Рик услышала, как зазвонил другой телефон Кима, и едва успела попрощаться, как он отключился.

Затем она позвонила матери. Луизе несложно было развернуться и проделать короткий путь до родительского дома, но тогда пришлось бы снова зайти к ним, а на это у неё не хватало душевных сил.

– Ни в коем случае не ходи в лес, – сказала она матери, как только та ответила на звонок. – Не знаю, что ты слышала, но, похоже, теперь у нас уже две жертвы, и никаких следов преступника не обнаружено.

– Понятно, но стоит ли так уж перестраховываться? – откликнулась мать, и по её голосу слышно было, что она улыбается.

– Слышу, что, по твоему мнению, не стоит, – раздражённо ответила Луиза. – А вот полиция собирается разослать пресс-релиз, в котором предостерегают женщин от походов в лес поодиночке. Собственно, только это я и хотела тебе сказать, – добавила она и закончила разговор, удивляясь самой себе. И зачем ей понадобилось разговаривать с матерью так резко, ведь та всего лишь хотела попробовать немножко подбодрить её!

Рик посидела какое-то время с закрытыми глазами, откинув голову на подголовник и пытаясь взять себя в руки. Ей необходимо было поскорее убраться отсюда. Теперь, когда в ней разбередили память о прошлом, ей не удавалось собраться с мыслями, если она находилась так недалеко от места, где всё произошло.

Она никогда раньше не задумывалась о том, что такое множество запрятанных в глубину чувств может всколыхнуться, стоит ей только получить в работу дело где-нибудь возле Вальсё. Луиза попробовала абсолютно трезво взвесить, какие у неё имеются опции, чтобы сдвинуться с этой мёртвой точки, и в конце концов обескураженно осознала, что таковых она усматривает ничтожно мало.

Либо придётся ей передать дело Эйку, либо она должна будет поднапрячься, спрятать свои чувства поглубже и забыть о них. Выбрать первый вариант было равносильно объявлению себя полным банкротом. Так что на самом деле она может выбрать только второй вариант, осознала Рик, добравшись наконец до Вальсё и, как обычно, свернув с круговой развязки направо, чтобы не ехать по главной улице.

Она проехала мимо аптеки и того места, где раньше была спортплощадка, а теперь стояли жилые дома. Там она играла в гандбол. Ей вспомнились Мориц, тренировавший их, и Арвид, в те времена следивший за порядком на площадке и торговавший в киоске сладостями.

Именно здесь проходила её жизнь. Воспоминания разом нахлынули на неё, но всё это было так давно, а она приложила все усилия к тому, чтобы оставить воспоминания о своей молодости в прошлом. Возможно, это было ошибкой. Возможно, именно поэтому теперь они так тяжело подействовали на неё. Ведь, несмотря ни на что, хорошего в юности тоже было много. В этом городе она целовалась, напивалась допьяна, ходила на праздники, которые проходили на стадионе…

Но всем этим она занималась вместе с Клаусом.

Они влюбились друг в друга, когда Луиза училась в девятом классе. Ей и сейчас не нужно было напрягаться, чтобы представить себе его лицо, каштановые волосы и серо-голубые глаза с тёплым взглядом, пусть он и носил косуху и старался казаться крутым.

Он был на класс старше её, и все те годы, что они учились в школе в Вальсё – начиная с седьмого, – она была тайно влюблена в него. Влюблена настолько, что совершенно не замечала других парней, которые пытались обратить на себя её внимание. И её сердце было в буквальном смысле разбито, когда он, окончив десятый класс, не стал дальше учиться в школе, а поступил в училище при скотобойне в Роскилле – ведь она была совершенно уверена в том, что стоит ему уехать туда на учёбу, и он совершенно о ней забудет.

Но всё вышло совсем иначе. Он всегда хранил ей верность и всегда приглашал её с собой, когда собирался в городе пойти с друзьями в кафе или на танцы.

Клаус был первым, с кем она легла в постель. Это случилось как-то вечером, когда молодёжь собралась у костра на берегу Авнсё. Домой они ехали через лес на велосипедах, а на следующее утро Луиза долго лежала с закрытыми глазами, чтобы понять, изменилось в ней что-нибудь или нет. Повзрослела ли она, полюбила ли его ещё сильнее? И пожалуй, и на первый, и во второй вопрос надо было ответить: «Да».

И только когда её любимый уже проходил практику в мясном магазине в Тёллёсе, он связался с компанией Томсена-Большого. Сам Клаус не изменился, но его новые приятели Луизе откровенно не нравились. В их присутствии она чувствовала себя неуверенно, потому что никогда не знала, серьёзно ли они говорят или просто грубо шутят. Ей это рисовалось так, будто они постоянно подбираются к самой кромке обрыва и время от времени сталкивают кого-нибудь из своей компании вниз. К счастью, Клаус не перенял у них этой развязной манеры, иначе их отношения расстроились бы.

Луиза задалась вопросом о том, а что же думали о ней самой те, кто составлял эту компанию? Она никогда, собственно, не общалась с кем-нибудь из них по отдельности – просто приходила вместе с Клаусом на вечеринки, которые они устраивали, а так они чаще проводили время дома в её комнате, или у него дома в его комнате, или ещё ходили на спортплощадку. Когда ей исполнилось восемнадцать, они обменялись помолвочными кольцами. Клаус купил два тонких серебряных колечка в ювелирном магазине на главной улице и неожиданно вручил их ей, когда они уединились в комнате Луизы после праздничного ужина, устроенного её родителями по случаю её восемнадцатилетия.

Когда практика у мясника в Тёллёсе завершилась, Клаусу сообщили, что его оставляют там на постоянную работу, и как-то вечером они сидели на травке на берегу Авнсё и баловались идеей съехаться и жить вместе. Насколько Луизе помнилось, не прошло и месяца с того дня, как он пришёл к ней как-то после работы и рассказал, что видел один крестьянский дом в рощице под Киссерупом, который сдавался за 1800 крон в месяц.

Они поехали посмотреть этот дом. Он был освобождён прежним жильцом и стоял пустой, и Луиза пришла от него в дикий восторг, хотя им предстояло отмыть его и покрасить. Много лет там жил пожилой мужчина, которому теперь пришлось переехать в дом престарелых. После того, когда они с Клаусм в тот же день подписали контракт об аренде помещения, они сели на газон под густой яблоней и долго сидели так, строя планы на будущее и мечтая. Когда Клаус сказал, что две комнатки за гостиной можно было бы обустроить как детские, Луиза только покачала головой.

Единственное, что её беспокоило, – это не захотят ли Томсен-Большой и вся его гопота перебраться в этот дом вместе с ними. Ведь это было так соблазнительно, когда у кого-нибудь появлялось собственное жильё: не нужно было торчать под боком у родителей и беспокоиться о том, не помешает ли им слишком громкая музыка. И вот тогда же, сидя на травке, Луиза сказала, что, конечно же, Клаус может видеться со всеми, с кем захочет. Просто она не хочет с ними вместе жить.

Не задумываясь, Рик включила сигнал поворота, свернула в сторону Киссерупа и проехала гравийный карьер. С каждой минутой она всё сильнее ощущала тяжесть в животе. Она не бывала здесь с лета 1999 года. Заметив, что тут появились новые дома, женщина немного сбросила скорость. Проехав вдоль ряда разросшихся деревьев, почти полностью загородивших указатель на рощу, она въехала на ведущую к ней дорогу.