Взгляд Айше невольно остановился на вазах: они были странной, изогнутой формы, и словно обнимались, не прикасаясь друг к другу, – необычная и красивая вещь. В одной из них стоял ярко-красный цветок – единственное, если не считать накрашенных губ хозяйки, исключение из кем-то установленного здесь черно-белого правила.

– Вы любите шахматы? – по своей неискоренимой привычке спросила она. В последние годы она почти научилась управлять своим быстрым потоком сознания, из которого неожиданно для собеседника вдруг выпрыгивала, взлетала над гладью разговора рыбка странного вопроса – и все принимались вглядываться: что это было? откуда взялось? было ли вообще? Она знала за собой эту не слишком приятную манеру и старалась по мере сил говорить логично и не позволять мыслям так быстро и вольно перепрыгивать с одного предмета на другой.

Но сейчас ей было не до этого, и адвокат с женой переглянулись.

На их лицах было знакомое Айше недоумение: о чем это она? Она не в себе или мы что-то прослушали и не так поняли? При чем здесь шахматы?..

– Да, мы играем, – осторожно, как говорят с сумасбродными, но важными гостями, выбирал слова Эрман. Эту интонацию Айше тоже знала – и не любила: ей казалось, что люди, говорившие так, слишком озабочены тем, как они выглядят в ее глазах, и тем, что она о них подумает, и тем, чтобы произвести впечатление умных, все понимающих… лучше бы спросили прямо: о чем это ты? – куда умнее!..

– Я просто подумала, – извиняющимся тоном начала объяснять она, – что у вас здесь все черно-белое… ну, и по ассоциации… что шахматы бы сюда вписались.

– А, понятно, – Эрман не скрывал облегчения и даже позволил себе улыбнуться, – это Шейда все тут устраивала… и мне нравится, – он с удовольствием говорил о постороннем, отвлекая ее и себя от того, о чем им хотелось и не хотелось говорить и думать. – Было довольно сложно все подобрать, все любят теплые тона, бежево-коричневые, а молодежь, наоборот, все яркое, цветастое… насмотрелись мы на всякие лиловые диваны, зелено-розовые ковры… в глазах рябит!

– Я хочу понять… что случилось, – сказала Айше, усилием воли отвлекаясь от зелено-розовых ковров и прочих проблем современного дизайна: только этого не хватало! – Не волнуйтесь, я в порядке… и вы… вы извините меня… что-то такое нашло. Вспомнила, что это вы предложили купить здесь дачу, ну и… дальше уже…

– Да-да, я понимаю, – быстро закивал Эрман, и Шейда с облегчением налила чаю и поставила свой чайник, за который до этого держалась как за возможность спрятаться от обвинений Айше, – в такой ситуации… мы и сами, поверьте… выпейте, пожалуйста. Я думаю, завтра во всем разберутся, ваш брат, разумеется, невиновен, просто им же надо кого-то… сами знаете! Кстати, надо, наверно, все-таки позвонить вашему мужу; может быть, он сумеет что-то сделать?

– У него много работы… там, в Измире, убийства… серия уже… и он вряд ли сможет…

– Да что там такого в Измире?! Серия убийств?! Но он же там не единственный полицейский! Вот здесь он действительно нужен! И вам, и вообще… у местных ни опыта, ничего! По идее они не имели права вашего брата задерживать, а что поделаешь?!

– Вряд ли Кемалю позволят вмешиваться: это же не его район. К тому же он родственник…

Чей родственник, уточнять не хотелось.

– Да, пожалуй, – согласился Эрман. – С другой стороны, что, они не рады будут любой помощи? Не официальной, разумеется. И потом, вам нельзя быть одной…

– Я не совсем одна, ко мне русская соседка переедет завтра. Или даже вся семья, я не знаю.

– Так они все-таки переедут? – удивилась Шейда. – Но там же…

– Нет, – заторопилась Айше, чтобы не думать, что именно было «там». Конечно, в тот дом, в тот, теперь страшный дом не переедешь: и полиция еще не закончила работу, и кто-то должен будет потом убрать все это, вымыть пол от крови… и вообще… господи, меня опять тошнит, может, чаю глотнуть?.. – Нет, не в тот дом… на нашу половину. Место же есть, и мы им обещали. Больше им некуда переселиться, завтра хозяева должны приехать, как я поняла. Ко мне точно переедет Маша с сыном, а ее сестре их риэлторша подыщет что-нибудь. Если Кемаль приедет и если Мустафу отпустят, то места, конечно, не будет… тогда не знаю, что им делать.

– А какие странные хозяева-то! Впервые слышу: чтобы сдать дом, а потом раз – и освободите! Как это вообще называется?!

– Может, посмотреть на их контракт? – оживился Эрман. – Не может быть, чтобы там не было оговорено, за сколько они должны предупреждать об одностороннем прекращении…

– Да какой контракт! Что, ты не знаешь, как это делается? Договорились, деньги наличными передали – и все дела! Потом иностранцы эти говорят: вот, турки такие, турки сякие, а все из-за таких вот!..

– Поэтому мы всегда говорим клиентам: надо все обязательно фиксировать документально, чтобы потом…

– Может, у них и есть какой-нибудь контракт, я не знаю, – сказала Айше. – Но наверно нет. Иначе Татьяна – это их риэлтор – уже бы что-нибудь придумала…

– Кстати, Айше… – Эрман как-то странно помялся и переглянулся с женой. – Я думаю, вам нужно знать… одну вещь. Чтобы потом, когда вы узнаете…

– Что такое?! – Айше испугалась. Кажется, хуже уже некуда – что еще могло быть… одна вещь?.. – Что?! Говорите же толком!

– Я говорю. Вы только не волнуйтесь. Ваш брат ничего не знал… во всяком случае он утверждает, что не знал, и я склонен ему верить… хотя…

– Да что такое?! Чего он не знал?

– Дело в том, что на прошлой неделе Эмель решила обратиться ко мне. Как к адвокату. Она собиралась начать дело о разводе, и поскольку все имущество…

– Что вы несете? Какое имущество?! Какой развод?! Эмель?.. Да вы… нет, вы что-то не так поняли… этого просто не может быть!

– Шейда может подтвердить. Собственно, она и просила Шейду, а я должен был встретиться с ней сегодня, и она позвонила, но потом у нее переменились планы… а потом… словом, мы так и не встретились… но… видимо, у нее кто-то был…

– Кто?

– Ну как «кто»? Другой мужчина, как я понимаю. Видимо, она не могла решиться, хотела посоветоваться с ним, и вот сегодня… Айше, милая, это так часто бывает, сплошь и рядом, что вы так смотрите? Когда женщине под сорок, ребенок вырос, а муж все время на работе…

– Да я не знаю, что где бывает! Но Эмель – Эмель! У нее… у нее и у Мустафы ничего такого не могло быть!

– Да, я понимаю, вам трудно в это поверить, но… например, у меня на мобильном есть два звонка с ее телефона… в принципе, можно получить запись наших разговоров, это не так сложно. И это осложняет положение вашего брата, к сожалению. Если выяснится, что он знал о ее намерениях, или просто подозревал в неверности, у него появляется прекрасный мотив… они в последнее время часто и шумно ссорились, вы не знали?.. До вашего приезда, при вас перестали…

Айше молчала.

Ей казалось, что ей пересказывают сюжет плохого детектива. Все это не может иметь ничего общего с действительностью, никак не может!