— Как тебе работа?

— Сегодня можно сказать, что отлично, — отчитываюсь я, как примерная ученица. — Видишь, ушла раньше других.

— Я имел в виду не это. Как тебе вообще твоя работа?

— А что, есть интересные предложения? — пытаюсь отшутиться, потому что не особо люблю эту тему.

— Я смотрел твое личное дело, — говорит Фрол, и я понимаю, что отшутиться у меня не получится. — Ты не один год работала главным бухгалтером, а здесь вдруг должность помощника.

— Здесь помощнику бухгалтера платят больше, чем там платили главному, — пожимаю плечами и снова устремляю взгляд на заснеженный город.

Дальнейший путь мы преодолеваем в полном молчании.

Машина въезжает в мой двор, тормозит у парадного. Я разворачиваюсь на сиденье, чтобы подхватить свою сумку, и едва избегаю столкновения с плечом Фрола, который делает то же самое.

Мы застываем так близко друг к другу, что я слышу его дыхание на своем лице. Меня словно окутывает приятным бризом, и нет сил отвернуться. Более того, хочется зажмуриться, чтобы продлить это мгновение.

И в то же время, мне страшно, страшно, что так и будет, и…

Отодвигаюсь назад на сиденье, мгновенно ощутив неприятную духоту. Там было хорошо. Но здесь безопасно. Поэтому я снова хватаюсь за ручку двери, и уже собираюсь открыть, вырваться на свободу, когда слышу:

— Я бы не отказался от чашечки вкусного кофе.

Взглядом мгновенно нахожу черные окна своей квартиры.

Искушение пригласить Фрола к себе настолько велико, что мне стоит огромного труда качнуть головой, а первая попытка что-то сказать с треском проваливается.

Ищу слова, убеждаю себя, что надо сделать так, как правильно, а не так, как хочется.

— Здесь недалеко есть кафе моего знакомого, — опережает меня мужчина. — Он уверяет, что у него самый лучший в городе кофе. Предлагаю проверить.

— Это что, свидание? — нервно хмыкаю я.

Тишина.

Не веря, перевожу взгляд на мужчину.

Все еще сомневаясь, что правильно поняла его, качаю головой, отгоняя нелепые мысли — он же сам говорил, что у него нет времени для таких пустяков.

И вдруг мое лицо обхватывают теплые мужские ладони, разворачивают к своему хозяину, и я слышу его резкий выдох:

— Надеюсь, так будет понятней.

И уже выдыхаю я, когда мужчина склоняется ко мне, усмиряет нервозность ароматом арабики, и прикасается своими губами к моим.

Где-то там, вне салона и нашего времени падает снег на уставший город, злятся, волнуются люди на остановках.

Всё где-то там, за границами поцелуя, который не прекращается, лишь меняет тональность — от страсти до нежности, от захвата до приглашения, от вдоха до выдоха, от стука одного сердца — к другому…

***

Не знаю, сколько проходит времени, но теперь совершенно невозможно сказать, что целуется Фрол неплохо, потому что в себя я прихожу у него на коленях. Понятия не имею, в какой момент я решила, что там удобней, чем в кресле, и когда успела почти полностью расстегнуть на мужчине рубашку.

Пока пытаюсь восстановить дыхание, я все еще сжимаю его обнаженные плечи. Мне кажется, отпущу сейчас — и закружится голова. Возможно, поэтому же руки мужчины по-прежнему обнимают меня, легко преодолев преграду из свитера.

Начинаю ерзать, и Фрол прижимает меня сильнее, заставляя практически лечь на себя.

— Тише, — просит он хриплым голосом, от которого я вздыхаю.

С удовольствием прячу лицо, прижавшись щекой к его шее, потому что чувствую степень его возбуждения. Если бы мы оба не были в брюках…

— Теперь я понимаю, почему тебе нравятся чулки и отсутствие трусиков, — говорю я спустя минуту, когда снова могу спокойно дышать.

И чувствую, как он трясется от беззвучного смеха.

— А еще мне нравится этот свитер, — он отпускает меня, поправляет ткань и тянет ее вниз, а потом осторожно оглаживает вдоль линии груди. — Все чертово совещание думал только о том, что он обнимает то, что я хочу сжимать своими руками.

Я вновь замираю, не в силах пошевелиться.

— Хочу баловать, — продолжает мужчина, очерчивая большими пальцами линию вдоль бюстгальтера, и хотя прикосновение через свитер, я чувствую все особенно остро. Так, будто он действительно уже это делает. — Хочу целовать, хочу любоваться тем, как твоя грудь заполняет мою ладонь.

Очередная попытка переместиться на сиденье со стоном проваливается, едва начавшись, когда он добавляет тем же голосом, сводящим меня с ума.

— Хочу смотреть, как она будет подпрыгивать, когда ты будешь так же сверху на мне, как сейчас, но уже без одежды.

— Мне кажется, — бормочу я чуть слышно, — мы еще ничего не решили…

— Нет, — вносит поправку он, — это ты пока не решаешься. Слова немного похожи, но суть совершенно другая.

И пока я пытаюсь осмыслить разницу и понять, в чем подвох, он начинает застегивать на себе рубашку.

— Ой, — спохватываюсь я, жалея, что не успела увидеть татуировку.

Прикусываю губу, потому что, конечно же, не признаюсь, в чем дело. Притворяюсь, что вспомнила о чем-то другом и не менее важном. Пересаживаюсь на другое сиденье, сдвигаю задумчиво брови. Но, наверное, в генах мужчины точно затесались волшебники, потому что он проводит пальцем по моим губам, заставляя расслабить их, и тихо, проникновенно, до мурашек, в которых я никогда не верила раньше, сообщает:

— В следующий раз открою ее под натиском твоих поцелуев.

Заводит машину, прежде чем я успеваю одуматься и возразить, и по пути добавляет:

— И даже позволю избавить себя от ремня, как ты и хотела.

Только когда мы выезжаем со двора на проезжую часть, я начинаю понимать, почему меня не оставили у парадного. И едва я чуть успокаиваюсь — что может быть лучше, приятней и безопасней, чем выпить с мужчиной по чашечке кофе не на своей и не на его территории, как Фрол бросает на меня задумчивый взгляд и выдает еще одно обещание:

— И в следующий раз, будь уверена, я напомню, что у мужчин пуговицы и клапан на брюках с другой стороны.

Я выдыхаю, пытаясь припомнить, что было в машине, и…

Ой, кажется, это действительно было!

Хорошо, что румянец на моих щеках совпадает с моментом, когда мы останавливаемся у светофора.

От прочих воспоминаний меня спасает то, что кафе знакомого Фрола и правда располагается неподалеку от моего дома. Едва машина припарковывается, я поспешно покидаю салон, но ежусь не от морозного воздуха, а от взгляда мужчины, который явно хотел бы напомнить мне еще одно правило.

Делаю вид, что увлеченно рассматриваю вывеску. Так увлеченно, что не замечаю руки Фрола.