Через десять минут кипения, когда плохо помогала уже и распахнутая настежь дверь, учительница, скривив нос, соблаговолила успокоить:

— Порядок. Во… э-э… вернее — пахнет так, как надо. Выключай!

В ещё паривший и побулькивающий жирными матёрыми пузырями отвар они погрузили прутья метлы Сэры, да и миссис Ренилла свою обмакнула — «так, знаешь, на всякий случай!» Затем обе метлы были прислонены к перилам крыльца. Оглушительно во… э-э… вернее, пахнущий котёл был тоже вынесен наружу, а обе женщины уселись за стол.

— Пока они сохнут, коротенько о нашей сегодняшней задаче. Я буду скисать молоко, и беспокоить коров. Ты — просто попытаешься лететь за мной, удерживаясь на той же высоте, и прикрывать тылы. Это — на случай, если появятся бесы. Их, ну вот как мух на д…о, тянет на заклинание скисания! Появятся — кричи мне! Сама ни в коем случае не сбивай их. Ты ещё не знаешь как это делать правильно. То есть — экономя силы. Понятно?

Понятно-то оно понятно… Но вот — бесы?! Или — снова всё по Гоголю? Только теперь из «Ночи перед Рождеством»? — она поторопилась покивать:

— Всё понятно, миссис Ренилла! Только… Как летать-то?!

— Вот уж не проблема. Когда сядешь на метлу, скажи ей только: «Лети!» Ну, мысленно, разумеется… А потом только корректируй: «выше, ниже, быстрей, медленней, правей, левей…» Поняла?

— Э-э… Вроде, да. — на языке вертелась тысяча вопросов! Но, похоже, задавать их нужно позже — когда она действительно попробует!

— Отлично. Значит — вперёд. Думаю, Зелье впиталось. А, кстати! Если пойдёт дождь — срочно возвращаемся! Дождь вымывает из метлы впитавшееся Зелье. Так что её подъёмная сила падает. Как и скорость. А поддерживать полёт только своими силами, как я уже говорила — быстрее состариться! Ну, давай! Сегодня работаем в Океании.

— Я — здесь и не здесь! Я — везде и нигде! Я — в Океании!

Поднять метлу в воздух оказалось несложно.

Сложно оказалось удержаться на ней так, чтобы не переворачиваться головой вниз!

А уж перевернувшись, вернуться снова в «нормальное» положение не удавалось ну никак! Пришлось два раза опускаться обратно, на заросший цветочками ночной луг, где они возникли, позорно «сваливаться» спиной с непокорного транспортного средства на мягкую траву, и опять осваивать правильный хват, и позу.

Наконец Сэра смогла сесть в точности как миссис Ренилла: вплотную приникнув туловищем к горизонтально висящему черенку, и надёжно обхватив его и руками и ногами! И для противовеса спустив скрещенные ноги вниз. Дико!

Да уж, это вам не кресло в самолёте. Но летать… Лёжа?!

Хотя лучше уж лёжа, чем вниз головой… Она кивнула на вопросительный взгляд.

Полетели!

Словно две… Ведьмы — они взмыли над лесом!

Господи, какая красота! И, если расслабиться и лететь правильно, сил, оказывается, и правда — почти не отнимает!

Похоже на неторопливый полёт на вертолёте, только абсолютно бесшумном и без мельтешения дурацкого винта над головой — а внизу, так странно выглядящие вблизи сверху, макушки деревьев: остренькие и лысоватые — елей, бесформенные широкие — дубов, топорщащиеся горизонтальными как бы слоями — сосен… Ну и дремучие здесь леса!

Затем, когда они поднялись повыше, масштабность открывшейся картины позволила переоценить ландшафт.

Леса, отсвечивающее серебром полотно реки, чернеющие бороздками квадратики обработанных полей, и крохотные, нереально игрушечные, бревенчатые домики!

Похоже, цивилизация пока не коснулась Океании — нет ни столбов с проводами, ни электричества: оконца, затянутые чем-то малопрозрачным, (Коровьими кишками, что ли?!) пропускают лишь слабое зарево света — словно от свечей или очагов! Да и запах…

Принюхавшись как следует, она обнаружила, что пахнет… Дикой природой! Ни тебе копоти выхлопных газов, ни солярки! Не ощущалось даже вездесущего табачного дыма, к которому у неё ещё дома намечалась острая идиосинкразия…

Зато обалденно свистел ветер в ушах, и наносило не то навозом, не то — парным молоком. Вскоре она смогла абстрагироваться от ощущений полёта — всё-таки к этому надо привыкнуть! И никакого восторга она, если честно, не испытывала — только опасение снова перевернуться вверх тормашками! — и с интересом взглянуть на то, как работает миссис Ренилла.

Та, пролетая над единичными домиками, или целыми посёлками, даже не замедлялась: проводила над ними рукой, и вполне громко, не опасаясь, что её услышат, кричала:

— Я, Ренилла, приказываю тебе, молоко: скисни! И вам, приказываю, коровы, свиньи, овцы и лошади: проснитесь, и ревите! И мычите! Куры! Падайте с насестов!

Похоже, так всё и происходило, потому что звуковой след из мычащих и ревущих коров, и даже визг не то свиней, не то — овец, и нестройное кукареканье и кудахтанье, следовали за ними почти неотступно! И тут же хлопали двери, выпуская полосы света, и бегущие обеспокоенные фигуры с фонарями в руках, а иногда — и с палками, или луками… Уж не их ли эти наивные деревенщины собирались сбивать?!

Что-то насторожило Сэру. Что-то там, за спиной, происходило — но не на земле, а в воздухе! Она поторопилась приблизиться к учительнице, и заорала во всю глотку:

— За нами кто-то летит! Я его… Чую! И — вот теперь! — вижу!

Действительно, некий сгусток ещё большей черноты на фоне чёрного неба стремительно приближался к ним.

Бесы?..

Миссис Ренилла кивнула:

— Разворачиваемся! — они так и сделали, замерев в воздухе.

— Держись сзади, и старайся не высовываться!

Налетавшая чернота распалась на отдельные точки-клочки. Ого!..

А выглядят-то эти оскаленные белыми зубами рожи весьма… Неприветливо. Такое же выражение Сэра видала у акул-людоедов в документальных фильмах — обычно оно появлялось перед тем, как хищные бестии собирались… Откусить кусок побольше!

В первую подлетевшую уже, как казалось Сэре, опасно близко, физиономию, миссис Ренилла…

Плюнула!

Возможно, что она при этом что-то и сказала, (Сэра этого не слышала!) тем не менее фигура, словно сбитый самолёт времён Второй Мировой, с диким рёвом, свистом, и ругательствами, не заглушаемыми даже расстоянием и воплями остальных, понеслась к земле.

Остальные бесы, телом выглядевшие ну в точности как сатир на картине Рубенса, ругаясь куда свирепей, так, что у Сэры, если бы она не прошла «школу» подросткового общения с мальчишками, а затем — и с пьющими парнями, уши сложились бы в трубочку — поступили нечестно: стали заходить на них со всех сторон!

Миссис Ренилла только и успевала вертеть головой и отплёвываться — что-то она, видать, всё же говорила слюне напутственное: та летела прямо, словно пуля из ружья, и разила без промаха! Но Сэра-то сознавала, что запасы слюны у учительницы не бесконечны!

Поэтому попробовала помочь: в особо наглого, и подлетевшего снизу