– Нет, – улыбнулся Дронго, – я из Баку.

– Ой, Баку, – оживилась она, – я там была двараза. Вы знаете, в молодости, еще школьницей, я была просто безумно влюблена ввашего Муслима Магомаева. Собирала его фотографии, слушала записи. Он был такойзамечательный человек. Вы его знали?

– Немного знал.

– Ой, вы счастливчик. А я так ни разу в жизни его и неувидела. Почему вы стоите на пороге? Заходите в квартиру. У меня, правда, такойбардак. Мы только приехали неделю назад и завтра утром опять улетаем.

– Я не хочу вас беспокоить, – тактично заявилон, – позвольте представиться. Меня обычно называют Дронго.

– Очень приятно, господин Дринго, – кивнула она, –а я Тамара Земскова. Мы здесь живем с моим мужем. Извините еще раз, что неприглашаю вас к себе, сами понимаете...

– Конечно понимаю. И не хочу больше вам мешать. Значит,тогда ничего страшного не произошло.

– Пустяки, —отмахнулась она, – муж так и сказал, чтобымы не волновались. Все потом исправили, побелили и покрасили. Все нормально.Нас здесь не было, когда это произошло.

– Простите еще раз. До свидания. И вам счастливого пути. Акуда вы летите?

– В Дели, в Индию, – пояснила она.

– И здесь никто не живет?

– Обычно остается младший брат моего мужа, – пояснилаона. – А вы теперь будете жить над нами?

– Боюсь, что нет, – он протянул ей руку. – Досвидания. Я рад был с вами познакомиться.

– Я тоже, – она пожала ему руку. – Ой, вы чем-тонапоминаете мне самого Муслима Магомаева. Вы с ним случайно не родственники?

– Нет, – ответил Дронго, улыбнувшись.

Он повернулся и пошел к лестнице. Поднялся наверх. ПозвонилЭдгару Вейдеманису.

– Что у нас со списком жильцов? – уточнил он.

– Уже почти готов, – ответил Эдгар, – взяли вкомпании, которая сейчас занята эксплуатацией дома. Там очень интересныежильцы. Есть народный артист из Большого театра, есть директор коньячногозавода из Дагестана, есть даже немецкий бизнесмен, решивший купить квартиру напоследнем этаже.

– Я не об этом тебя спрашиваю. Есть ли среди них лица,имеющие отношение к химическим институтам или подобным учреждениям?

– Ни одного. Откуда в таком дорогом доме появиться нищемуученому-химику? – спросил Эдгар. – Ты должен понимать: квартиры тамстоят не один миллион долларов. Обычному ученому или сотруднику института этоявно не по карману.

– Проверь еще раз, – посоветовал Дронго, – ипосмотри, есть ли в твоем списке Земсков?

– Есть, – почти сразу ответил Вейдеманис, – онживет как раз под квартирой, где был убит Вилаят Ашрафи. Валентин ИльичЗемсков, торговый атташе в Индии. Очевидно, человек далеко не бедный. Его отецбыл директором универмага, кажется, ГУМа или ЦУМа, мне об этом Кружковрассказывал. Легендарная личность, Илья Ильич Земсков. В Москве шутили, чтопервый «Ильич», имея в виду Ленина, умер нищим, второй «Ильич» – Брежневполучил сто медалей и орденов, а третий «Ильич» оказался самым умным, сделавсебе миллионное состояние.

– Что с ним потом стало?

– Умер уже двадцать лет назад. Или чуть больше. А Земсковыработают в Индии.

– Да, – разочарованно ответил Дронго, – они мне обэтом сообщили. Телефон проверил?

– Как раз жду ответа. Перезвоню тебе через несколькоминут, – пообещал Эдгар.

Дронго снова вышел за дверь и, вызвав кабину лифта,спустился на первый этаж. Сегодня дежурил другой охранник. Дронго подошел кнему.

– Простите, – сказал он, – я из квартиры на восемнадцатомэтаже. Мы приехали полчаса назад.

– Вы же у меня регистрировались, – напомнил охранник.Ему было лет пятьдесят. Волосы пострижены ежиком, красноватое мордастое лицо,густые брови – чувствуется почти военная выправка.

– Верно. Дело в том, что я специальный эксперт, которыйрасследует убийство Вилаята Ашрафи, происшедшее в этом доме. И мне нужны данныео визитах в дом за двадцать второе августа.

Он ожидал чего угодно, только не того, что потом случилось.Охранник мог отказать, возмутиться, мог просто послать его подальше. И тогдапришлось бы долго и тяжело выяснять эти данные либо через Эдгара Вейдеманиса,либо прибегая к помощи Николая Савельевича, который должен был написать письмои ждать ответа. Но охранник неожиданно широко улыбнулся:

– Господин Дронго, я же вас хорошо знаю. Я раньше работал ввоенной комендатуре, и вы однажды очень помогли нашему полковнику, когдапропали его документы.

– Да, действительно, это был я, – подтвердил Дронго.Странно, что он не помнит этого охранника. Раньше память его никогда неподводила.

– Я был там дежурным прапорщиком и все время смотрел, как выработаете, – радостно пояснил охранник, немного успокоив Дронго. – Новы меня наверняка не помните. Я сидел в соседней комнате и слышал, как выработаете. Меня зовут Михаил Родионович, Скажите, что вам нужно?

– Посмотрите, кто приходил в дом двадцать второго августа,Михаил Родионович, – попросил Дронго, – примерно с пяти до восьмивечера. Я имею в виду из посторонних. Если они, конечно, отмечались в вашемжурнале.

Охранник наклонился и достал какой-то журнал. Начал еголистать. Потом поднял голову.

– У нас данные заносят и в компьютер, и в журнал, –извиняющимся тоном пояснил он. Очевидно, с компьютером охранник был не в особыхладах.

– Вот здесь. Двадцать второе августа. Как раз была моясмена. Приходил сантехник на одиннадцатый этаж в пять часов вечера. Нет, ихбыло двое. Пришла няня с ребенком. Приехала журналистка на...

– Как фамилия журналистки? – перебил его Дронго.

– Мяс-ни-ко-ва, – по слогам прочел Михаил Родионович, –да, правильно. Мясникова. Она была у нашего немца с последнего этажа. Долго унего сидела. Поднимались наверх водители. К господину Дымшицу приехала егомама, но паспорт забыла. Пришлось пропустить, но отметку я сделал, хоть ей ужебыло за девяносто и сын сам спустился за ней. Представляете, ей девяносто лет,а сыну семьдесят, и они до сих пор друг друга какими-то детскими кличкаминазывают. Она его «пусей» зовет, а он ей говорит «мамочка». Остались еще такиелюди.

– Разве это плохо? – улыбнулся Дронго.

– Необычно, – ответил Михаил Родионович, – вот ещеодин гость пришел на пятый этаж. Это мастер телевизионный, антенну настраивал,заявку еще утром послали. Но это наш специалист, мы его давно знаем. Две дамыпришли к господину Аш-ра-фи. Ах, это к вашему клиенту. Точно, были две дамочки.Паспорта не дали, но фамилии назвали. Когда паспортов нет, мы не пускаем, но заними сам Ашрафи спускался и свой паспорт дал. Вот здесь я отметил. Номер егопаспорта. А они свои фамилии назвали. Табакова и Смоктуновская.