напоминало лотерею, в которой главным призом была жизнь.

Они немного помолчали. Потом гонщик продолжил:

– Второй вариант. Я оставляю тебя здесь, а сам поднимаюсь наверх. Возможно, там будет ехать кто-то из наших конкурентов. Возможно, кто-нибудь остановится и заберет нас отсюда. И уж наверняка сообщит в штаб-квартиру гонки. И тогда за нами обязательно прилетят.

– То есть до спасения осталась целая вечность плюс девятнадцать минут? – скривился Эспиноза.

– Но это лучше, чем просто вечность, правда? – и Вадим пожал руку штурмана, хотя понимал, что тот, скорее всего, не почувствует рукопожатия.

Перед тем, как оставить Себастьяна одного, Вадим должен был решить еще одну жизненно важную задачу. А именно разделить на двоих полтора литра воды. Решение усложнялось тем, что относительно пригодной для хранения была всего одна канистра. И то установленная в таком положении, чтобы вода находилась ниже случайной пробоины. Вадим порылся в запчастях и нашел пластиковую бутылку на поллитра. Она была грязной и пустой. За то, что в машине остается мусор, Вадим обычно наказывал механиков. Машину укомплектовывал Бубенчик, и в другое время ему наверняка влетело бы за забытую бутылку. Но сейчас пилот был искренне благодарен ему за невнимательность и нерадивость. Когда Вадим наполнил бутылку доверху, большая часть воды оставалась в бачке. Он хотел было отпить немного, ведь, даже исходя из братских отношений экипажа, Вадим имел право еще на двести грамм спасительной жидкости. Но пилот подумал и решил не пить воду. «Полным-полно воды осталось в радиаторе», – подумал он.

Но радиатор оказался пробит. Почти вся вода оттуда вытекла. Вадим отрезал кусок пластика от смятого бачка в водительской двери и подставил его под радиатор. Оттуда капала горячая и серая, как чай в студенческой столовой, вода. Всего грамм двести, не больше, но пилот был и этому рад. Он не думал о металлическом вкусе воды из радиатора и том, сколько не совсем полезных химических элементов заливает внутрь себя вместе с этой жидкостью. Выхода не было. Плюс сорок пять слишком опасная температура, особенно когда вокруг нет ни деревца, ни пещеры, ни чего-нибудь еще, что могло бы дать хоть немного тени и укрыть человека от безжалостных солнечных лучей. Нужно было пить, чтобы спастись от теплового удара и обезвоживания. Причем, пить много.

Он подтянул неподвижного Себастьяна к машине.

– Послушай, примерно через полчаса тень окажется с этой стороны. Подними-ка правую руку.

Себастьян попробовал еще раз пошевелить рукой. Получилось лучше, чем в первый раз. Вадим удовлетворенно кивнул головой.

– Дальше вот что, – продолжал он. – Я поставлю рядом с тобой эту канистру. В ней примерно литр питьевой воды. Канистра пробита, но я поставлю ее так, чтобы она не вытекла. А тебе придется все время придерживать трубку, чтобы контролировать воду. Сможешь?

– Смогу, – с легким сомнением подтвердил Эспиноза.

– Захочешь пить, тогда потянешь воду в себя, как мы это делаем в дороге, – и Вадим протянул штурману свободный конец трубки.

– Буэно, понял, – подтвердил Себастьян.

– Я постараюсь вернуться быстро. Впрочем, дружище, это не от меня зависит.