— Почему ты его зовешь моим? — подловила ее на резавшем ухо слове.

Лена немного растерялась, осознавая мой вопрос:

— Моего тоже зовут Глеб, — усмехнулась. — Поэтому, если будем дружить, придется уточнять — твой или мой. Я вот уже начала. Значит, будем дружить.

Я улыбнулась:

— Буду очень рада.

— Теперь, собственно, к делу, — она принесла планшет со стола и развернула передо мной проекцию презентации. — С первого дня учебы мы нанимаем тебя на работу и платим зарплату за то, что ты в будущем станешь нужным и полезным специалистом института. — Она перевела на меня взгляд и объяснила менее официально: — Ведов мало, поэтому у нас бьются за каждого, и на каждого выделен определенный бюджет. Единственное — зарплаты не разглашаются. Это правило. И связано оно с тем, что институт предоставляет те средства, которые человек считает достаточными.

— Мне что, нужно будет уволиться? — дошло до меня.

— Даш, по-другому никак. Институт станет твоим местом работы и учебы.

Я впала в ступор, а Лена пересела ко мне на диван и положила руку на плечо:

— Понимаю, на тебя столько всего свалилось в эти дни, тебе нужно прийти в себя. — Она сжала пальцы чуть сильнее, делая паузу. — Да и пока у вас с Глебом все в разгаре… тебе будет не до учебы.

— Я наоборот думала отвлечься, — неожиданно выдала. — Хотя, надеялась, что можно будет совмещать… — Мне не верилось, что нужно бросить прежнюю жизнь вот так сразу. Голова шла кругом. — А у вас нет никакого лекарства против такого случая? — вдруг спросила. Лена убрала руку и покачала головой:

— Нет.

— А ты бы хотела? — заглянула ей в лицо.

Она ответила не сразу:

— Я бы хотела вернуть время и никогда не подпустить к себе того, кто разрушает мою жизнь. Он и свою разрушает…

— Расскажи…

Лена медлила. Может, ей непривычно делиться с незнакомым человеком, а может, что-то еще, но все это перестало что-либо значить, когда она подтянула к себе чашку:

— У меня есть подруга. Близкая. Она работала в институте с одиннадцати лет, а познакомились мы, когда нам было по восемнадцать. — Лена сделала глоток и медленно протолкнула кофе в горло, будто оно вдруг стало невыносимо горьким. — Алиска одно время встречалась с моим Глебом. До меня. А потом его едва не убил мужчина, ставший для Алисы всем на свете. У нее редкий дар, а этот мужчина стал нужен, чтобы выжить и иметь будущее. Все сложно, ага, — усмехнулась она, видя мои большие глаза. — Сейчас она замужем за ним, воспитывает детей, в общем, счастлива…

Лена была тоже счастлива, но только за подругу.

— А Глеб?

— Мы с ним как-то встретились на ступенях института. Я не знала, кто он. Пригласил выпить кофе… А надо было драпать со всех ног. — Она медленно вздохнула. — Он и меня не может бросить, и Алису забыть…

Я прикрыла глаза и с удивлением обнаружила, что боль Лены стало возможным потрогать. Она будто пульсировала в воздухе, дрожала в нем и искажала границы восприятия. Странное чувство… Но я потянулась ладонью к видению, и оно пошло рябью. Лена открыла на меня изумленно глаза:

— Ничего себе, Даша…

— Что это, Лена? — прошептала я.

— А что видишь?

— Эмоции твои вижу, — завороженно прошептала я.

— Только не трогай ничего, ладно?

— Ладно… — я осторожно убрала руку и, кажется, впервые вздохнула за долгое время. Видение исчезло.

— Учиться тебе надо, Даш, однозначно. У нас лекари эмоции не видят… Косте еще разбираться с тобой, кто ты и каким потенциалом обладаешь.

Она вытащила мобильный и набрала номер, а я откинулась на спинку дивана:

— А кто я могу быть?

— Ну, эмоции у нас лечат психики… Костя, зайдешь ко мне? Ага, ждем. — Она положила аппарат на столик. — А ты еще и физическое тело лечишь. Я такого не встречала.

Я зябко поежилась. Стало жутко, внутри смешались эмоции восторга и страха. Я бы отдала сейчас все эти особенности даром, лишь бы меня оставили в покое. Маму не вернуть, а волк… волка все еще было жалко, но я не виновата, что он умер. Я хочу свою жизнь назад.

— Вообще, это большая редкость найти ведунью в твоем возрасте, которая не имеет понятия о своих способностях, — взяла меня за руку Лена. — Ох, ледяная. А ну давай пей кофе. А лучше чаю сейчас сделаю…

Меня трясло все больше, но от вида Константина, почти ворвавшегося в кабинет к Лене, заколотило как от пронизывающего ветра. Только облегчать мне состояние он не спешил:

— Лен, оставь чай, — приказал сурово, хотя было видно — старался звучать мягче, — и дай нам поговорить…

— Вы видели?

— Да, на камерах. Подожди пока за дверью.

Лена растеряно глянула на меня, поставила чашку и вышла.

Мне показалось, что костюм веда, который и так был строго черным, потемнел вместе с его выражением лица. Не знаю, почему, но захотелось к Глебу.

— Как-то на одном задании мне пришлось шагнуть за грань, чтобы попробовать спасти детей, — присел он на место Лены и оперся локтями о колени, сцепив руки в замок так, что аж костяшки побелели. — До сих пор стоит картина перед глазами: снег, солнце и пятна крови, как краска. Она въелась мне в душу. Закрывал глаза, а эти пятна стояли перед мысленным взглядом… Я спать не мог нормально около года…

Он говорил, а вокруг него клубилось что-то похожее на то, что было вокруг Лены, когда она рассказывала про своего Глеба.

— Константин, — я тяжело сглотнула, — что происходит?

— Что видишь, Даша? — непреклонно потребовал он.

— Какие-то волны, как если бы вы в костре сидели, и вас окутывало тепло от огня, — послушно описывала я, дрожа.

Константин откинулся на спинку кресла с непонятным мне выражением, а я схватила чашку с чаем. Руки тряслись, зуб на зуб не попадал, меня колотило в ознобе и становилось так страшно, что… показалось, я сейчас умру.

— Костя, — выдохнула я, — мне плохо…

Он рывком поднялся и схватил мобильный, только его слова доходили, будто сквозь вату. Воздуха не хватало, сердце колотилось уже где-то в горле, а тело будто остывало все сильнее — я не могла согреться. Кажется, уже и Лена была рядом. Потом прибежали люди, похожие на медиков. Меня уложили на кровать, руку стянуло манжеткой тонометра, под язык засунули горькую таблетку… Только тревожные голоса лишь усиливали панику, а у меня сбилось дыхание.

* * *

Не знаю, почему я продолжал сидеть в машине с выключенным двигателем и поглядывать на здание гостиницы. Я же обещал, что оставлю ее в покое на сегодня, отправлюсь на работу — дел по горло. Нужно менять курс, стратегию бизнеса на ближайшие пять лет, звонить партнерам в Швейцарии, Карельскому… а я сидел и будто чего-то ждал. Тоска по своей ведьме тонко натягивала нервы и не давала переключиться на обычные мысли. Пора было соглашаться, что не будет больше привычной жизни даже в мелочах. Даша — человек, и ей нужны рутинные занятия, чтобы не сойти со мной с ума, а мне хотелось сцапать и утащить обратно за город, спрятать ото всех и ни с кем больше ей не делиться. Максимум — со зверьем, которое повадилось к ней таскаться, да и то только через жесткий отбор. Не хватало нам еще на самом деле бешеных…