Бьянка не хотела верить в происходящее. Господи, и этомучеловеку она открыла душу! Этому человеку она раскрыла самую большую тайнусвоего сердца! Он ничего не понял. И не хотел понимать. Ну что такое с нимслучилось, почему он так слеп и глух? И почему она должна стать невиннойжертвой?

Роберто и Франческо собрались возразить Йену, но тут Бьянкавмешалась в их разговор:

— Милорд, вы дали мне сто шестьдесят восемь часов нато, чтобы я доказала свою невиновность, так что у меня есть еще девяносто одинчас. Неужели вы готовы отказаться от своих слов?

Йен с усмешкой посмотрел на нее:

— Я не вижу причин продолжать расследование и искатьдоказательств твоей невиновности. Однако если ты не будешь выходить за пределыэтого дома, я не стану препятствовать тебе в поисках каких бы то ни былодоказательств. Думаю, будет даже забавно наблюдать за твоими попытками доказатьдоказанное.

— Не беспокойся, — спокойно вымолвилаБьянка. — Если я чему-то и научилась благодаря общению с тобой, так этотому, что пытаться кого-то соблазнить — дело до того нудное, что им изаниматься не стоит. — С этими словами она резко повернулась и подудивленными взглядами направилась к двери.

Остаток вечера Йен был сам не свой. У него было такоечувство, что его мир рушится, а тут еще Арборетти подозревали друг друга впредательстве, а его родные злились на него. Так что при первой же возможностиЙен направился в оранжереи Криспина, чтобы извиниться перед братом. Это был дотого редкий случай, что Криспин поначалу испугался. Пока Йен был в оранжерее,Лука заговорил об утреннем визите Бьянки, так что теперь стало ясно, где онапровела хотя бы часть дня. Йен сам себе удивился. Он даже обрадовался тому, чтона утро у нее было алиби, но тут же сказал себе, что его радость, должно быть,вызвана тем, что это сузит пределы его расследования и, следовательно, емубудет проще доискаться до правды. Да, именно так.

Однако, все еще не находя покоя, Фоскари решил, что ему непомешает пройтись, и он под дождем побрел, не выбирая направления, целикомпогрузившись в размышления. И потому он был весьма удивлен, когда узнал, чтоноги привели его к дому Изабеллы, к дверям, ведущим на улицу, о которых говорилЭнцо. Фоскари был просто шокирован, когда понял, что пытается вскрыть замокбоковой двери, а затем пришел просто в ужас, когда понял, что входит в домИзабеллы.

Оказавшись внутри, он стал двигаться спокойно и быстро.Решив, что поиски надо начинать с комнаты Изабеллы, Фоскари первым деломнаправился туда, ориентируясь на свет в маленьком окошке. Как ни странно, онприхватил с собой на прогулку свечи и кремень — на всякий случай. Замерев налестничной площадке, Йен прислушался, но не услышал ничего, кроме биениясобственного сердца. Потом осторожно прокрался к двери, ведущей в покоиИзабеллы. Дверь открылась беззвучно, и Йен прошел в комнату.

Вдруг он почувствовал удар в спину. Человек одним ловкимдвижением бросил Йена на пол. Нападавший уперся ему в спину коленом иприцелился из «о пистолета.

— Что вы здесь делаете? — раздался голос надголовой Фоскари, который он сразу же узнал — ошибиться было невозможно.

— Вальдоне! Черт возьми, приятель, вы едва не убилименя!

Со всей проворностью, на какую был способен, нападавшийвскочил на ноги и поднес горевшую свечу к лицу Йена.

— Д'Аосто?! А вы что тут делаете?

— Веду расследование по вашей же просьбе, — сухоответил Фоскари. Он несколько раз повернул голову, словно желая убедиться втом, что она по-прежнему держится у него на плечах и способна двигаться. —Вы ждали меня или что-то иное привело вас сюда?

Вальдо отрицательно помотал головой и упал на кровать,поставив свечу рядом. А потом пробежал пальцами по розовому покрывалу.

— Она так любит этот цвет. Розовый — ее любимый. Яспециально для нее отдал покрасить это покрывало в Англии, и когда она впервыеувидела его… — Похоже, великан был готов разрыдаться, но видеть плачущую горуЙену понравилось бы еще меньше, чем видеть плачущих женщин и детей.

— Это все хорошо, — заметил он, — однако вытак и не сказали мне, что делаете здесь.

— Жду, — коротко ответил Вальдоне. — Ночь навоскресенье мы всегда проводили вместе. Сначала обедали, знаете ли. Вот я иподумал, что, может, она… придет сюда, чтобы встретиться со мной. — Вдругего голос дрогнул. — Вы слыхали об Энцо?

— Да, и это меня беспокоит, — ответилФоскари. — Я здесь отчасти из-за этого. Хочу проверить одну теорию,которую я… м-м-м… разрабатываю. Вы могли бы помочь мне, и так мы быстреескоротаем время. — Йену был неприятно поддерживать в Вальдо надежду.

— Помогу вам, чем смогу, — пообещал Вальдоне,поднимаясь с кровати. — Итак, что мы ищем?

— Глазки для подсматривания.

Вооружившись двумя свечами, мужчины тщательнейшим образомобследовали каждый дюйм пола, но ничего не нашли. Ни поднимающихся половиц, нипотайных отверстий, ни тайного уголка. Спина Фоскари болела от удара и от того,что ему приходилось все время сгибаться. Он выпрямился и потянулся, проклинаясебя за то, что пошел на поводу у недалекой женщины и пытается найтиподтверждение ее идее, и вдруг его осенило. Женщины такие избалованныесущества, что вряд ли захотят терпеть неудобства. Не стала бы Изабелла часамиподслушивать чужие разговоры, согнувшись в три погибели и прильнув ухом к полу.Глазок или отверстие для подслушивания должны находиться где-то в удобномместе.

Йен лег на кровать Изабеллы и принялся ощупывать стену надее изголовьем. Он даже не знал толком, что именно ищет, но ничуть не сомневалсяв том, что узнает это, когда найдет.

Увы, ничего подозрительного обнаружено не было. Не желаясдаваться, он подошел к секретеру Изабеллы. По одному выдвинул все ящички,потом стал заглядывать в дверцы. Ничего.

Зеркало Изабелла повесила так, что его можно былоповорачивать под любым углом. Фоскари принялся вертеть его. И тут он увиделнечто.

За третьей и четвертой зеркальными секциями находиласьширокая трубка, заткнутая пробкой. Вынув пробку, Йен заглянул в нее. Он увиделлишь темноту, но нетерпеливая дрожь в теле подсказывала ему, что он нашел точто искал.

— Вальдоне! — закричал Фоскари. Через мгновениевеликан появился в дверях. — Сидите здесь, а я пойду в гостиную. Смотритев эту трубу, и если увидите или услышите что-то, кричите мне.

Схватив свечу, Йен бросился вниз по лестнице, прежде чемВальдоне успел сказать ему хоть слово. Оказавшись под комнатой Изабеллы,Фоскари увидел перед собой три двери. Вычислив, за которой из них гостиная, онотпер дверь и вошел. В гостиной он поставил свечу на середину большого стола иначал читать стихотворение. Не успел он прочесть всей строфы, как услышал голосВальдоне:

— Я вас отлично слышу. И вижу. Очень четко. Это простоудивительно!