– Я помню обет, – прошипело жуткое создание. – Я помню наш уговор! Не губить друг друга! Вечно стоять на страже мира!

Волшебник кивнул, хотя под капюшоном его плаща этого не разглядел бы даже сам Малигос.

– Так все и было до той самой измены, – сказал он.

Снежный дракон расправил крылья. Не вполне настоящий, но и не вполне фантом, двигался он в согласии с чувствами владыки подземелья. Даже могучие челюсти его открывались и снова смыкались, словно вместо хозяина говорила эта полупрозрачная марионетка.

– До той самой измены, до той самой измены, до той самой измены…

Из пасти снежного дракона вырвался ледяной шквал. Необычайно твердые, острые осколки льда глубоко вошли в камень стен.

– До Смертокрыла!

Зная, что ему в любой момент может потребоваться пустить в ход заклинание, Крас спрятал руку за спину – так, чтоб Малигос ее не видел.

Однако чудовищное создание вполне владело собой. Покачав головой (снежный дракон повторил и этот жест), Малигос куда спокойнее, куда рассудительнее продолжал:

– Но день этого дракона уже миновал, и ни один, ни один, ни один из нас не увидел в нем ничего для нас страшного! Он был всего лишь одним из аспектов мира, самой глубинной, самой хаотической его стороной! Его день настал и прошел навсегда, с такой верностью, какая другим и не снилась!

Внезапно пол у ног Краса дрогнул, заставив его отскочить назад. Первым делом волшебник подумал, что Малигос решил застать его врасплох, но нет, нападения не последовало: почва лишь вздыбилась, вспучилась, обернувшись вторым драконом – драконом из земли и камня.

– «Ради будущего», – так сказал он, – продолжал Малигос. – «Ради тех времен, когда на страже жизни в мире останутся только люди, эльфы и дворфы», – так сказал он! Пусть, сказал, все наши лагеря, все роды, все великие драконы – все Аспекты – сойдутся вместе и создадут, сотворят эту гнусную штуку, и тогда у нас появится ключ к тому, чтоб защитить мир навеки, даже после того, как последний из нас канет в небытие!

Сделав паузу, Малигос бросил взгляд на созданные им фантомы.

– И я… я, Малигос, принял его сторону и убедил в его правоте остальных!

Призрачные драконы закружились вихрем, сливаясь друг с другом, снова и снова сплетаясь между собой. С трудом оторвав от них взгляд, Крас напомнил себе: да, его собеседник явно ненавидит Смертокрыла куда сильнее, чем кто-либо из ныне живущих, но это еще не значит, что Малигос согласится помочь, или хотя бы позволит ему покинуть ледяные пещеры.

– А поэтому, – заговорил безликий волшебник, – каждый дракон, особенно из Аспектов, вложил в нее частицу себя, в определенном смысле связал себя с нею…

– И тем самым навсегда отдался на ее милость!

Крас согласно кивнул.

– И тем самым навсегда вверил ей власть над собой, хотя в то время они об этом еще не знали, – подтвердил он, вскинув обтянутую перчаткой ладонь и тоже создав иллюзию, призрачный образ предмета, о котором шла речь. – Помнишь, как обманчиво она выглядела? Помнишь, какой простой казалась на вид?

Едва взглянув на созданный чародеем образ, Малигос ахнул и втянул голову в плечи. Призрачные драконы рассыпались, но камень и снег, брызнувшие во все стороны, даже не коснулись ни хозяина, ни его гостя. По пустым коридорам эхом разнесся грохот, несомненно, достигший даже бескрайних снежных пустынь наверху.

– Убери, убери, убери ее прочь! – едва ли не заскулил Малигос, прикрывая когтистыми лапами темные провалы глаз. – Убери и больше мне не показывай!

Но Крас останавливаться на том не желал.

– Взгляни на нее, друг мой! Взгляни на погибель древнейшей из рас! Взгляни на то, что ныне известно всем под именем Души Демона!

На ладони мага кружился, поблескивал простой золотой диск, трофей с виду столь непритязательный, что, сколько бы ни переходил он из рук в руки, никто из владельцев так и не понял, какая в нем заключена мощь. Разумеется, то была всего лишь иллюзия, но даже она вселила в сердце Малигоса такой страх, что он больше минуты не мог заставить себя смотреть на нее.

– Сотворенная магией, что являет собой самую суть каждого из драконов, для одоления демонов Пылающего Легиона, а затем ставшая надежным вместилищем их магической силы! – продолжал закутанный в плащ чародей, сделав шаг к Малигосу. – А едва битва закончилась, Смертокрыл с ее помощью нанес удар в спину всем прочим драконам! Воспользовавшись ею против собственных же союзников, он…

– Прекрати! Хватит! Душа Демона утрачена, утрачена, утрачена, а темный мертв, повержен волшебством людей и эльфов!

– В самом деле?

Переступив через остатки призрачных драконов, Крас развеял созданную иллюзию и вместо нее сотворил другую – образ человека, одетого в черное, уверенного в себе юного аристократа со странно древним для столь невеликих лет, всепонимающим взглядом.

Лорд Престор…

– Вот человек, вот смертный, что вскоре станет новым королем Альтерака. Альтерак лежит в самом сердце Лордеронского Альянса, Малигос. Не находишь ли ты – именно ты – в нем чего-либо знакомого?

Ледяное создание придвинулось ближе, не сводя взгляда с вращающейся перед ним фигуры фальшивого аристократа. Чем дальше, чем пристальнее вглядывался Малигос в Престора, тем сильней становился вселившийся в его душу ужас.

– Это не человек!

– Скажи же, Малигос. Скажи, кто он таков.

Нечеловеческие глаза уставились в глаза Краса.

– Ты это знаешь прекрасно! Это – сам Смертокрыл! – по-звериному зашипело нелепое создание, носившее некогда величественный облик дракона. – Смертокрыл…

– Да, Смертокрыл, – едва ли не безмятежно подтвердил Крас. – Тот самый, кого весь мир дважды счел мертвым. Тот самый, кто, заполучив в лапы Душу Демона, навеки лишил нас всякой надежды на возвращение Эпохи Дракона. Тот самый… тот самый, кто ныне стремится хитростью вовлечь в свои изменнические планы юные расы.

– Он втянет их в войны друг с другом.

– Да, Малигос. Смертокрыл втянет их в войны на полное истребление… а с немногими уцелевшими покончит сам. Ты знаешь, к чему он стремится. К миру, где не останется никого, кроме самого Смертокрыла и его избранных прислужников. К миру собственному, очищенному от скверны… где не останется места даже для тех драконов, кто не таков же, как он.

– Не-е-ет…

Внезапно Малигос начал расти вширь и ввысь, кожа его обрела явственное сходство со змеиной. Цвет ее изменился тоже, из снежно-белого сделавшись темно-синим с серебристым морозным отливом. Конечности Малигоса прибавили в толщине, лицо удлинилось, вытянулось, точно драконья морда. Однако завершать превращения Малигос не стал, остановился на полпути, на облике ужасающей помеси дракона и насекомого, причудливой твари из ночного кошмара.