– Вы брали ее на руки, когда перевозили в кабинелифта? – снова спросил Дронго.

– Раньше нет, но за день до смерти брали, – кивнулДарсалия, – у нас на верхних этажах шел ремонт, и поэтому в кабине лифтаубрали ковер. А мы не хотели, чтобы она пачкалась, поэтому брали ее на руки...Какое это имеет значение сейчас. Она погибла, и никто нам ее уже не вернет.Извините меня, я не могу больше с вами разговаривать.

– Когда вы держали ее в руках, она лизнула кнопки на панели? –спросил Дронго. – Скажите мне, она это сделала?

– Я не помню, – ответил старик, – какое это имеетзначение. Она была надежным другом. Нет, даже не так. Она была нашимединственным оставшимся другом.

– Борис, кто это пришел? – раздался старческий женскийголос из спальной.

– Лежи, это ко мне, – крикнул старик. – Вы ничегонового мне рассказать не сможете, – горько добавил он, – толькосделаете мне больно. Уходите.

– Она лизнула панель или нет? – настаивалДронго. – Это исключительно важно.

– Я не помню. – Он медленно закрыл дверь.

Дронго остался стоять перед закрытой дверью. Он не знал, какему реагировать. Позвонить еще раз? Но ему так не хотелось беспокоить этихнесчастных стариков. Не звонить? Но он обязан довести расследование до конца.Он колебался. Затем поднял руку, чтобы еще раз позвонить. И в этот момент дверьоткрылась, словно старик почувствовал его жест.

– Она лизнула панель, – подтвердил он, – если вамэто нужно. Моя жена вспомнила, что она лизнула панель.

Дверь снова закрылась. Дронго повернулся к кабине лифта.Теперь он внимательно изучал эту панель. Теперь он хотя бы знал, где и какимобразом было совершено преступление. Очевидно Вилаят Ашрафи после выставкиприехал домой. Он заранее знал, что будет дома не очень долго, так какпредупредил свою домработницу о том, что быстро уедет. Убийца наверняка знал,что Ашрафи поедет в лифте один. Значит, убийца вошел в кабину лифта занесколько минут до приезда бизнесмена и нанес яд на кнопку восемнадцатогоэтажа. Дронго подумал, что сегодня несколько раз нажимал эту кнопку. Онопасливо покосился на свой палец. Нет, здесь яда уже не может быть. Ашрафивошел в кабину и нажал кнопку, получив порцию яда столь необычным способом.Затем вышел из кабины лифта, вошел в квартиру, запер дверь. Прошел к дивану, очевиднояд уже начал оказывать свое действие. Он лег на диван и умер. Убийца сновавошел в кабину лифта и тщательно стер яд с кнопки. Для совершения убийства емунужна была только кабина лифта. И он точно знал, что нельзя появляться налестничной клетке восемнадцатого этажа, где были установлены камеры.

Теперь все сходится. Тайна невероятного преступленияраскрыта. Очевидно во время ремонта наверху, когда из кабины убрали ковер,хозяева мопса перевозили его на руках. И в какой-то момент собачка лизнулапанель. Возможно, некоторое микроскопическое количество яда протекло междукнопками. Для человека такая доза могла быть болезненной, но не смертельной. Адля маленького мопса через язык могла попасть ничтожная доля, которая стала длянего смертельной. Только этим можно объяснить внезапную гибель здоровой собаки.Возможно, убийца понял свою оплошность и вторично обработал панель, чтобы неоставлять никаких следов. Сейчас на ней уже ничего невозможно обнаружить.

Из этого следуют некоторые очевидные вещи. Убийца был знакомс погибшим бизнесменом. Он живет в доме и знает, как работает системанаблюдения. Он не приезжал в дом в тот роковой день, ведь всех побывавших здесьнаверняка проверяли в прокуратуре и в ФСБ. Значит, этот человек жил в доме. Унего была возможность убрать остатки яда сразу после появления Ашрафи. И онточно знал, что Ашрафи приедет. Остается узнать, с кем мог разговариватьпогибший в тот день и кто именно живет в остальных квартирах. Вейдеманисговорил, что химиков здесь нет. Но не обязательно, чтобы отравитель жил в этомдоме. Возможно, убийца имеет своего знакомого химика или подручного, черезкоторого достает нужный яд.

