– Так все успеют крепко заснуть, – объяснил он. – Прождешь дольше – и старики, как и те, чей сон чуток, начнут просыпаться и выходить в уборную.

Несмотря на то что Ивэнлин была очень взволнованна, веки у нее начали слипаться, и, вздрогнув в ужасе, она поняла, что чуть было не заснула. Отлично бы получилось, подумала девушка с горькой иронией. Она тут дрыхнет, завернувшись в простыню, а ярл дожидается ее на улице у Парадного зала.

Девушка заворочалась на твердом полу, пытаясь принять менее удобное положение, и с силой вонзила ногти в ладонь, чтобы не заснуть. Она принялась считать секунды, чтобы понять, сколько прошло времени… и лишь в последний миг сообразила, как быстро это занятие ее усыпляет.

Наконец, в раздражении передернув плечами, Ивэнлин решила больше не ждать: наверняка час уже прошел. На кухне все, казалось, мирно спали. Она осторожно высвободилась из своих тряпок и встала. Если кто-нибудь проснется, подумала девушка, то всегда можно будет сказать, что она направляется в уборную. Спать она легла, не раздеваясь. Ивэнлин сжала в руке сапоги и завернулась в покрывало. Огонь уже совсем погас. От холода девушка задрожала.

Она попыталась открыть дверь во двор – скрип раздался такой, что мог бы поднять и мертвого. Ивэнлин поморщилась и прикрыла ее так осторожно, как только могла. Удивительно, почему никто не проснулся от шума.

Луна не показывалась, небо затянуло тяжелыми тучами, но от снега было довольно светло, и Ивэнлин отлично видела черную громаду метрах в тридцати или сорока – это был ветхий стылый сарай, где спали дворовые рабы.

Подпрыгивая на одной ноге, она натянула сапоги. Прижимаясь к стене главного здания, она бочком прошла налево, к тому углу, о котором говорил ей Эрак. Дойдя до конца стены, она еле слышно вскрикнула: кто-то поджидал ее там.

На секунду девушку охватил безраздельный страх. Но бояться было нечего: это был ярл Эрак.

– Ты опоздала, – сердито прошептал он.

Наверно, подумалось девушке, он взволнован не меньше ее самой. Несмотря на свое высокое положение, он все-таки рисковал жизнью, помогая сбежать рабам. И ярл отлично это понимал.

– Не все сразу заснули, – солгала Ивэнлин.

К чему было говорить, что она никак не могла сориентироваться во времени?

Эрак что-то невнятно проворчал в ответ, и девушка поняла, что прощена. Он всучил ей какой-то маленький сверток:

– Вот… Тут несколько серебряных монет. Возможно, тебе придется подкупить кого-нибудь из Комитета, чтобы юношу отпустили. Этого должно быть достаточно. Если я дам тебе больше, они могут что-нибудь заподозрить.

Девушка кивнула: все это они уже обсудили пять дней назад. Нужно было сделать так, чтобы побег не бросил на Эрака ни малейшей тени подозрения. Именно поэтому он велел девушке рассказывать всем, что она не хочет делаться его рабыней. Так становилось понятно, почему она решила сбежать.

– Это тоже возьми. – Ярл вложил ей в руки небольшой кинжал в кожаных ножнах. – Возможно, пригодится, если денег окажется недостаточно.

Ивэнлин взяла нож и заткнула за широкий пояс. На ней были бриджи и рубаха, а на плечи она, точно плащ, набросила одеяло.

– А что потом, когда я выведу Уилла? – тихо спросила она.

Эрак указал на тропу, ведущую к пристани и к самому поселку Халласхольм:

– Иди по этой дороге. Недалеко от ворот она разветвляется; сверни на ту, что ведет налево, в горы. У этой дороги я привязал пони с запасом еды и теплой одежды. Уилл вряд ли сможет идти пешком… – Ярл помолчал и добавил: – В седельной сумке ты найдешь немного тепло-травы.

Девушка бросила на Эрака изумленный взгляд. Совсем недавно ярл говорил, что ненавидит этот наркотик.

– Пригодится. Для Уилла, – кратко объяснил он. – Тем, кто привык к этой отраве, нельзя сразу от нее отказаться: это верная смерть. Тебе придется отучать его понемногу, снижая дозу каждую неделю, пока разум не вернется к нему, и тогда он сможет обходиться без травы.

– Я постараюсь, – ответила девушка, и Эрак ободряюще улыбнулся ей. Потом взглянул на низкие облака и принюхался: – До рассвета начнется снегопад, он заметет ваши следы, да и я попытаюсь запутать погоню. Просто уходите как можно дальше в горы. Идите по тропе, пока не достигнете развилки, она отмечена тремя большими валунами. Там сверните налево, и вы дойдете до хижины за два дня…

В горах был небольшой домик, где летом останавливались охотники. Сейчас там пусто, и молодые люди смогут перезимовать в относительной безопасности.

– И помни, – продолжил ярл, – как только начнется весенняя оттепель, вам надо будет уходить. К тому времени юноша уже должен оправиться. Нельзя допустить, чтобы вас нашли охотники. Как только сойдет снег, отправляйтесь на юг. – Он еще помолчал и виновато пожал плечами: – Прости, что не могу сделать для вас больше. Времени придумать что-то еще просто не было: если медлить, Уилл долго не протянет.

Ивэнлин встала на цыпочки и поцеловала его в заросшую щеку:

– Вы и так сделали очень много. Я никогда не забуду этого, ярл Эрак. И никаких слов не хватит, чтобы выразить мою благодарность.

Эрак неловко отмахнулся. Снова взглянул на небо, потом ткнул пальцем в бараки дворовых рабов:

– Тебе пора идти. Удачи.

Ивэнлин одарила его ласковой улыбкой и заспешила к сараю. Пробегая по заснеженному двору, Ивэнлин ощущала себя совершенно беззащитной и все время ждала, что кто-нибудь окликнет ее. Но ничего не случилось, и девушка с облегчением нырнула в тень.

Ивэнлин остановилась, чтобы отдышаться и успокоить пульс, а потом прокралась к двери. Та, конечно, была заперта, но только снаружи, и на самый простой засов. Она отодвинула его и, затаив дыхание, когда металл заскрежетал по металлу, толкнула шаткую дверь.

Внутри было совершенно темно. Ивэнлин подождала, пока глаза ее не привыкнут к темноте. Постепенно она начала различать очертания спящих рабов, распластанных на грязном полу, завернутых в лохмотья и драные одеяла. Сквозь щели в сосновых досках стен на людей падали косые полосы света.

Эрак рассказывал Ивэнлин, что у людей из Комитета было свое жилье в углу барака, где всегда горел маленький очаг. Однако была вероятность, что кто-нибудь из них останется в главном строении сторожить спящих. Вот для этого Эрак и дал девушке серебро.

И кинжал.

Ивэнлин прикоснулась к холодному эфесу, просто чтобы успокоиться. Несколько дней назад она провела в бараке разведку и теперь приблизительно знала, где спит Уилл. Ивэнлин начала опасный путь, осторожно передвигаясь между распростертыми телами. Ее взгляд метался из одной стороны в другую, и чем дольше она искала, тем сильнее охватывало ее отчаяние. А потом под одним из одеял она разглядела знакомую копну волос и, облегченно вздохнув, направилась в ту сторону.

К счастью, расшевелить Уилла было несложно. Чувства у дворовых рабов быстро притуплялись, разум ослабевал от травы, и они подчинялись любым приказам.