Но мне безразличны были терзания изумлённых обывателей и магов-чародеев. Мне надо было спасать США, а что в результате всё оборачивается помощью новому Хтилю… Так разве ж мне жалко? Монильские маги веселились вовсю. Часть действий, которые были им не интересны, они бодренько сбрасывали с плеч, строя системы как бы между делом, играючи. Зато в другие зарывались чуть ли не по пояс, азартно перекрикиваясь и подбадривая друг друга. И тратили, тратили энергию, как люди обычно только деньги тратить умеют.

А я наконец-то спустился в библиотеку замка, да не один — потянул за собой всех учеников и одного из магов, демонолога-профи, давно мечтавшего посмотреть на демонскую жизнь с предельно близкого расстояния.

— Вот так вот, представьте себе, выглядят у них магические книги. — Я осторожно вытянул одну из стопок и развернул во всю ширь, чтоб продемонстрировать: да, написано на выделанной коже, когда-то явно принадлежавшей крупному и, похоже, разумному демону.

— Фига ж себе, ёлки-палки!

— Читать неудобно, — с примерным хладнокровием откомментировала Жилан, трогая «книгу».

— Если привыкнешь, станет удобно.

— Как обычно.

— И что же тебе здесь нужно? — спросил Кирилл, разворачивая ещё один «фолиант» — на плотной чёрной коже с мелкими чешуйками.

— Дневник моей Тильки…

— Не смей меня так называть!

— Цыц, детка. Займись-ка лучше делом. Ну, где тут может лежать твоя нетленка?.. Жень, а ты можешь сейчас запустить свою программку прямо здесь? Ну, чтоб девочка отдельно от меня по библиотеке погуляла и поискала нужный том?

— Боюсь, что… Нет, наверное. Энергии идёт мало.

— Надеюсь, это значит, что Йеллоустоун успокаивается. Потому что если что-то пошло не так, у меня назревают серьёзные проблемы.

— У тебя? Или у обитателей Северной Америки?

— У меня. Чем я буду платить жалованье и премии солдатам, если Штаты мне не заплатят за усмирённый супервулкан?!

— Мда, у кого какие проблемы, — пробормотала Жилан, вытаскивая сразу целую стопку «книг».

— Господин Кунешов, сэр, — нервно окликнул меня вестовой из входной арки. — Тут…

— Что такое?

— Монильская армия на подходе, сэр.

— Ну, они как всегда к шапочному разбору. Хитрожопые какие! Замечательно, пошли их встречать. Тиль, давай, вспоминай, где могут быть твои записи.

— Как насчёт извиниться передо мной?

— Разве демоны друг перед другом извиняются?

— Но люди-то — извиняются ж!

— Я готов уважать тебя и в этом вопросе действовать по-вашему, по-демонскому. Марш работать!.. Ребята, а нет случаем где-нибудь запасного комплекта обмундирования? Я бы в человеческий облик перешёл, но с одеждой… как бы…

— Найдё-ом! — успокоили меня так громко, что впору было застыдиться — сразу припомнилось, что шарф я где-то посеял и ничем пока не заменил.

К счастью, комплект отыскался без проблем. Только вот сапоги к нему прилагались странные — один тесный, другой слишком большой. Но, хоть вместе с усталостью, которую, как оказалось, человеческое обличие ощущало намного острее, чем демоническое, на меня навалился дискомфорт от дурацкой обуви, в одетом виде всё-таки было удобнее. Как-то увереннее, что ли…

Монильцы определённо чувствовали себя не в своей тарелке. Ишниф им был просто-таки поперёк глотки: самим своим видом, равнинами своими серыми, как налёт копоти на старых котлах, зубчатыми далёкими горами, ониксовым бежевым небом и духом демоническим, который бил жутью промеж глаз, не дожидаясь, пока гость-человек хотя бы повстречается с живым местным обитателем. И новоприбывшие с огромной настороженностью косились на мелькающих в отдалении бойцов нового Хтиля. Зато вид моих солдат, несмотря на то что они на всякий случай взяли новоприбывшие группы на примету и местами даже на прицел (не, ну правильно, мало ли что!), наоборот, ободрил.

Офицеры были рады моему появлению. А новость о том, что Ишниф уже захвачен, привела их в приподнятое настроение. Заулыбались, гады, даже не скрывают своё ликование. Ох, плохо им разъяснили в Мониле, как надо держаться! Ох, трудно будет мне успокоить себя. И сохранить любезную физиономию.

— Да, положим, помощь в захвате крепости мне не нужна. Однако отстаивать область, возможно, предстоит. Как от кого? Думаете, соседи проворонят такую козырную возможность поохотиться в чужих угодьях? Ни в коем случае.

— Предстоит держать оборону?

— Именно так. Ишниф необходимо удерживать, по крайней мере до тех пор, пока я не найду то, что мне нужно. Поняли? Моё распоряжение: каждому самостоятельному подразделению взять себе в поддержку по роте солдат-уроженцев Терры. Пользоваться их опытом и следовать их указаниям. Разумеется, в рамках разумного и не нарушая устав.

— Понятно, господин куриал. Будет выполнено.

Седиф, ставший Хтилем меньше часа назад, ждал меня у выхода из библиотеки и, когда я направился к выходу из его крепости, последовал за мной. Естественно, никто бы не допустил его слушать мой разговор с офицерами, так что ребята из русского спецназа без церемоний оттёрли его в сторону, да так ловко и профессионально, что мне захотелось особо отметить их усилия хорошей суммой дополнительной премии, а лучше того — взять на службу в свою личную охрану.

Кстати, какая мысль!

— Что делают твои люди? — спросил демон.

— Мои люди занимают оборону в крепости и вокруг неё. А ты что-то имеешь против?

— Я хочу знать, что люди собираются делать на моей территории. В моём замке.

— Ты ведь, как я понимаю, не способен пока отстаивать своё имущество от чужих притязаний. Или я ошибаюсь?

— А твои люди станут его отстаивать? Для меня?

— Пока — для меня. Я ищу нужные мне материалы, и до того момента крепость будет защищаться. Пользуйся возникшей передышкой — осваивай магические системы, ищи солдат, договаривайся с магами… Действуй, пока можешь паразитировать на моих армиях.

Седиф-Хтиль смотрел с недоверием.

— Зачем ты хочешь мне помогать?

— И не собираюсь даже. Мне на тебя наплевать. И на твои нужды тоже наплевать. Мне удобно действовать именно так, как я действую, и понятно, что тебе это тоже выгодно. Твоя выгода мне безразлична, так радуйся! И пользуйся своей удачей.

Взгляд демона остался безразличным, но я ощущал, что напряжённость его слегка отпустила. Значит, выбран верный тон. Убеждать демона в своём бескорыстии — пустое занятие, они лишены того органа, которым вообще можно быть бескорыстным, великодушным, жалостливым, понимающим. Зато, приведя веские, материального порядка объяснения, можно добиться понимания и даже отчасти доверия. Хотя, собственно, мне на доверие жаловаться грех, и по понятным причинам — парень полностью зависит от меня.