Теперь нужно выяснить, кто и почему убил бизнесмена. Еслиэто политическое преступление, то почему они не обработали панель такимобразом, чтобы исключить возможность гибели собаки. Нет, не похоже. Это скореебандитский почерк. Но Изумрудов был достаточно серьезным человеком. Если бы этоубийство совершил кто-то из криминального мира, то Изумрудов об этом знал бынаверняка. Интересное положение.

Дронго вышел на девятнадцатом этаже. Осмотрел лестничнуюклетку. Если предположить невероятное, что убийца спустился вниз каким-тоневедомым образом? Нет, такое случается только в кино. Он услышал, какотворилась дверь одной из квартир, как раз той, которая была напротив. Оттудавышел мужчина лет шестидесяти. Он взглянул на Дронго и вежливо поздоровался:

– Добрый день.

– Здравствуйте, – машинально кивнул ему Дронго.

Незнакомец повернулся к лифту, собираясь вызвать кабину. Иснова обернулся.

– Простите, – сказал он извиняющимся тоном, – выне господин Дронго?

Мужчина был одет в дорогую дубленку, на ногах сапожки. Вруках он держал ондатровую шапку. Дронго взглянул на незнакомца. Характерноевогнутое лицо, светлые, почти рыжие волосы. Кустистые брови, изогнутый как клювнос. Где он его видел? Память на этот раз не подвела.

– Это вы, Давид Аронович, – обрадовался Дронго. –Вы живете здесь?

– Вот именно, – кивнул тот, – а я смотрю и думаю,вы это или не вы. Какими судьбами, господин эксперт?

– По своим делам, – неопределенно ответил Дронго.

– Догадываюсь, – улыбнулся Давид Аронович. –Насчет убийства этого арабского бизнесмена, которого отравили на восемнадцатомэтаже. Вы знаете, я ничего не имею против арабов, но он вел довольно разгульнуюжизнь, часто приглашал к себе таких дорогих девочек.

– Откуда вы знаете? Может, это были его гостьи?

– Я уже пожилой человек, господин Дронго, и умею отличатьобычных женщин от тех, кого покупают за большие деньги. Этих привозили наспециальных машинах с охраной. Я все видел...

– Может, в таком случае вы знаете, кто его убил?

– Этого я не знаю, – хитро улыбнулся ДавидАронович, – но если такой человек, как вы, взялся за расследование этогопреступления, то я думаю, вы его раскроете. Может, зайдем к нам? Соня будет вамочень рада.

– Нет, спасибо, в следующий раз, – ответилДронго. – Спасибо за приглашение. А вы давно переехали в Москву?

– Уже двадцать лет. Еще до этого распада, – ответилДавид Аронович. – Как поживает ваш папа? Он тогда очень помог мне, и яэтого никогда не забуду.

Отец Дронго был известным адвокатом, и он тогда вытащилодного из самых талантливых «цеховиков», работавших в Баку, – ДавидаАроновича Савицкого, из тюрьмы. Во времена, когда оправдательный приговор былпочти немыслимой роскошью, дело отправили на доследование и затем закрыли,выпустив Савицкого за недоказанностью обвинения. Самое смешное заключалось втом, что Давид Аронович действительно нарушал все советские законы окооперации, частном предпринимательстве и хищениях государственной собственностив особо крупных размерах. Но делал это таким безупречным образом, что ненарушал советских законов. Формально не нарушал. Однако ОБХСС получил заданиепосадить Савицкого в тюрьму от партийных органов. И его посадили бездостаточных улик и без всяких оснований. В любой демократической стране мираего бы сразу оправдали. Но тогда дело растянулось на два года и закончилосьосвобождением Савицкого. Он этого никогда не забывал.