Рис. 9. Схемы телесных ощущений, связанных с эмоциональным восприятием, по данным Лаури Нумменмаа и его коллег. Кружки со знаком «минус» отражают области негативной реакции. Печатается с разрешения авторов по материалам L. Nummenmaa, E. Glerean, R. Hari, and J. K. Hietanen, «Bodily maps of emotions», «Proceedings of the National Academy of Sciences» 111 (2014): 646–651/

Телесные эмоциональные реакции наподобие тех, которые установил Нумменмаа, вероятно, участвуют и в когнитивных процессах. В середине 90-х психолог Антонио Дамасио выдвинул авторитетную теорию влияния эмоциональных ощущений на процесс принятия решений. Согласно гипотезе Дамасио, мы подсознательно учимся связывать свои решения с эмоциональными соматическими переменами, к которым приводят наши действия. Дамасио называет эти усвоенные телесные ассоциации соматическими маркерами. Соматические маркеры возникают, когда перед нами встает выбор, с которым мы уже сталкивались в прошлом, и обеспечивают мгновенную обратную связь, которая либо подталкивает нас к тому или иному образу действий, либо отвращает от него. «Когда отрицательный соматический маркер сопоставляется с конкретным результатом в будущем, это сочетание действует как тревожный звонок, – пишет Дамасио. – А если это положительный соматический маркер, он становится манящим маяком»[256]. Скажем, я пытаюсь решить, куда пойти пообедать – в ресторан в центре города или в кафе по соседству. В ресторане в центре кормят лучше, но туда придется ехать на метро, терпеть всю эту давку, темноту, шум, запах мочи. Задействуются отрицательные соматические маркеры, ассоциирующиеся с метро (скажем, у меня перехватывает горло и замедляется дыхание), и я тут же решаю поесть поближе к дому. В рамках гипотезы Дамасио телесные реакции помогают мне принять решение, не продумывая все детали, позволяют пройти напрямик, связав возможный образ действий с вероятным эмоциональным результатом.

Дамасио выдвинул свою гипотезу соматических маркеров по данным наблюдений над пациентами с повреждением вентромедиальной префронтальной коры головного мозга[257]. Этот отдел мозга, по всей видимости, активируется сенсорными сигналами организма и, вероятно, служит средством связи между сенсорными сигналами и высшими когнитивными функциями мозга. Дамасио отметил, что у больных с повреждениями этой зоны «нарушается способность выражать эмоции и испытывать чувства в ситуациях, в которых в норме ожидается возникновение эмоций». Примечательно, что такие больные получают достаточно высокие результаты тестов на IQ, однако принимают неправильные решения в ситуациях, предполагающих риск или отложенный результат, в том числе в социальных взаимодействиях и коммерческих сделках. То, что пациенты с повреждениями вентромедиальной префронтальной коры делают грубые ошибки в стратегическом планировании, противоречит стереотипным представлениям, что эмоции мешают рассуждать логически и принимать верные решения; воплощение такого шаблона – Спок из «Звездного Пути», бесстрастный, зато гениальный.

Хотя некоторые критики сомневаются в роли соматических маркеров как таковых в принятии решений, в целом гипотеза Данасио считается рабочей моделью взаимодействия между мозгом и телом в том, что касается эмоций и когнитивных процессов[258]. «Соматическая обратная связь при эмоциональных реакциях имеет массу возможностей повлиять на переработку информации мозгом и на то, что мы чувствуем на сознательном уровне», – пишет нейробиолог Джозеф Леду в своей книге «Эмоциональный мозг»[259]. По мысли Леду, эмоции обеспечивают эволюционно настроенный механизм, позволяющий животным принимать стремительные, практически рефлекторные решения, которые, скорее всего, уберегут их от беды и не огорчат. Этот механизм регулирует и экономическое поведение человека, как полагает психолог и экономист из Принстонского университета Даниэль Канеман. Подводя итоги масштабных психологических экспериментов, которые он проводил совместно с Амосом Тверски в 70-е и 80-е, Канеман пишет, что решения часто управляются ментальными процессами, которые срабатывают «автоматически и очень быстро, не требуя или почти не требуя усилий и не давая ощущения намеренного контроля»[260]. Такой процесс быстрого принятия решений «без усилий порождает впечатления и чувства, которые являются главным источником убеждений и сознательных выборов», обеспечиваемых более медленными ментальными операциями. Иначе говоря, почти на все, что мы делаем, прямо или косвенно влияет процесс принятия решений, обусловленный эмоциями.

* * *

На еще более фундаментальном уровне тело, содержащее ваш мозг, влияет на ваш разум через физические возможности, которые они нам дают. Не секрет, что практически все наши действия зависят от способностей тела, но мы зачастую и представить себе не можем, как мощно относительно приземленные свойства организма влияют даже на самую интеллектуальную деятельность. Легендарный скрипач и композитор Николо Паганини, как полагают, страдал патологией соединительной ткани, из-за которой пальцы у него были аномально гибкими[261]. «Рука у него не крупнее обычного, но он может растягивать ее вдвое благодаря эластичности всех ее внутренних структур», – рассказывал его личный врач Франческо Беннати в 1831 году[262]. Следовательно, ни прилежание, ни усердие, ни абстрактное мышление не дали бы Паганини тех преимуществ, какие он обрел благодаря особым свойствам суставов. И так же несомненно, что большинство сугубо умственных деяний музыканта – его собственные оригинальные произведения – тоже были следствием его необычных физических данных. Известно, что его пьесы отличались удивительной виртуозностью, и их почти никто, кроме него, не мог сыграть, поскольку в них используются и флажолеты, невероятно расширяющие диапазон каждой из струн, и игра смычком одновременно с пиццикато, и аккорды, исполняемые на всех четырех струнах[263]. Все достижения Паганини, а в глубоком смысле слова и то, кем он был, неотделимы от его физических данных. «Чтобы стать Паганини, недостаточно было музыкального гения, требовалась и присущая ему физическая структура», – писал Беннати.