На первой неделе ноября один немецкий дезертир рассказал, что танковые дивизии, передислоцированные в Вестфалию, были частью 6-й танковой армии {312}. Таким образом выяснилось, что разведка Главного командования уже несколько недель ничего не слышала о 5-й танковой армии. И Главное командование, и 12-я группа армий Брэдли предположили, что немцы готовят сильную контратаку против американцев, когда те будут форсировать Рур. Считалось также вероятным, что немцы нанесут упреждающий удар накануне Рождества, но вряд ли хоть кто-то ожидал, что они ударят через Айфель и Арденны – а ведь именно этот маршрут они выбирали в 1870-м, и в 1914-м, и в 1940-м.

Союзники не могли поверить, что немцы в их ослабленном государстве осмелятся предпринять мощное стратегическое наступление в то время, когда им следовало укреплять силы, ожидая зимнего наступления Красной армии. Такая игра была явно не в стиле генерал-фельдмаршала Герда фон Рундштедта, главнокомандующего Западным фронтом. Да, это верно, но командование союзников серьезно недооценило маниакальную хватку, с которой Гитлер давил на рычаги военной мощи. Старших офицеров всегда поощряли ставить себя на место противника, но, если судить о враге по себе, можно легко ошибиться. В любом случае Главное командование решило, что у немцев для опасного удара не хватит ни топлива, ни боеприпасов, ни сил. Да и воздушное превосходство союзников было таково, что наступление немцев на открытом участке наверняка сыграло бы им на руку. Лондонский Объединенный разведывательный комитет также пришел к выводу, что «критический дефицит нефти в Германии по-прежнему является самой большой слабостью в ее способности к противостоянию» {313}.

Наблюдалось движение войск вермахта в горах Айфеля, в окрестностях Битбурга, но другие дивизии, похоже, двигались дальше, поэтому предположили, что этот район был лишь промежуточным пунктом или сектором для подготовки новых формирований. К сожалению, Арденны не входили в число приоритетов у воздушной разведки, а из-за плохой погоды в этом регионе было очень мало миссий. Всего за шесть дней до массированного наступления немцев штаб 8-го корпуса Троя Миддлтона, стоящий в Бастони, пришел к выводу: «Текущая деятельность противника по привлечению в данный сектор новых дивизий для приобретения опыта боевых действий и последующего освобождения от обязательств в других местах указывает на желание оставить этот участок фронта тихим и спокойным» {314}. На самом деле немцы разыгрывали хитроумный вариант фокуса «Найди даму» и тасовали свои подразделения, запутывая разведку союзников.

Штаб 3-й армии Паттона зафиксировал отвод танковых соединений, а его главный разведчик бригадный генерал Оскар Кох опасался, что 8-й корпус в Арденнах очень уязвим. Многие, в том числе и генерал Брэдли, пришли к выводу, что немцы вполне могут планировать упреждающую атаку с целью сорвать основное наступление Паттона, намеченное на 19 декабря. Несколько других офицеров разведки после начала наступления «поумнели» и пытались утверждать, что они предсказывали великое наступление, но их никто не слушал. Некоторые офицеры из Главного командования и 12-й группы армий Брэдли действительно говорили о нападении, и несколько из них довольно точно называли дату, но никто не предположил, что Арденны – это именно тот сектор, над которым в то время нависла угроза.

Генерал-майор Кеннет Стронг, старший офицер разведки Эйзенхауэра, рассматривал наступление в Арденнах как один из вариантов. В первую неделю декабря это заметно впечатлило Беделла Смита, начальника штаба Эйзенхауэра. Беделл Смит отправил Стронга в Люксембург предупредить Брэдли, что тот и сделал. В беседе Брэдли заявил, что «отдает себе отчет об опасности» {315} и уже выделил определенные дивизии для выдвижения в район Арденн на случай вражеского наступления.

Самым противоречивым «прорицателем» был полковник Б. А. Диксон, G-2 (старший офицер разведки) в 1-й американской армии. Диксон, персонаж весьма колоритный, не всегда пользовался доверием коллег, ибо обладал печальным умением обнаруживать немецкие дивизии на Западном фронте, когда уже была подтверждена их дислокация на Восточном. В своем докладе от 10 декабря он писал о высоком моральном духе немецких пленных, что свидетельствовало о восстановлении доверия. Тем не менее, даже указав на концентрацию танков в районе горной гряды Шнее-Айфель, он предположил, что 17 декабря наступление продолжится в северном направлении, к Ахену. Несколько пленных говорили об атаке на Ахен с целью преподнести город «как подарок фюреру на Рождество» {316}. Затем, 14 декабря, Диксон получил новую информацию: женщина, знавшая немецкий язык, сообщила о сосредоточении войск и переброске техники в немецком тылу в Айфеле. Теперь Диксон был убежден, что наступление определенно следует ждать в Арденнах, между Моншау и Эхтернахом. Бригадный генерал Зиберт из 12-й группы армий Брэдли, которого Диксон раздражал, а последний, в свою очередь, ненавидел генерала, не принял к сведению доклад Диксона, посчитав его не более чем подозрением. 15 декабря Диксону приказали взять отпуск и ненадолго уехать в Париж.

Приказ Гитлера о полном радиомолчании для атакующих формирований строго исполнили, в результате аналитики Блетчли-парка не имели четкого понимания происходящего, основанного на данных дешифровок «Ультра». К сожалению, Главное командование слишком полагалось на сведения из «Ультра» и было склонно полагать, что там знают все обо всем. Однако 26 октября дешифровщики обратили внимание на «приказы Гитлера о формировании специальных сил для специальных действий на Западном фронте. Знание английского языка и американских идиом для добровольцев обязательно» {317}. 10 декабря выяснилось, что приказ о радиомолчании касался всех формирований СС, что должно было встревожить Главное командование.

В отличие от немецкой армии люфтваффе в очередной раз проявило невероятную расхлябанность, но Главное командование, похоже, не отреагировало на содержание расшифровок из Блетчли-парка. Уже 4 сентября японский посол в Берлине после беседы с Риббентропом и Гитлером сообщил, что немцы планируют наступление на Западном фронте в ноябре, «как только завершится докомплектация военно-воздушных сил» {318}. Последующее расследование провала разведки гласило: «Свидетельства немецких ВВС [люфтваффе] показывают, что с последней недели октября шла подготовка к доставке основной части люфтваффе на аэродромы на Западном фронте» {319}.